Читать книгу "Агент немецкой разведки - Евгений Сухов"

– Так скоро сами все расскажете, – резонно произнес Виктор.

– Тоже верно, – одобрительно кивнул Александр Феофилактович, пустив густой серый дым под потолок, и добавил: – А ты не очень-то разговорчив.

На что Липский ничего не ответил.

Часа полтора они просидели в подсобке, пока прихожая совершенно не опустела.

– Ну, теперь наша очередь, – поднялся Александр Феофилактович. – Ступай за мной.

Они прошли через прихожую и вошли в просторную комнату, где некогда находился плановый отдел конторы «Заготзерно». В комнате сидели три человека, внимательно глянувшие на Виктора: молодой смуглый, крепкого сложения грузин с черными усами, мужчина лет тридцати пяти в добротной штатской одежде и с выправкой военного, а также седоватый мужчина лет пятидесяти в форме немецкого офицера с петлицами подпоручика Отдельного русского корпуса на отложном воротнике мундира и погонами майора Белой армии на плечах.

– Ну, здравствуй, красноперый, – резко поднялся со стула грузин. – Наконец-то… – Он прошелся вокруг Виктора и криво усмехнулся: – Что, попался? А ну, рассказывай, сколько ты хороших людей пострелял, когда служил в энкавэдэ? – И, вплотную приблизившись к Липскому, достал из кобуры пистолет.

– Я никогда не служил в энкавэдэ, – стараясь быть спокойным, произнес Виктор.

– Не служил? – снова усмехнулся грузин. – У нас имеются показания против тебя. – Он подошел к столу и взял с него исписанный лист, который, однако, не показал Виктору, а лишь потряс им: – Вот они! Теперь тебе не отвертеться! Кто поручил тебе проникнуть в нашу организацию? Имя, адрес явочной квартиры, пароль! Говори!

Виктор непонимающе уставился на гру– зина:

– Это даже не смешно. Вы что-то путаете…

За лицом и реакцией Виктора внимательно следили мужчина с выправкой военного и майор с петлицами подпоручика. Последний вообще не сводил глаз с лица Виктора, как только он вошел в комнату. Он и угомонил грузина, очевидно, сделав для себя какие-то выводы в пользу Липского:

– Гото, перестань! Разве ты не видишь: молодой человек не имеет никакого отношения к энкавэдэ. Кстати, как ваше имя?

– Виктор, – ответил Липский.

– Расскажите немного о себе, Виктор, – предложил майор. И стал задавать вопросы, примерно такие же, что задавала женщина на бирже труда.

– А вы знаете, зачем вы здесь, у нас? – выслушав ответы Виктора и оставшись ими, похоже, весьма довольным, спросил майор.

– Нет, – ответил Липский.

– Мы – вербовщики агентуры для немецкой разведки. Здесь, в Полтаве, организуется разведывательно-диверсионная школа. Отделение предварительной подготовки агентов на днях уже начнет функционировать. Обучение займет три недели, после чего лица, успешно прошедшие подготовку, станут курсантами такой школы. Хочу заметить, что с момента согласия лица стать агентом и письменного оформления этого согласия он и его семья получают продуктовые карточки. Выдачей продуктов семьям агентов занимается вот, Роман Антонович, – указал майор на мужчину в штатском с военной выправкой. – После успешного окончания школы составляются разведывательно-диверсионные группы, обычно по два-три человека, получив специальное задание, они поступают в распоряжение абверкоманды, которая и перебрасывает их в ближний или дальний тыл Совдепии. Агентам выплачивается от трех до четырех тысяч рублей в месяц, семьи их находятся на полном обеспечении, кроме того, за успешно выполненное задание положена премия от десяти тысяч рублей и выше, в зависимости от того, насколько важное задание было выполнено. Возможно вознаграждение в немецких марках, это уж как вы пожелаете. Во время выполнения задания семьям говорится, что их родственники заняты на оборонных работах. Скажем, в дорожно-строительной колонне номер двадцать семь…

– У меня нет семьи, – заметил Липский.

