Читать книгу "Рыцари света, рыцари тьмы - Джек Уайт"

Казалось, пиршество закончилось, едва начавшись. Со столов убрали, и тут же пошли увеселения — с музыкантами, бардами, фокусниками, лицедеями и танцорами, съехавшимися из обширных герцогств Анжу, Аквитании и Бургундии. Приглашена была даже семья придворных акробатов французского короля. Тем не менее старающиеся вовсю артисты служили лишь фоном для других развлечений, которым предавались присутствующие, главными из которых являлись обильные возлияния, различные пари и ставки — все, к чему собравшиеся испытывали неподдельный интерес и для чего им не требовалась чья-либо помощь.

Впрочем, примерно четверть гостей, в основном молодежь, за ужином соблюдали меру в еде и не брали в рот хмельного, поскольку им предстояло участвовать в ночных забавах. Их имена заранее назвал жребий — к огорчению их менее удачливых ровесников, которых он обошел. Позже их вызовут, чтобы они сразились друг с другом поодиночке и скопом, и биться им предстояло так, словно от исхода сражения зависела жизнь, что, в некотором роде, представлялось правдой. Вот кому на долю выпало по-настоящему потешить гостей, и за выступлением должны были наблюдать придирчивые глаза их товарищей — весьма строгих судей.

Рыцарские состязания всегда протекали неистово и даже жестоко, и любые приемы ведения боя могли впоследствии отразиться на репутации участников — будь то ловкость или умение защищаться. В формальном отношении поединок являлся лишь демонстрацией мастерства; оружие для него брали деревянное, а мечи — уже затупленные упражнениями, поэтому риск получить смертельную рану практически отсутствовал. На самом же деле немало рыцарей погибло среди подобных развлечений в попытке вырвать победу у более сильного или искусного противника.

Гугу была хорошо знакома эта неотъемлемая часть общих увеселений, и он весьма огорчился, что не сможет в ней поучаствовать или хотя бы поглядеть со стороны. Тем не менее он ни с кем не стал делиться своими сожалениями, поскольку понятия не имел, кто из присутствующих принадлежит к братству. Ему было известно также, что как раз в этот период, когда всеобщее внимание приковано к потешному сражению, истинная деятельность собрания переносится в тайные подземные покои. Многие пожилые рыцари уже начали расходиться, не дожидаясь начала поединка, хотя и они были бы не прочь остаться и повеселиться вместе со всеми. Так или иначе, их уход был строго преднамеренным, заранее запланированным, и юные воины уже начинали видеть в этом традицию, поскольку считали, что старики будут мешать своим присутствием их воинственным забавам.

Не было ничего непредвиденного во всем ходе регулярно созываемых собраний, как не было случайностей и в их качественном составе: сюда допускались только посвященные в рыцари. Все присутствующие были благородного происхождения, хотя не существовало закона или постановления, требующих от рыцаря наличия знатных предков. Как бы там ни было, большинство гостей были выходцами из аристократических семейств, владеющих поместьями. Появись они на свет в другой среде и в других условиях, их жизнь с самого рождения была бы уже предопределена, и они обречены были бы посвятить все дни грубой работе, трудясь на господской земле и подчиняясь неумолимым феодальным законам. Тогда они должны были бы в поте лица добывать то, что сейчас имели в изобилии с самого детства.

В семьях знатных землевладельцев старший сын, согласно праву первородства, наследовал родовые владения — землю и прочие блага. Они переходили к нему от отца в случае, если сын был законным и доживал до смерти родителя. Младшие братья — по возрасту и по положению — сами должны были добывать себе состояние, поэтому обычно они оказывались на перепутье меж рыцарством и монашеством. Большинство выбирало первый жизненный уклад и, приняв сторону своего сюзерена, в сражениях отвоевывало себе средства к существованию. Прочие — физически более слабые, или увечные, или просто имеющие особые призвание и склонность — вступали в лоно Церкви и принимали духовный сан.

На этом поприще тоже вполне можно было вести общеполезную деятельность, не являясь обузой для своей семьи.

Так или иначе, огромное количество — сотни тысяч — высокородных отпрысков христианских семейств выбрали рыцарскую стезю, поэтому их предназначением чуть ли не с пеленок стало ратное дело. Едва вылезши из колыбели, они уже начинали постигать основы боевого искусства. Их стремление к оружию, доспехам и верховой езде всячески поощрялось родней, и с малолетства они слыли знатоками по части тактики ведения боя. Уже сызмальства им внушали, что физическая сила и доблесть суть главные мужские добродетели. В то же самое время им не позволялось драться или даже ссориться на людях, за чем зорко следило вездесущее око Церкви в лице священнослужителей, и рыцарей строго — а иногда и жестоко — наказывали, если те пренебрегали обычаями. Таким образом, официальные мероприятия вроде сегодняшнего собрания позволяли молодым рыцарям испробовать свои силы на законных основаниях и сразиться, дав выход силе и задору. Здесь, среди лучших из ровесников, они могли получить справедливую оценку своему мастерству.

Гуг еще раз осмотрелся, выискивая взглядом тех, кому сегодня предстояло участвовать в поединке. Их было нетрудно отличить от остальных, поскольку все они были трезвы и собранны, мысленно сосредоточены на тактике предстоящего сражения. Гуг увидел, что от этого все они стали будто на одно лицо, и незаметная усмешка пробежала по его губам: сторонний наблюдатель не отличил бы от них его самого и безошибочно признал бы в нем рыцаря.

Принадлежность человека к рыцарству определялась незамедлительно по одной характерной особенности — его мускулистости, будь то англичанин, германец, франк, галл или норманн. Все они носили похожее оружие, примерно одинаковую одежду и доспехи и использовали идентичную технику боя, поэтому превзойти в мастерстве своих соперников можно было только ценой упорных и непрерывных усилий, проявляющихся в бесконечных упражнениях, неутомимой отработке приемов — час за часом, день за днем, месяц за месяцем, без всякой передышки, в стремлении достичь невозможного, вынести и преодолеть то, от чего иной человек в подобных обстоятельствах давно отступился бы. Пренебречь упражнениями, махнуть на них рукой означало неизбежную гибель на поле боя, когда силы сдадут, а хватка ослабнет, и ты грянешься оземь, побежденный противником, который упражнялся упорнее и дольше тебя, вкладывал в выучку больше усердия и самодисциплины. Именно поэтому ни один рыцарь, достойный своего звания, не позволял себе провести хотя бы день в бесцельной праздности, а уделял не менее шести часов изнурительному самосовершенствованию.

Вес меча со стальным эфесом и четырехфутовым клинком, ширина которого составляла около трех дюймов, доходил до четырнадцати фунтов. Пеший рыцарь, облаченный в длинную кольчужную рубашку весом в шестьдесят фунтов и прочие необходимые для защиты доспехи, должен был уметь управляться с таким мечом одной рукой, причем как правой, так и левой. Защищая свою жизнь, иногда он в сражении не имел даже минуты на передышку. Таким образом, после нескольких лет бесконечных упорных упражнений рыцарь приобретал особый тип телосложения, позволявший любому распознать в нем такового даже издалека. Плечевые и шейные мышцы у него затвердевали подобно корабельным канатам, неправдоподобно широкие плечи переходили в огромные руки, в свою очередь приводимые в движение могучими мускульными сплетениями груди, спины и всего туловища. Талия и бедра обычно были узкими, а мощные ляжки и крепкие икры казались грубо обтесанными камнями.