Читать книгу "Серьги с алмазными бантами - Марта Таро"

…Полк вышел из битвы с ужасными потерями: командир, которого все так любили, был убит. Больше половины офицеров и рядовых погибли, а большинство выживших оказались ранены. Остатки полка отвели в тыл для переформирования, но Александр, не получивший под Бородино ни царапины, рвался в бой. Его товарищ по эскадрону барон Миних принёс известие, что генерал Милорадович собирает из разрозненных частей и свежих полков новый боевой кулак, чтобы закрыть французам путь на Калугу и Тулу.

– Попробуем! Что мы теряем? Может, Милорадович нас возьмёт, вот тогда и отомстим за наших, чтобы французам тошно стало, – предложил Миних. Александр его сразу поддержал.

Чести служить под началом легендарного Милорадовича сейчас добивались толпы офицеров, но, видно, кавалергардов вела сама судьба: Генерал взял их обоих себе в адъютанты. Месяц спустя русские полки впервые наголову разбили французов и погнали неприятеля обратно к сожжённой Москве. Теперь штаб Милорадовича разместился в маленькой деревеньке Величково под Малоярославцем. На днях фельдмаршал Кутузов обещал дать здесь большое сражение основным силам французов.

Зная о предстоящем бое, Александр растерялся. Глядя на бесчувственную, избитую девушку, он не мог сообразить, что ему теперь делать. Ясно было одно: оставить её на произвол судьбы он не мог. Василевский взял с печи лоскутное одеяло, накинул его на обнажённое тело и отошёл подальше. Надо дождаться доктора, а там видно будет.

Глава пятая

Лихорадка

На крыльце послышались голоса, кто-то сильно потопал сапогами, стряхивая снег, дверь отворилась, и в комнату вошёл полковой доктор Власов. Круглолицый и румяный, очень высокий – настоящий великан – он уже лет семь служил полковым врачом при одном из гвардейских полков, но после Бородино сам попросился в авангард и оказался у Милорадовича. За месяц общей службы доктор крепко сдружился с адъютантами командующего, и сейчас Александр очень надеялся на его поддержку.

– Миша, помоги! – увидев друга, вскричал Василевский. – Чёрт знает что, а не ситуация! Я нашёл в лесу избитого паренька, он был без чувств, а может, уже и при смерти. Привез малого сюда, а когда снял с него мокрую одежду, то увидел, что это девушка. Выручи, посмотри, что с ней.

Доктор хмыкнул:

– Ну, ты даёшь! Смотри, ребята узнают, проходу тебе не будет, остротами изведут.

Власов подошёл к больной, приподнял одеяло и ужаснулся:

– Бог мой, какой же изверг это сделал?! Бедняжка от чего угодно могла сомлеть. Может, есть разрывы внутренних органов, тогда смерть – лишь вопрос времени.

– Она ехала верхом и лишилась чувств, держась за гриву коня, – напомнил Александр. – Синяки кажутся мне застарелыми, они кое-где уже посветлели, да и болячки тоже подсохли.

– Твоими устами, да Богу в уши! Давай, осмотрю твою находку, – сказал доктор, снял шинель и открыл свой саквояж.

Решив, что бережёного Бог бережёт и лишних глаз ему сейчас точно не нужно, Александр смастерил засов из черенка стоявшей у печки метлы и запер дверь. Доктор тем временем положил ладонь на лоб больной.

– Да она горит вся! Думаю, от переохлаждения… Надо послушать лёгкие…

Власов достал большую костяную трубку и приставил её к груди девушки, потом, велев Александру взять больную за плечи и перевернуть, долго выстукивал спину.

– Хрипы слабые, похоже на воспаление легких, но в самом начале. Лекарство для неё сейчас одно – тепло на легкие, и нужно снимать жар. Обтирай больную. Она ещё молодая, сердце не ослабело, так что должна выжить.

С помощью Александра доктор полностью раздел девушку и стал прощупывать кости, потом поднял веки и осмотрел зубы.

