Читать книгу "Психоз - Роберт Альберт Блох"

Мэри взяла сумочку.

— Ну, я пойду. Уже поздно.

— Пожалуйста, не уходите. Простите меня за эту дурацкую сцену.

— Вы тут ни при чем. Я действительно очень устала.

— Но, может быть, мы еще побеседуем? Я хотел рассказать вам о своих увлечениях. Я устроил что-то вроде мастерской у себя в подвале…

— Нет, с удовольствием бы вас послушала, но мне действительно необходим отдых.

— Ну что ж, хорошо. Я провожу вас. Мне надо закрыть контору. Не думаю, что сегодня ночью сюда еще кто-нибудь заедет.

Они прошли через холл, он помог ей надеть плащ. Бейтс был очень неловок, и Мэри почувствовала растущее раздражение, но потом осознала, в чем дело, и подавила это чувство. Он старался не дотрагиваться до нее. Бедняжка и в самом деле боялся женщин!

Он держал фонарик, и Мэри вслед за ним покинула дом и пошла по тропинке, которая вела к посыпанной гравием подъездной дорожке, опоясывавшей мотель. Дождь прекратился, но вокруг царил непроглядный мрак, ночь была беззвездной. Обогнув дом, Мэри оглянулась. Второй этаж все еще был ярко освещен. Интересно, легла ли уже его мать, подумала Мэри. Может быть, она не спала, слышала их разговор и завершивший его визгливый монолог сына?

Мистер Бейтс остановился перед дверью ее комнаты, подождал, пока она вставила в замок ключ и открыла ее.

— Спокойной ночи, — произнес он. — Приятных сновидений.

— Благодарю вас. Спасибо за гостеприимство.

Он открыл рот, затем отвернулся. И снова, в третий раз за вечер, она увидела, как его лицо залила краска.

Мэри захлопнула дверь и повернула ключ в замке. В коридоре послышались шаги, затем раздался щелчок, означавший, что он зашел в контору рядом с ее комнатой.

Она не услышала, как он вышел оттуда; надо было разложить вещи, и она целиком погрузилась в это занятие. Вытащила пижаму, шлепанцы, баночку с ночным кремом, зубную щетку и пасту. Потом перебрала одежду в чемодане в поисках платья, которое наденет завтра, когда ее увидит Сэм. Надо повесить его на вешалку сейчас, чтобы за ночь оно отвиселось. Завтра все должно быть идеально.

Завтра все должно быть…

И как-то сразу уверенность в себе, ощущение превосходства, охватившее ее при разговоре с толстяком, куда-то исчезли. Но разве эта перемена настроения произошла столь уж неожиданно? Разве она не началась еще там, в доме, когда мистер Бейтс вдруг ударился в истерику? Что он там сказал, что-то такое, мгновенно резанувшее ее слух?

Временами каждый из нас бывает слегка не в себе.

Мэри Крейн расчистила себе место среди разбросанных платьев и опустилась на постель.

Да. Это правда. Временами каждый из нас бывает слегка не в себе. Вот, например, вчера вечером она пережила небольшой приступ безумия, увидев деньги на столе шефа.

С тех пор она действовала как одержимая; должно быть, она и была одержимой, потому что только одержимая может вообразить, что ей удастся сделать все, как она задумала. Происшедшее казалось сном, мечтой, ставшей явью. Это и был сон. Безумный сон. И теперь она отчетливо осознала это.

Возможно, ей удастся сбить со следа полицию. Но Сэм начнет задавать разные вопросы. Как звали покойного родственника, который оставил ей наследство? Где он жил? Почему она раньше не упоминала о нем? Как это она привезла с собой наличные? Неужели мистер Лоури спокойно воспринял то, что она так неожиданно оставила работу?

И потом еще Лайла. Представим себе, что она поведет себя так, как ожидает Мэри, — приедет к ней, ничего не сказав полиции, и даже поклянется хранить молчание в будущем — просто из чувства благодарности к сестре. Факт остается фактом — все равно она будет знать обо всем. Все равно возникнут осложнения.

Рано или поздно Сэм захочет навестить Лайлу или пригласить к ним. Так что ничего не получится. Мэри никогда не сможет поддерживать с ней отношения, не сможет внятно объяснить Сэму, почему нельзя этого делать, почему ей нельзя возвращаться в Техас, даже для того, чтобы встретиться с родной сестрой.

Нет, все ее планы были чистым бредом.

Но сейчас уже слишком поздно, ничего нельзя изменить.

А может быть, нет?

Может быть, так: она сейчас выспится — долгие десять часов отдыха. Завтра — воскресенье; если она покинет мотель примерно в девять утра и поедет прямо домой, то возвратится в город в понедельник ранним утром. Еще до того, как вернется из Далласа Лайла, до того, как откроется банк. Она положит деньги в банк и сразу отправится на работу.

Конечно, она страшно устанет. Но это не смертельно, и никто никогда ни о чем не узнает.

Оставалась еще проблема с машиной. Тут придется придумать какое-то объяснение для Лайлы. Она может сказать ей, что поехала в Фейрвейл, решив нанести неожиданный визит Сэму и провести с ним уик-энд. Машина сломалась, и она была вынуждена отбуксировать ее; ей сказали, что потребуется новый двигатель, поэтому Мэри решила обменять ее на эту старую развалину и вернуться домой.

Да, звучит правдоподобно.

Конечно, когда она подсчитает убытки, вся поездка обойдется ей где-то в семьсот долларов. Столько стоил ее седан.

Но эту цену стоит заплатить. Семьсот долларов — не так уж много за то, чтобы снова обрести рассудок. Рассудок, нормальную жизнь и надежду на счастливое будущее.

Мэри поднялась на ноги.

Так она и сделает.

Она тут же почувствовала себя высокой и сильной, к ней снова вернулась уверенность. Все оказалось очень просто.

Если бы Мэри была набожной, она произнесла бы про себя молитву. Но в тот момент ее охватило странное ощущение, будто все, что произошло, было предопределено, — так, кажется, это называется? Будто все события сегодняшнего дня просто должны были случиться. То, что она выбрала неправильную дорогу, приехала сюда, встретила этого несчастного толстяка, стала свидетелем его странной речи, последняя фраза которой словно отрезвила ее.

Ей даже захотелось подойти к нему и расцеловать, но потом она, засмеявшись, представила себе, как он воспримет такое проявление благодарности. Несчастный чудак, скорее всего, хлопнется в обморок!

Она опять хихикнула. Приятно снова чувствовать себя высокой и сильной; ну-ка, посмотрим, сможет она теперь уместиться под душем? Именно это она сейчас и сделает — примет настоящий горячий душ. Встанет под струящуюся воду и будет стоять, пока не смоет всю грязь с тела, а потом с души. Очисться, Мэри. Стань белой, как снег…

Она вошла в ванную, сбросила туфли, пригнувшись, стянула чулки, потом подняла руки, сняла через голову платье, швырнула его в комнату. Платье упало на пол — наплевать. Медленно расстегнула бюстгальтер, взмахнула рукой, так что он описал красивую дугу в воздухе, и разжала пальцы. А теперь трусики…