Читать книгу "В объятьях богини раздора - Елена Настова"

«И я вместе с ним», – подумала Наталья.

Но тут же поняла, что ни мир, ни Интернет к её сегодняшнему состоянию не имеют никакого отношения. Мир, Интернет – такие, какие есть, и ничего с этим не поделаешь. А вот она каждую минуту готова плакать. Толик Евсеенко. Мужчина с телом ребёнка, кровь на асфальте. Как хорошо, что она не знала его живым.

Ей вспомнились разные услышанные истории, одна другой ужаснее – о планах человека с утра и его смерти в обед или вечером… Страх стиснул Натальино сердце холодным кулачком, и сердце пошло перебоями: а если с Иваном что-нибудь случилось? И телефонные звонки, так настойчиво сверлившие тишину её квартиры, были предзнаменованием?.. Или, быть может, ей звонили коллеги Ивана и никак не могли произнести страшных фраз?..

Наталья поднялась, отыскала мобильный телефон и нажала кнопку быстрого дозвона. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – сообщил приятный голос. Наталья отняла трубку от уха и с изумлением посмотрела на телефон. Иван не мог быть вне зоны действия… Весь этот день он должен был провести в городе, в учебном центре, она знала это наверняка. Он никогда, даже на исключительно важных переговорах и совещаниях, не отключал телефон! Если Иван не мог говорить, он ставил телефон на беззвучный сигнал – таково было правило Русско-немецкого центра: сотрудник должен быть доступен всегда. Что же случилось? Что могло случиться с Иваном?

Потными руками Наталья подключила телефон и набрала номер приёмной учебного Центра. Ей срочно надо переговорить с мужем, а он не берёт трубку. Не могла бы секретарь дойти до аудитории и попросить Ивана Николаевича позвонить домой?

– Иван Николаевич уехал, – ответила секретарь. – Ещё до занятий ему позвонили из полиции, попросили подъехать по какому-то делу. Он отпустил студентов и уехал…

Наталья поблагодарила и нажала отбой. Сердце понемногу находило прежний ритм. Иван уехал давать свидетельские показания по вчерашнему ДТП. Его, возможно, попросили отключить телефон – бог знает, какие в этой конторе порядки…

Она смотрит на часы: начало второго. Секретарь сказала, что Иван уехал в полицию до начала занятий, значит, с тех пор прошло уже четыре часа! В Натальиной голове загораются новые вопросы. Что можно делать в полиции целых четыре часа? С какой стати следователь попросит свидетеля выключить телефон? Особенно если телефон и без того на беззвучном сигнале? Организация, расследующая обстоятельства ДТП, – это не церковь, не театр, не филармония, где зрителей просят отключить мобильную связь!..

Не филармония.

Наталья была натурой музыкальной. Несмотря на то что она была практична, мало интересовалась вопросами, не имеющими отношения к её жизни, не употребляла выражения «шестое чувство» и, наконец, уже больше десяти лет назад поставила крест на вокальной карьере, – несмотря на всё это она сохранила интуитивную чувствительность, так часто свойственную одарённым натурам. В эти минуты она не находила себе места от тревоги. Беспокойство возрастало, но она могла только ждать. Иван включит телефон, увидит пропущенный вызов и перезвонит. Обязательно перезвонит. Он жив, он здоров, он в сознании, он в порядке, не в реанимации – ведь если б такое случилось, ей бы уже сообщили…

Не зная, что происходит, и понимая, что её беспокойство, возможно, плод воображения, Наталья сидела и тихонько плакала от необъяснимого страха.

3

Иван действительно был в полиции. Его вызвали с утра, в начале десятого, по телефону, через секретаря, и – срочно. Негодуя и недоумевая (почему вызывают в разгар рабочего дня? по телефону? что за бардак!), Иван отпустил студентов и поехал в отделение. Следователь в звании майора, крепкий мужчина лет сорока, сообщил, что вчерашние зеваки, которыми были полны обочины на месте происшествия, выложили в Интернет фотографии трагедии с провокационными комментариями. Поднялся шум, поползли слухи и домыслы о том, что якобы из-за того, что сбитый был человеком без роду-племени, следователи работали спустя рукава… Бывает такое, развёл руками следователь, когда на пустом месте возникает бочка арестантов. Руководство полиции потребовало, чтобы начальник отделения выступил в вечерних новостях с опровержением, рассказал, как всё было на самом деле. До трёх часов нужно опросить как можно больше свидетелей.

Следователь извинялся. Иван вздохнул и взял ручку.

Через полчаса он вышел из кабинета. Как и почти всякому гражданскому, попавшему в военную организацию, в этом казённом, насквозь прокуренном здании ему было не по себе. Он спешил в учебный Центр, где у него ещё оставались дела.

Когда он уже открыл дверцу машины, сзади раздался крик:

– Ванька-а-а!

Это был даже не крик – призывный вопль. Он никак не мог быть адресован Ивану, поскольку Ванькой его называли, наверно, только в детском саду. Тем не менее Иван обернулся.

От здания полиции к нему летела женщина в длинном красном платье, босоножках на высоких каблуках и в ореоле развевающихся волос… Не дойдя до Ивана несколько метров, она натолкнулась на его недоумевающий взгляд и остановилась:

– Ты… не узнаёшь меня?

На него смотрели большие, темные, выразительные глаза. Смуглые пальцы смахнули с лица чёрные пряди. Полные, ярко накрашенные губы сложились в улыбку.

– Крис…тина?..

– Ванька! – Крис в один рывок повисла у него на шее. В его грудь толкнулась её тугая грудь, крепкое тело прижалось, обдав запахом пыли, травы, леса, каких-то цветов, – а может, это была иллюзия. Неожиданно для себя он почувствовал, как внутри что-то ёкнуло: он помнил её ребёнком, а сейчас?..

Но копна волос была та же, та самая копна – жёсткая, непослушная, густая.

– Крис! – Он растерялся. – Это ты? Крис! Откуда ты взялась?

И, отодвинув её от себя:

– Какая красавица стала!

– Да я же была там! – Крис говорила быстро, и её глаза постоянно двигались, сверкая белками. Они перебегали с лица Ивана на его плечи, руки, заглядывали в ворот его рубашки, гладили его открытые руки, обметали пыль с его туфель, возвращались к лицу. Её глаза ликовали. – Я была в той машине, я сидела рядом с Илюшкой и всё видела! И тебя видела! Она – твоя жена?

– Кто? – глупо спросил Иван, не успевающий за потоком её слов.

Крис досадливо топнула ногой под платьем. Верх его был облегающим, с глубоким вырезом, открывающим гораздо больше, чем нужно, а низ – длинная прямая юбка с захлёстом, при резком движении распахивающаяся до середины бедра. Всё это Иван ухватил одним растерянным взглядом и опять глубоко внутри себя удивился: неужели эта женщина – Крис?..

– Та женщина. Которая выбежала на дорогу. Она – жена тебе?

– Кристина… – Иван улыбнулся. Воспоминания проявлялись в его памяти постепенно, как далёкий пейзаж при сильном приближении. – Кристина, неужели это ты?.. Какая красавица выросла! А худющая какая! Да, жена. Как ты там оказалась? Что ты здесь делаешь?.. Я ни за что тебя не узнал бы!