– Возможно, так будет не всегда, – парировал замечание Виктора майор. – Я вам говорю это для того, чтобы вы знали, что немецкие власти неустанно заботятся о тех, кто им искренне и преданно служит… Так вот, мы предлагаем вам стать таким агентом. Что на это скажете, Виктор Ипполитович?

– Это для меня неожиданно. Можно подумать? – посмотрел на майора Липский.

– А что тут думать? – в изумлении поднял тот брови. – Большевистская власть отняла у вас отца и мать. А вы говорите – подумать… Вам предоставляется шанс поквитаться с большевиками. Неужели вы не хотите отомстить за своих родителей?

– Хочу, – ответил Виктор и вдруг понял, что с того самого момента, как он узнал о расстреле отца, мысль о мщении засела глубоко в его голове. И если не точила его мозг ежедневно, так только потому, что поджидала подходящего момента. И вот этот момент настал…

– Так вот она, эта возможность! – словно подслушав его мысли, воскликнул майор. – Не упускайте ее… Я бы даже так сказал, хватайтесь за нее, держите ее крепко зубами, поскольку подобный шанс может никогда более не повториться.

– Хорошо. Я согласен, – кивнул Липский.

– Нет, не так, – покривился от слова «хорошо» майор. – Ваше решение должно быть совершенно добровольным. Осознанным. А получается, будто мы вас уговорили…

– Я прошу зачислить меня в отделение предварительной подготовки агентов немецкой разведки, с дальнейшим переводом в курсанты разведывательно-диверсионной школы, – твердо и четко произнес Виктор.

– Вот это другой разговор. – Майор убрал локоть с синей папки, раскрыл ее и достал напечатанный по-русски бланк. Это была подписка-обязательство о добровольном согласии сотрудничать с германской разведкой. Следовало только заполнить пустое место собственным именем, отчеством и фамилией, поставить число и расписаться. Что Виктор Липский и сделал.

– Подпишите еще одну бумагу… Вы не должны покидать Полтаву без нашего разрешения.

Прочитав напечатанный текст, Виктор поставил внизу размашистую подпись.

– Теперь, Виктор Ипполитович, можете идти домой, – сказал майор. – Вон через ту дверь, – указал он на дверь, ведущую к черному входу. – Когда придет время, мы вас вызовем…

Утром Сыч проснулся раньше обычного. И тотчас почувствовал тревогу.

Чуять опасность в разведывательно-диверсионной школе не учили. Учили замечать разные мелочи, указывающие на опасность или ее возможность. На эти мелочи в гражданской повседневной жизни обычно не обращаешь никакого внимания. Попросту не замечаешь их. Лишь немногие люди, чаще всего пожилые и с большим жизненным багажом за плечами, умеют замечать посторонние мелочи. Они зовут их знаками, а то и знамениями, и толкуют их по-разному. Случается, что весьма правильно толкуют… А потому нередко избегают неприятности, которая буквально поджидала их за углом.

Ощущать опасность Сыч научился самостоятельно. Точнее, такое чувство пришло к нему как бы само собой. И открылось в ту самую майскую ночь сорок второго года, когда он с радистом были выброшены на парашютах в прифронтовую полосу Юго-Западного фронта РККА под Барвенково. С тех пор Сыч стал доверять накатывающему вдруг чувству тревоги, никогда не оказывающемся безосновательным. Так показала последующая практика. Вот и сегодня он буквально за минуту собрал все необходимое, чтобы в случае обнаружения его землянки уйти потайным подземным ходом, лаз которого был под топчаном, и выйти в густую заросль кустов в шестидесяти метрах от землянки. Правда, землянка была замаскирована на– дежно – даже в трех метрах ее невозможно было заприметить опытному глазу, но предосторожность никогда не помешает. Это тоже показала практика…