Читать книгу "Создатели - Эдуард Катлас"

Он очутился на склоне глубокого оврага, полностью упрятанного в осенний лес. Солнце только начинало вставать, но делало это очень быстро, стараясь дать возможность деревьям поскорее похвастаться своим убранством.

Лекс встряхнул головой. В последнее время он слегка оброс, а родители, считая, что он просто входит в образ «настоящего художника», не настаивали на частых стрижках. Отращивать локоны он совершенно не собирался, просто времени дойти до парикмахерской все не находилось, и сейчас длинные волосы доставали ему почти до плеч.

Одет он был в ту самую футболку и в те самые джинсы, в которых… что? Да, та встреча на улице. Его ударили, кажется сильно. После того удара он ничего больше не помнит. Но как-то оказался здесь, сначала в коридоре, потом среди деревьев? И без верхней одежды?

Лекс обернулся, но выход, ту дверь, которая привела его в этот лес, не увидел. Что только еще больше подтвердило его подозрения, что он находится в собственном сне. Но разве люди, теряющие сознание, видят сны? Или он сначала очнулся, а потом заснул? Ему кто-то помог? Или он до сих пор лежит на ледяном тротуаре, медленно замерзая? И все, что вокруг, всего лишь последние грезы гаснущего сознания?

Ощутимо дохнуло холодом. В этом овраге только что было тепло. Но как только Лекс подумал о своем теле, лежащем на льду, так вдоль оврага подул холодный северный ветер.

Лекс еще раз встряхнулся. Ущипнул себя. Больно и бесполезно. Но, раз он в собственном сне, то предпочел бы, чтобы в него вернулось тепло.

Лекс поднял голову и взглянул на поднимающееся солнце. Конечно, осенью оно греет слабее, но все-таки вполне достаточно, чтобы обогреть и этот лес, и маленького мальчика в нем.

Ветер стих. А кожа на оголенных руках почувствовала тепло солнечных лучей.

Значит, этим сном Лекс мог управлять. Всегда бы так. Тогда спать стало бы сплошным удовольствием. Но что-то из всех снов, что он видел, Лекс не мог припомнить настолько ярких и управляемых.

Надо подняться наверх и осмотреться. И, если уж это его собственный подконтрольный сон, то Лекс бы хотел, чтобы прямо за склоном оврага стоял небольшой аккуратный домик, в котором можно передохнуть. Как ни странно, все его тело болело, как будто он весь день занимался тяжелым физическим трудом. И слегка побаливала голова. Странно для сна, хотя абсолютно естественно для человека, ударившегося затылком. Вот чего он не понимал, почему так сильно, душаще болит шея и быстро нарастает боль в левой ноге.

Домик присутствовал. Точно тот, что представлял себе Лекс. Последняя, контрольная проверка. Он спит. Можно не беспокоиться.

Лекс подошел к домику медленно, потому что нога болела слишком сильно. Он начала хромать, хоть и сам этого не вполне осознавал. Его больше отвлекала боль, возникшая в шее и не желающая ее покидать.

Подойдя к крыльцу, настеленному из свежих досок (крыльцо перестелили только этим летом, очевидно), Лекс присел прямо на нижнюю ступеньку и начал судорожно кашлять, пытаясь избавиться от удушья.

Ему не нравилось, что в своем собственном сне его мучает кашель; боль в горле, острые удары в колено – все это не для его сна.

В какой-то момент ему начало казаться, что он задыхается. Обнаружилось, что просто отсидеться на крылечке не удастся. Нужно было что-то предпринять. Сначала Лекс хотел подняться, зайти в дом, найти воду и попытаться унять ей кашель. Но так и остался на месте.

У себя во сне не надо бегать по дому, чтобы найти воду. Лекс представил граненый стакан, стоящий прямо у него за спиной. Именно такой, какой они рисовали недавно на занятиях. Несложно представить себе простой карандашный набросок, предварительно слегка его оживив. Главное, правильно изобразить тень, иначе рисунок останется неживым. А Лексу не хотелось бы пить неживую воду.

Не оглядываясь, он протянул руку назад и нащупал стакан. Тяжелый, доверху наполненный чистой ключевой водой. Сделал несколько глотков. Сначала ему показалось, что это помогло, но тут пришла новая волна кашля. Лекс начал задыхаться.

Так не должно было быть. Не в его собственном сне. В конце концов, он здесь творец, создатель и оператор-постановщик. Единый в трех лицах.

Но душащий его кашель только усиливался. Лекс схватился рукой за горло, и повалился на ступеньки, пытаясь втянуть хоть немного воздуха. И перестал дышать.

Субаху

Пещеру он нашел загодя. Когда приходит пора начать самое важное дело в своей жизни, не должно остаться ни единого места случайностям.

Ему мешала только его молодость. Наставник сказал, что у него будет отличная возможность прожить эту жизнь в теле человека, очиститься, привнести в этот мир что-то хорошее. И тогда его новая реинкарнация еще приблизит его к цели.

Но Субаху понимал, что это как лотерея. Может, и приблизит, а возможно – низведет до уровня червя. От семнадцати лет до старости лежит дорога длиною почти в вечность, и на этой дороге бренное, слабое тело может сделать много чего такого, о чем и не помышлял разум. Чего не хочет душа.

Решаться надо именно сейчас, пока он еще не натворил глупостей. Достаточно и того, что его бренные желания все больше и больше овладевали разумом. Молодое тело довлело над мыслями, а такого нельзя допускать.

Нужно было сократить путь. Обмануть судьбу и избежать множества ненужных и болезненных реинкарнаций. Он точно знал, как может это сделать. Камни он тоже подготовил заранее.

В последний раз посмотрев на солнечный свет, Субаху начал закладывать вход в пещеру. Ведерко с разведенной в воде глиной и песком он использовал лишь иногда, цементируя только некоторые ключевые камни. Этому он тоже учился заранее. Главное было не в количестве раствора, а в местах его применения.

Через неделю кладка достаточно затвердеет, чтобы выдержать возможную попытку ослабевшего монаха вырваться наружу. Фактор скорее психологический, но тоже важный. Обязательно надо отрезать себе все пути. Чтобы остался только один – к нирване.

Одна твердая лепешка и струйка воды, текущая внутри пещеры, – этого вполне достаточно для первой недели. Для того, чтобы привести все свои мысли в порядок и подготовиться к уходу в медитацию. Как сказали бы белые люди – потренироваться.

За неделю можно очиститься от всей скверны, что успело накопить семнадцатилетнее тело. А после этого можно прикоснуться ко входу в нирвану.

Субаху был уверен в себе. И точно не боялся, нисколечко не боялся провала. Когда идешь по пути судьбы, провал невозможен.

* * *

Душа должна обладать стержнем. Не тело, ибо тело слабо. Но душа, прошедшая через сотни реинкарнаций, должна создать для себя нерушимый хребет, иначе она всегда так и будет болтаться между земляными червями и крысами. Развитие, приближение к ультиме требует чего-то большего, чем просто желание.

Субаху твердо верил, что этот стержень в его душе есть. Поэтому через неделю, проведенную с единственной свечкой, теперь уже выгоревшей полностью, у него не возникло даже мысли о том, чтобы попробовать взломать каменную кладку и выбраться наружу. Путь был избран и теперь его нужно пройти до конца.