– При таком ужасном избиении ей сильно повезло – кости и глаза целы. Так что, если твоя гостья переживёт горячку, всё будет хорошо. Одного я не пойму, что ты собираешься с ней делать? – спросил доктор. – Я завтра утром уезжаю в Ставку, будем решать, где госпиталь развёртывать, сам понимаешь – сражение на носу. Все считают, что до боя осталось не больше недели.

– Но не могу же я выбросить больную на улицу! – возмутился Александр. – Отправить её к родным? Так они мне неизвестны.

– А при ней были какие-нибудь документы?

– Точно! – обрадовался Александр, успевший забыть о найденном мешке.

Разыскав мешок Василевский развязал шнурок.

Внутри лежали кошелёк с золотыми червонцами, два конверта (один совершенно чистый, а другой – адресованный графине Савранской, в столичный дом на Литейном проспекте) и изумительной красоты серьги: к изящным алмазными бантам крепились крупные овальные сапфиры в филигранной оправе.

– Под нашей больной был замечательный конь, вот лежит кошелёк, полный золота, её серьги стоят целое состояние, она везёт письмо к знатной даме – значит, девушка не из простых, – рассудил Александр и вгляделся в обезображенное лицо своей гостьи. – Одно непонятно, как же её могли так изуродовать?

– Пока она не очнётся, мы ничего не узнаем, – отозвался доктор. – Но она может умереть, так и не придя в сознание. Единственное, что я могу тебе посоветовать: оттяни ей уголок рта и по ложке влей немного водки, чтобы перебороть простуду. Держи барышню на лежанке, а печь хорошо топи. Клади на голову холодный компресс, а тело обтирай той же водкой. Если за три дня твоя гостья не придёт в себя, отправляй её в Калугу, а там сдай монахиням. Может, они её и выходят.

Доктор попрощался и ушёл. Александр с жалостью посмотрел на распростёртое на лавке несчастное создание и стал устраивать для больной постель. В избе имелось лишь одно лоскутное одеяло. Совсем тонкое, оно не защищало от холода, но могло послужить покрывалом на печной лежанке. Василевский расстелил его на печи. Достав из седельных сумок бутылку водки, он разорвал одну из своих нижних рубах на лоскуты и стал обтирать горящее в лихорадке тело.

Обезображенное синяками, оно, как ни странно, не казалось отталкивающим. Более того, оно оставалось красивым. Довольно высокая и тонкая в кости, барышня была изящной, но не худой. Её высокая грудь и плавно расширявшиеся от тонкой талии бедра подсказали Василевскому, что больной не меньше восемнадцати. Увиденное навело его на совсем неприличные мысли.

«Стыдно, право слово!» – мысленно обругал он себя.

Александр натянул на больную последнюю из своих нижних рубах, отнёс девушку на лежанку, а сверху укрыл офицерским плащом. Положил на лоб холодный компресс и, как научил доктор, влил в рот с ложечки немного водки. Что делать дальше, Василевский не знал. Печка уже остывала, он подбросил в неё пару поленьев и дождался, пока они разгорелись. Поужинав куском хлеба, Александр отхлебнул водки из початой бутылки и стал устраиваться на ночлег.

Он растянулся на лавке и постарался заснуть. Лежать оказалось жёстко и холодно. Василевский встал, чтобы проверить свою подопечную, и увидел, что ту колотит озноб. Это было ужасно. Александр испугался. Что же делать?.. Одежда незнакомки не высохла, а укрыть её поверх плаща было нечем. Оставалось одно: греть самому. Александр залез на печку, лёг рядом, устроил голову больной на своём плече, крепко прижал к себе горячее тело, пытаясь унять дрожь. Участь замёрзнуть этой ночью ему точно не грозила. Бедняжка пылала как в огне. Понадобилось не менее получаса тесных объятий, прежде чем дрожь прекратилась, и больная затихла, а самого Александра эта положение взбудоражило так, что он уже не смог заснуть. Разыгравшееся воображение рисовало ему сцены одна обольстительнее другой, и он держался из последних сил.