Читать книгу "Рондо - Александр Липарев"

Она вошла в комнату, а за ней папа внёс свёрток точно такой же, как у тётенек на бульваре. Свёрток осторожно положили на обеденный стол и начали разворачивать. Делала это бабушка. Мите тоже было интересно посмотреть, но взрослые закрыли все подступы к столу своими спинами. Пока возились с одеялом, с лентами, со стола послышалось капризное кряхтенье, а потом раздался обиженный плач младенца. На бульваре подобный вопль заставлял мамаш сильней качать коляску или трясти рыдающий кулёк на руках, припевая что-нибудь бессмысленное. В комнате мычать бессмысленное принялись все четверо: обе бабушки, папа и мама. Каждый на свой лад. Видимо, вокальные мучения квартета содержимому свёртка не понравились, и оно прибавило рёва. Митю сразу насторожило то, с каким вниманием и старанием взрослые мычали и тютюкали вокруг стола и какие при этом у них у всех были умилённо глупые лица. А когда папа рванулся за свежим подгузником, Митя сунул нос в образовавшееся свободное место. Увидев любовь, с какой мама и бабушка смотрели на стол, он понял всё: отныне он больше никогда не будет центром внимания старших. Открыв провал беззубого рта, конвульсивно дёргая ручками и ножками, весь красный и морщинистый, среди мятых пелёнок орал конкурент. Впрочем, кое в чём Митя уже разбирался – это была конкурентка. Да чего там, ему же говорили, что у него появилась сестра. Спины, загораживающие её от брата, ясней ясного показывали, что первый бой за своё лидерство она выиграла шутя. И что остальные выиграет тоже. И вот тогда его пронзило длинной тонкой иглой: он теперь никому не нужен. И ни для каких совместных игр такая сестричка не годилась. Да, удар был силён.

И с того дня началось:

– Сестрёнка у тебя маленькая, ты старше её и должен о ней заботиться.

– Не шуми, твоей сестричке надо поспать.

– Давай, ты сегодня не будешь раскладывать свои игрушки. А то вместе с детской кроваткой тесно. Ты посиди, порисуй чего-нибудь…

Теперь такого не случалось, чтобы Митя безраздельно владел всей комнатой. Теперь тут хлопотали над кроваткой, гладили пелёнки, надевали на бутылочки соски…

Если нельзя шуметь и нельзя раскладывать игрушки, а книжки ты все перелистал по нескольку раз, то остаётся только сидеть и глядеть в окно на крыши. Однажды, когда Митя был ещё маленьким, он случайно услышал фразу: «Ну, это дело далёкого будущего». Будущее у него всегда связывалось со временем, слово «далёкое» – с расстоянием. Вот тогда-то в его сознании время и пространство соединились в ещё одну таинственную загадочность. Понимал он её так: далеко-далеко, где в сплошную мутную полоску сливаются крыши домов, где они соединяются с небом, там находится будущее. И когда он станет совсем взрослым, то он окажется в этой дали и сможет рассмотреть, какие там крыши и всё остальное. Если бы он узнал, что с будущим всё просто и ясно, что есть люди, которые очень хорошо представляют, каким оно будет, как в нём будут жить, как будут работать, что об этом написаны толстые скучные книги, он бы сильно огорчился.

Через несколько дней сестра получила имя. Её стали звать Танькой.

ЧАСТЬ 2

Одним не очень солнечным и не слишком пасмурным утром Митю разбудили раньше обычного. Он знал, что сегодняшний день особый, но всё-таки удивился, когда почувствовал за завтраком, что бабушка и мама слегка нервничают. Потом мама дала ему в руки, купленный накануне, букет синих астр, сама взяла его новенький, жёстко скрипящий, чёрный портфель и повела сына к порогу ещё неизвестного ему отрезка жизни, который назывался «школа». Порог этот находился недалеко, за углом, в тупике. Мите не подсказали, что в такие моменты принято напускать на себя торжественный вид. Поэтому, держась за мамину руку, он просто шёл, куда его вели, и ни о чём серьёзном не думал. Зато он успел несколько раз обернуться, чтобы посмотреть, как солнце на короткую секунду выстреливало лучом в прореху слабо кучерявой небесной серости. Затем они свернули за угол, а солнце осталось за домами.

Буроватое кирпичное здание школы с большими решётчатыми окнами выглядело неприветливо, и, честно говоря, Мите не нравилось давно. Сейчас перед одним из двух его подъездов стояла кучка людей. Взволнованные родители держали за руки принаряженных мальчишек одного возраста с Митей. Некоторые ребята тоже сжимали в руках букеты цветов. Больше всего здесь было мам. Они без нужды склонялись над своими детьми и поправляли на них мелкие огрехи в одежде. Некоторые незаметно оглядывали будущих одноклассников родного отпрыска и, убедившись, что их сын выглядит не хуже остальных, удовлетворённо возвращались взглядом к крыльцу школы. Группа взрослых и детей невольно теснилась к дверям и прирастала сзади новыми букетами.

Открылась дверь, в темноте проёма мелькнул свет неяркой жёлтой лампочки, и на крыльцо вышла, одетая в зелёное платье, крупная, высокая женщина с гладко зачёсанными и собранными на затылке в пучок тёмными волосами. Без предупреждения она начала говорить. Митя впервые слушал речь не для взрослых, а для детей. Из неё он узнал, что эту старую школу страна построила специально для собравшихся здесь мальчишек, что страна не жалеет сил. И учителя не жалеют сил. А от новых учеников требуется только хорошо учиться. Митя сразу решил, что он будет стараться. Потом женщина сказала:

– Наступил торжественный момент, когда вы вступаете в стены своей школы!

И все захлопали. В стены Митя никогда не вступал, и было интересно, как это делается. Затем кто-то невидимый громко, даже пронзительно, стал выкрикивать фамилии. Те мальчики, кого называли, выходили к крыльцу и становились друг за другом, как в очереди. Выкликнули и Митину фамилию. Мама громко ответила: «Здесь!» Сунув Мите в руку портфель, она подтолкнула его в спину. Наконец ниточки-очереди первоклашек в сопровождении учительниц втекли в здание. Многие мамы, глядя им вслед, глубоко вздыхали, а у некоторых покраснели веки.

В торжественной насупленности мальчишки гуськом поднялись на второй этаж. Для них начиналась большая интересная игра, в которой участвовали взрослые. Учительница привела Митину группу в широкий коридор. По одной его стороне располагался ряд одинаковых дверей, помеченных табличками с номерами классов. Почти всю другую сторону занимали высокие окна. На подоконниках стояли растения в горшках. К простенку между двумя окнами была придвинута высокая тумба. Обёрнутая красной материей, она особенно ярко выделялась на фоне зелёной стены. Тумба служила подставкой для, покрытой свежей серебряной краской, огромной гипсовой усатой головы вождя. Тумба и серебряная голова означали, что шуметь здесь нельзя. За дверью с табличкой «1-Б» находилась просторная комната. И здесь на подоконниках теснились растения в горшках. Парты, выстроившись в затылок друг другу тремя ровными колоннами, терпеливо ждали своих новых хозяев. А передняя парта средней колонны лбом упиралась в учительский стол как будто пыталась сдвинуть её с места.

Мите досталось место в заднем углу, вдали от окон. Сидеть было жёстко и, с непривычки, неудобно. Его соседом оказался круглолицый мальчишка с оттопыренными ушами и широко распахнутыми глазами, в которых отражались одновременно и пугливая настороженность, и ожидание интересного, и простое любопытство. Соседа звали Ромкой.