Читать книгу "И маятник качнулся... - Вероника Иванова"

Сквозь чёрную вуаль помрачённого сознания доносились голоса:

— Ты чем иглы смазал, кретин?!

— Да всё, как обычно, хозяин...

— Как обычно?! Если он сдохнет, я продам на аукционе вас двоих! Только сомневаюсь, что выручу хотя бы пару «орлов»...

— Я клянусь, хозяин...

— Суньте ему что-нибудь в рот, чтобы язык не проглотил!

— Уже, уже... Ну вот, придётся всё стирать...

Наступившее забытье было лишь отсрочкой исполнения приговора...

* * *

Приговора к дальнейшей безрадостной жизни.

Притворяться спящим перед самим собой было глупо, и я открыл глаза.

М-да... Не так плохо, как ожидал, но гораздо хуже, чем надеялся. Конечно, можно предположить, что куртка и рубашка безнадёжно испорчены, но со стороны Лакуса и его подручных просто бесчеловечно было оставлять меня голым по пояс. Лето ведь только-только начинается, и ночи пока прохладные. Так, куда же это меня поместили? Окна есть, под самым потолком, узкие и длинные, естественно, забранные решёткой. Зато их вполне достаточно для освещения. Значит, полуподвал. В углу каменная кладка выдаётся в комнату весьма интригующим образом. Судя по всему, это часть дымохода семейства местных печей и каминов. А что, всё верно: если закрыть окна ставнями, здесь вполне можно натопить... Жары, конечно, не будет, но и не задубеешь. Впрочем, дрова слишком дороги, чтобы тратить их на кое-кого, не имеющего права голоса. Чувствую, скоро меня посетит мой давний знакомец. Насморк. И не уговаривайте меня, что нужно закаляться! Пробовал неоднократно. Результат оставался неизменно неутешительным...

Во рту лениво шевельнулось что-то бесформенное. А, это мой язык — прошу любить и жаловать! Уж не знаю, что мне запихивали в рот, но помимо гадостного привкуса я получил ещё и распухший язык...

— Ффо фа фьеффф!

О, лучше пока не разговаривать... Не хватало опозориться ещё больше, чем удалось к этому времени. Такое впечатление, что наглотался соломы, на которой лежу.

Я потянул руку к лицу. Так, а это ещё что? Ах, это меня всё-таки связали... За локти. И на том спасибо. Недовольно фыркнув, я куснул то, что, как надеялся, не откажется и в дальнейшем быть моим языком. Ничего, заживёт. Губы, похоже, пересохли, уголки рта горят. Так, что у нас ещё хорошего? Голова... Кружится. И это всё, что можно о ней сказать. Мысли куда-то попрятались. Ау! Где вы? Нужно срочно сообразить, чем меня отравили. Разумеется, эффект от этого зелья должен был быть более мягким, поскольку при варке или после неё были наложены чары — уж это-то я понял практически сразу. Какие? Этот вопрос не ко мне. Ясно только одно: чуть более сильные, чем на замке гварда. Хотя... Сколько прошло времени с момента укола до потери сознания? Ну да, я совершенно прав. «Глаз» наверняка сошёл с браслета, уже упокоившегося на моей груди. Фрэлл, надо было прилежнее изучать лекарское дело... Ой, а я всё-таки вспомнил! Ай да я! Действительно, есть такое зелье, из двух основных компонентов, кстати, опасных для жизни. В соответствующей пропорции. «Умные» названия у них длинные и труднопроизносимые, что сразу отвратило меня от заучивания, а общеупотребительных я просто не знаю. Один компонент — это гриб, второй — ягода. Действуют на совершенно разные органы и независимо друг от друга. А чары используются, чтобы гасить побочные эффекты. Только мне от этого не легче — скоро стану специалистом именно по побочным эффектам.

