Читать книгу "Звонок в прошлое - Рейнбоу Рауэлл"

Может, она огорчила Нила?

По правде говоря, она всегда доставляла ему одни огорчения, но ее отказ полететь в Омаху огорчил его сильнее, чем она думала.

Все может быть.

А возможно, он просто устал. С четырех часов утра на ногах.

Джорджи вспомнила, что и сама сегодня вскочила в половине пятого. Она вдруг почувствовала себя невероятно усталой. Неужели сейчас придется ехать в Калабасас, в пустой дом, где ее никто не ждет?

Джорджи сбросила туфли, отвернула покрывало и забралась в кровать. Ощупью выключила свет. Но пятьдесят пар грустных мопсьих глаз продолжали следить за ней даже в темноте.

Завтра она снова позвонит Нилу.

И разговор начнет со слов: «Я тебя люблю».

Четверг

19 декабря 2013 года

Глава 4

Подойдя к двери кабинета, Джорджи увидела записку, прилепленную секретаршей Памелой. Должно быть, записка появилась еще вчера, а она, уходя вечером, не удосужилась взглянуть.

Звонил ваш муж. Вы в это время разговаривали с мистером Джерманом.

Он сообщил, что они благополучно приземлились, и просил вас позвонить ему, как только сможете.

Джорджи уже звонила ему по дороге, когда ехала сюда. Ей хотелось разогнать холод и скованность их вчерашнего разговора. Его мобильник не отвечал.

Ничего удивительного. Нил часто бросал телефон где попало: на кухне или даже в машине. Иногда отключал, а потом забывал включить звонок. Но чтобы намеренно игнорировать ее звонки… До сих пор такого еще не было.

Джорджи не стала оставлять ему голосовое сообщение. Что-то ее удержало. Но Нил хотя бы увидит, что она ему звонила. Это уже немало.

Их вчерашний разговор был очень странным…

С одной стороны, человек, которого подняли с постели, всегда говорит несколько странно. Но его ответные слова, когда она спросила про мать: «В лучшем виде. Все они». Что значит «все»? На какое-то мгновение Джорджи показалось, будто он говорит о своем отце.

Отец Нила умер три года назад. Он работал мастером в железнодорожном депо. Прямо на работе у него случился инфаркт. Когда Маргарет позвонила сыну и сообщила печальную весть, Нил потом вернулся в спальню. Он молчал. Смотрел на Джорджи и молчал. Тогда она во второй раз видела его плачущим.

Джорджи пыталась рассуждать логично. Нил, конечно же, устал от дороги и от двух девочек, за которыми постоянно надо следить. Он лег спать в родительском доме, в своей старой комнате… Это могло навеять массу воспоминаний об отце.

А может, она придумывает то, чего нет? «Все они» означало – его мать, Элис и Нуми.

Джорджи отодвинула чашку с недопитым кофе и поставила мобильник на зарядку.

Сет внимательно следил за каждым ее движением.

– У тебя что, месячные на подходе?

Возможно, в других кабинетах такой вопрос сочли бы оскорбительным. Но Джорджи не обиделась. Нельзя работать с человеком бок о бок каждый день и ни разу не заикнуться о твоем предменструальном синдроме.

Или подобные разговоры нужно было оборвать еще в самом начале, очертив границы допустимых тем. Однако Джорджи не жалела, что не очертила их.

– С чего ты взял? – вопросом ответила она на вопрос Сета. – Я прекрасно себя чувствую.

– По виду не скажешь. На тебе та же одежда, что и вчера.

Джинсы. Старая футболка Нила, в которой он ходил на концерты «Металлики». Кардиган.

– Нам пора бы иметь кабинет попросторнее. Где множество белых досок для записи гениальных идей. И где так и тянет облачиться в строгую деловую одежду.

– Точно. Ты и вчера была во всем этом, – будто не слыша ее, сказал Сет. – И еще вчера эта одежда выглядела очень уныло.

Джорджи шумно выдохнула:

– Вчера я заехала к матери на обед. Очень устала и заночевала у нее. Тебе еще повезло, что утром я приняла душ.

Она вымылась шампунем Хизер, и теперь от ее волос пахло инеем.

– Говоришь, заехала к матери на обед? И выпила лишнее, после чего не решилась сесть за руль?

– Сет, ты чем слушаешь? Я же тебе сказала, что очень устала и осталась ночевать.

Сет сощурился и посмотрел на нее:

– Ты и сейчас выглядишь усталой.

Джорджи нахмурилась. Сам Сет был образцом свежести и бодрости. Клетчатая хлопчатобумажная рубашка, золотисто-коричневые брюки с высокими отворотами, открывающими голые лодыжки, замшевые спортивные туфли. Казалось, он только что вышел из магазина сети «Банановая республика». Или ей только казалось. Джорджи уже забыла, когда в последний раз бывала в этих магазинах. Сейчас всю одежду она заказывала через Интернет, и то когда старая приходила в негодность.

А вот Сет всегда следил за собой. И с годами его внимание к своей внешности становилось все пристальнее. Удивительно, но он совсем не менялся. Не постарел ни на один день с тех самых пор, как они с Джорджи впервые встретились в далеком 1994 году.

Первый раз она увидела Сета сидящим на столе у симпатичной девицы. Он болтал ногами и поигрывал локонами хозяйки стола. Тогда Джорджи не придала этому значения. Увидев девицу, она обрадовалась. Значит, женский пол допущен в это святилище, именуемое редакцией «Спуна»[4].

Потом Джорджи узнала, что эта девица бывает здесь лишь по средам, принося рекламу для размещения в журнале. «Девчонки не вписываются в комедию», – сказал тогда Сет. Эта фраза не звучала комплиментом, но была куда лучше мнения других парней из редакции. Те просто говорили: «Девки слишком занудливы».

После четырех лет работы в студенческом юмористическом журнале Сет убедил кое-кого из них в существовании исключений из правила.

Поскольку «Спун» издавался Лос-Анджелесским университетом[5], это определило выбор Джорджи, где ей учиться. К тому же там был неплохой театр. Наконец, учась в ЛАУ, она по-прежнему могла жить дома.

Но главной причиной все-таки был «Спун». Джорджи очень хотелось там работать.

Читать журнал она начала еще в девятом классе. Выбрасывать старые номера у нее не поднималась рука. Джорджи аккуратно отрывала их обложки и наклеивала на стену своей комнаты. Все знали, что «Спун» для Западного побережья – то же самое, что «Гарвард лампун»[6] для Восточного, только остроумнее и интереснее по оформлению. Авторы многих любимых ею комедий начинали свой путь в «Спуне».