Читать книгу "Пространство мышления. Соображения - Андрей Курпатов"

Мир интеллектуальной функции, будучи совершеннейшей фикцией, при этом обладает вполне осязаемой силой. Сопротивление, которое я испытываю со стороны других людей, осуществляется на меня через и посредством мира интеллектуальной функции. Благодаря этому сопротивлению я и обретаю в процессе собственного онтогенеза пространство своего мышления, тренируя способность, как это было показано ранее, к формированию сложных, многовекторных интеллектуальных объектов[18]. То есть мир интеллектуальной функции реально воздействует на меня.

С другой стороны, он оказывается проявлением подлинной реальности еще и потому, что, несмотря на некоторую его, так скажем, нереалистичность, именно через мир интеллектуальной функции и посредством его я-то и взаимодействую с совершенно реальными людьми, и все мы – и я, и они – решаем, таким образом, через эту склейку, совершенно реальные и насущные задачи.

Иными словами, посредством мира интеллектуальной функции – пусть и не существующего объективно – мы реально воздействуем друг на друга, и по большому счету не можем иначе коммуницировать.

Соображение № 3

О реальности

Понимание феномена «реальности» является по-настоящему проблематичным, потому что мы смотрим на реальность своим собственным – индивидуальным – миром интеллектуальной функции. Впрочем, если бы мы могли взглянуть на реальность из некого совокупного мира интеллектуальной функции (что, конечно, невозможно, поскольку его не существует), то ситуации это бы вовсе не изменило – понимание феномена «реальности» продолжало бы оставаться задачей неразрешимой. Так что, на мой взгляд, поскольку мы не можем ни говорить, ни даже просто думать о реальности (все это неизбежно закончится созданием каких-нибудь симулякров [Ж. Бодрийяр]), проблема с ней должна решаться кардинально.

Во-первых, мы должны утвердиться в мысли, что она – реальность – есть (что бы это ни значило). Во-вторых, мы должны сформировать внутреннюю установку, согласно которой на самом деле ничего кроме реальности нет, поскольку всякое иное заключение было бы просто нелепым. Все, с чем мы имеем дело, – реальность. В-третьих, единственный для нас способ соприкоснуться с реальностью (выйти с ней, так сказать, на контакт) – это задаться вопросом: «Что происходит на самом деле?», отметая, таким образом, все прочие (прежние, актуальные) свои установки, касающиеся рассматриваемого аспекта реальности.

Понимаю, что все это звучит странно, а кому-то может показаться, что противоречиво. Со странностью, впрочем, я готов согласиться и полагаю, что было бы странно, если бы эти тезисы странно не звучали. Но вот их кажущая противоречивость – лишь средство к лучшему пониманию, но вовсе не какое-то фактическое противоречие.

Основная ошибка, которая свойственна нам, когда мы пытаемся думать о реальности, заключается в том, что мы, как правило, начинаем делить ее на какие-то подклассы и уровни.

Мы говорим, что вот, мол, наша реальность, в которой существуем мы, а есть реальность микромира или реальность разных животных – например, летучей мыши с присущими ей квалиа [Т. Нагель]. Если вдуматься в сам этот подход (не говоря уже о достигаемых таким образом «результатах»), то он, конечно, разочаровывает – это все равно что сказать, что играющие «в дурака» картежники играют каждый свою партию. Это не так, но вот «картежник» тут, и надо это хорошо понимать, действительно только один – и это мы сами с нашими познавательными возможностями и алгоритмами обработки информации.

Все дело в том, что это мы приписываем разные реальности разным «объектам» (таково наше представление на этот счет), причем именно с помощью данного трюка мы и можем их (этих «других») себе представить, но это не у них – этих «объектов» – некие «разные реальности». Да, у каждого из них свой набор представлений о реальности, но эти представления обладают соответствующим статусом (статусом представлений) лишь для тех, кто их производит, а я произвожу свои представления об их (например, летучей мыши) представлениях о реальности, причем я имею дело лишь с этими мои представлениями об этих их представлениях, а не с их представлениями, какими они являются для них.

Воспринятая реальность у каждого наблюдателя, разумеется, своя. Но воспринятая реальность – это не реальность, а лишь представление о реальности (что бы это ни значило). Если мы говорим о любом наблюдателе (хотя бы подразумеваем его наличие – пусть косвенно или скрыто-имплицитно конкретной данности), мы всегда находимся в системе отношений «карты и территории». Но почему мы вообще должны думать о наблюдателе, когда пытаемся осмыслить феномен реальности как таковой? Да, думать ее без наблюдателя мы не можем, но мы можем с известной долей условности (пусть и предельно огромной) ее реконструировать. И понятно, что первым тезисом в рамках этой реконструкции является тезис о том, что она есть.

Второй тезис не менее важен. Дело в том, что мы постоянно находимся внутри удивительной языковой игры – например, я только что написал: «воспринятая реальность – это не реальность, а лишь представление о реальности». В целом, предложение звучит вполне внятно и непротиворечиво, проблема только в том, что «воспринятая реальность» – это тоже реальность. Да, когда мы рассуждаем таким образом, реальность кажется нам как бы слоистой, но это только особенность нашего способа думать о реальности. Нет никаких причин, почему мы должны (или можем) приписывать реальности действительно разные способы существования, а то, что она кажется нам «качественно» разной в том или ином случае, – лишь особенности нашего восприятия, но не реальности как таковой. Потому если мы попытаемся думать не о реальности, а саму реальность, то никаких «слоев» у реальности как таковой, конечно, не обнаружится. Просто всё, что происходит, – и есть реальность. Хотя, надо полагать, все это и звучит достаточно парадоксально.

Короче говоря, нет ничего, что бы не было реальностью, но то, что мы думаем о реальности – наши представления о ней, не есть реальность как таковая, а есть наши представления о реальности, которые, в свою очередь, конечно, реальны. «Карта» – так же реальна, как и сама «территория», но она реальна как карта, а не как территория. Так что всякая карта реальности (представление) – не сама эта реальность, но реальна сама по себе[19].

То есть проблема с указанной языковой игрой состоит в следующем: когда мы пытаемся мыслить реальность – мы тем самым создаем реальность (процесс мышления происходит на самом деле), но это не значит, что мы в этот момент создаем некую «реальность реальности». В такой ситуации мы лишь что-то думаем о реальности, хотя этот процесс, конечно, является такой же реальностью, как и все, что происходит. Это напоминает мне эффект «ленты Мёбиуса».

Наконец, третий тезис – о шорах наших представлений, скрывающих от нас действительную реальность, и о необходимости специфического состояния озадаченности (достигаемого, например, с помощью вопроса: «Что происходит на самом деле?»), чтобы выйти с ней в некотором смысле на контакт. И вот именно этот тезис кажется мне наиболее сложным, неоднозначным и в то же время чрезвычайно важным в рамках методологии мышления.