Читать книгу "Галоша для дальнего плавания - Наталья Александрова"

Сумка — это ведь не кошелек, его спрятал в карман и убежал. Сумка у Маши была большая, чтобы все тетрадки и учебники помещались, меньше портфеля, конечно, но достаточных размеров. Каким же образом ворюга ее вынес из аудитории? Ну конечно, все толпились возле преподавателя, но не ослепли же они в самом деле!

— Вы не меня ждете? — раздался голос от двери.

Я оглянулась и оторопела. В аудиторию вошел такой красавец, что глазам стало больно. Длинные волосы, небольшая аккуратная бородка, темные горящие глаза озаряют окружающих неземным светом… — Иисус Христос, да и только!

Одет был сей библейский персонаж в свободную блузу, какие носят художники, только у них она заляпана краской.

— А вы…

— Зоренко Геннадий Серафимович, к вашим услугам, — он белозубо улыбнулся. — Какое у вас дело?

Да, понятно теперь, что после занятий все студентки сгрудились у стола преподавателя, никак не могли с ним расстаться!

— Простите, — я сделала вид, что смутилась, — у меня никакого дела нет, просто много слышала о вас от своей подруги.

— Надеюсь, только хорошее? — Он подошел ближе и заглянул мне прямо в душу своими удивительными глазами, из чего я сделала вывод, что Геннадий Серафимович прекрасно знает о том впечатлении, которое производит на молоденьких студенток. Но я-то уже давно вышла из этого возраста!

Вы спросите, для чего мне понадобилось с ним кокетничать? Потому что на плече у господина Зоренко висела огромная полотняная торба. В такую не то что сумку, свежего покойника упрятать можно!

Тьфу, типун мне на язык, покойника нам тут еще не хватало!

Геннадий Серафимович открыл торбу и достал оттуда альбом с репродукциями, большую папку с гравюрами и еще какие-то тетрадки. Вещей в торбе не убавилось.

— Все мое ношу с собой! — усмехнулся он, перехватив мой заинтересованный взгляд.

Надо думать, мои подозрения беспочвенны, подумала я, ведь говорила же Маша, что Геннадий Серафимович все время сидел, окруженный студентами, и сумку взять никак не мог. Впрочем, Маша много чего говорила. А еще больше недоговаривала. Это мы проясним вскорости.

— Не буду вам мешать! — Я с сожалением оторвалась от созерцания неземных глаз господина Зоренко. — Всего хорошего!

— А могу я узнать, как вас зовут? — Он подался ко мне, стремясь удержать, но задел папку, и рисунки высыпались на пол. Там были эскизы фрагментов старых зданий, замков и крепостей. Пока Геннадий Серафимович их собирал, я улизнула.

На лестничной площадке я погляделась в большое зеркало. Откровенно говоря, ничего особенного. Собираясь на разведку, я оделась нарочито скромно, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Волосы тоже заколола почти гладко, глаза едва подвела. Так что вовсе незачем было господину Зоренко проявлять ко мне повышенный интерес. Не в том я виде, чтобы такой импозантный мужчина не хотел меня отпускать. И это в университете, где полно хорошеньких молоденьких студенток, которые влюблены в него если не все, то через одну! Может, он просто самый обычный бабник, который не пропускает ни одной юбки? Да бог с ним совсем…

Я поднялась на второй этаж и нашла двести сороковую аудиторию.

Дверь аудитории была закрыта — видимо, лекция еще не закончилась.

Стараясь не скрипеть дверью, я приоткрыла ее и проскользнула в помещение.

Как обычно в институтских аудиториях, скамьи располагались амфитеатром, спускаясь к столу преподавателя.

Лектор, крупный представительный мужчина лет пятидесяти с роскошной седой гривой, не сидел за столом. Он метался по сцене, как ярмарочный зазывала, размахивая руками, и вещал хорошо поставленным голосом:

— В этом диком мире, лишенном порядка и цивилизации, в мире, где все воевали со всеми и на каждом шагу путнику грозили грабители и разбойники, только монастыри были оплотом цивилизации и культуры! Только монастыри могли обеспечить сохранность произведений культуры и искусства!

В первых рядах сидели явные отличницы, не спуская глаз с преподавателя и ловя каждое его слово. Разумеется, они его не только слушали, но и записывали, причем некоторые, как я заметила, под копирку — для себя и «для того парня».

На задних рядах все занимались своими делами — одна девушка вдумчиво красила ногти, другая писала эсэмэску, двое лохматых парней играли в шахматы, поставив на скамью между собой маленькую доску.

Я пригляделась к Машиным однокашникам, и первое, на что обратила внимание, — в основном все студенты и особенно студентки были очень хорошо одеты и явно не бедны. На скамейках небрежно валялись дорогие куртки и пальто, даже несколько норковых шубок. И сумки у них были такие, какие мне самой и не снились, — две или три настоящие Luis Vuitton, причем не китайская подделка, а самый что ни на есть оригинал, уж поверьте мне, одна от Gucci, одна от Chanel…

И вот что я подумала: почему при таком богатом выборе неизвестный воришка польстился на скромную Машину сумку, а не взял одну из этих дорогущих?

Возможно, потому, что Машина сумка удобнее лежала, попала, так сказать, под руку…

Возможно, но все же некоторые сомнения у меня остались. Не все укладывалось в эту версию.

— И только в монастырях, — доносился до последних рядов рокочущий голос лектора, — только в монастырях развивались науки — астрономия, химия, медицина…

— Шах и мат! — радостно завопил один из шахматистов.

— Что там происходит? — рассвирепел лектор. — Молодые люди, я вам не мешаю?

— Викентий Константинович! — бросилась на помощь однокашникам одна из отличниц. — Я не успела записать, какие науки развивались в монастырях — алхимия, астрология, а еще какая?

— Как вы меня слушали, Филимонова?! — возмущенно зарокотал преподаватель. — Удивляюсь на вас! Вы такая серьезная, ответственная студентка и так невнимательны! Алхимия и астрология не имеют никакого отношения к науке! Это лженауки, которые пробиваются рядом с подлинно научными знаниями, как сорняки рядом с лекарственными травами и злаками! Разумеется, в монастырях им не было места… там, как я вам уже сказал, развивались химия, астрономия, медицина, а также история, математика и другие науки… Выдающийся средневековый ученый Николай Кузанский был архиепископом, великий Роджер Бэкон был монахом-францисканцем…

— Извините, Геннадий Константинович! — пролепетала отличница с виноватым видом. — Наверное, я неправильно расслышала… мне показалось, вы сказали…

Лектор хотел ей что-то возразить, но в эту самую секунду раздался звонок, извещающий о завершении занятия. Студенты повскакали с мест, зашумели и потянулись к выходу. Я заметила среди них нашу клиентку и окликнула ее:

— Маш, постой, поговорить надо!

Увидев меня, она переменилась в лице, испуганно огляделась. Рядом с ней шла довольно эффектная девица в красном пальто, с рассыпанными по плечам темными волосами.