Не-э-э, надо что-то менять. Во-первых, руки затекают, когда на них пытаешься лежать. Во-вторых, если мне придётся вставать, лучше приучить голову к вертикальному положению. А в-третьих... У меня посетитель.

Лакус, сменивший цвет и фасон костюма, но не выражение глаз. Некоторое время он смотрел на меня так внимательно, словно хотел запечатлеть мой облик в памяти на долгие времена. Потом сделал знак рукой одному из охранников:

— Дайте ему воды.

Я бешено замотал головой.

— Разве ты не хочешь пить? — Брови Лакуса медленно поползли вверх и остановились где-то на полпути к удивлению.

Я ещё раз мотнул головой. Пить-то я хотел. И даже очень хотел. Но не объяснять же им, с моей теперешней дикцией, что любой глоток воды вызовет новый всплеск судорог обессиленного тела. Нет, мне придётся переждать пару дней для верности, чтобы яд утратил свою силу...

— Ну, как знаешь, — пожал плечами Лакус. — Хотя на твоём месте я бы выпил воды и что-нибудь съел. А то вид у тебя такой, будто ты до аукциона не дотянешь...

На моём месте он бы придушил гномку сразу после встречи с ней. И был бы совершенно прав! А ещё на моём месте он бы ни за что не согласился участвовать в таком идиотском пари...

— Как только вернётся «синий» трин, ведите его в малую залу. — Лакус отдал очередное распоряжение и удалился. Охранники тоже покинули комнату, но, судя по звукам шагов, один из них остался за дверью.

Боишься, что я сбегу? Напрасно. Это не входит в мои скромные планы. Сначала нужно прийти в себя и набраться сил, что довольно затруднительно, учитывая вынужденное голодание на ближайшие дни. Ладно, буду довольствоваться тем, что имеется в наличии. А в наличии имеется: предстоящий аукцион, на котором, судя по всему, я буду кому-то продан, весёлая парочка маг — лучник, явившаяся косвенной причиной усугубления моего положения, и странный человек, который, похоже, и заварил всю эту кашу. Значит, я — «равноценная замена»? Чему? Или — кому? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Я не люблю загадки и ненавижу тех, кто их загадывает. Так что, дяденька, если свидимся, я всё-всё припомню!

* * *

...Не прошло и часа, как «синий» трин вернулся. Вошедший в комнату охранник бесцеремонно поставил меня на ноги. Колени задрожали, а голова немедленно пустилась в пляс, но я был вынужден категорически запретить своему телу вольное поведение, потому что в горло впился тонкий шнурок удавки. Одновременно было получено устное предупреждение:

— Ты, парень, даже не пробуй дёргаться: узел сразу затянется намертво, и не всякий лекарь поможет!

Я осторожно кивнул, демонстрируя полное понимание ситуации, и на негнущихся ногах двинулся к выходу. Охранник шёл сзади, поигрывая стеком, на котором и была закреплена удавка. Произвольно меняющееся натяжение петли доставило мне немало «приятных» мгновений — хорошо ещё, что не пришлось далеко идти: коридор и лестница, ведущая вниз. По этому маршруту через каждый десяток шагов были установлены факелы, дававшие неплохое освещение, поэтому меня насторожил тёмный зал, в котором, по всей видимости, и должен был состояться аукцион. Впрочем, кое-какой свет всё же имелся. В том месте, где поставили меня. Причём факелы и ширмы были расставлены столь искусно, что за воображаемую черту, отделявшую места зрителей от освещённой площадки, где находились я и охранник, не попадало почти ни одного лучика, а люди, сидевшие в зале, насколько я мог видеть в полумраке, были закутаны с ног до головы в тёмные плащи с капюшонами. Возможно, покупатели были слишком известными личностями и не желали лишний раз (и особенно — лишним зрителям) показывать свои лица, но в то же время друг друга они знали более чем хорошо — это можно было понять по ведущимся вполголоса разговорам. Впрочем, как только в свете факелов появился устроитель торгов, наступила вежливая тишина.