Читать книгу "Опасное притяжение - Барбара Картленд"

– Когда кто-то произносит эти титулы, как будто слышишь рассказ о ком-то другом, а вовсе не о тебе, – сказала она. – Ты думаешь: кто этот человек, почему все смотрят на тебя, если говорят о другом?

– Да-да, – нетерпеливо подхватил Джон и даже взял Олу за руки. – Именно это я и чувствую, но так и не нашел никого, кто мог бы меня понять. А теперь вы… Это все равно что выйти из темного леса на свет и обнаружить нечто невероятно приятное…

Покашливание над его головой нарушило волшебство мгновения и заставило пару быстро повернуться к официанту, который принес первые блюда.

Взяв себя в руки, они приступили к трапезе, слегка ошеломленные тем, что произошло так неожиданно.

Позже Ола не могла вспомнить, что они тогда ели. Зато девушка запомнила почти каждое произнесенное герцогом слово.

Она попросила его рассказать о своей жизни, и он начал рассказывать, как будто совсем не боялся обсуждать такие личные темы.

– Вы, должно быть, не все время живете в Лондоне? – спросила Ола.

– Нет, только часть года – приезжаю сюда на сезон. Я имею в виду светский сезон, который начинается в мае. При дворе представляют дебютанток, устраивают балы, вечеринки, на Темзе проводят регаты – все это продолжается до августа, а потом, двенадцатого августа, все едут на север стрелять куропаток.

– Да, в Шотландию, – пробормотала она, вспоминая многочисленные группы охотников на куропаток, прибытие которых видела неоднократно.

– Вам знакома Шотландия? – удивленно спросил он.

– Только по рассказам, – поспешила ответить Ола. – Я знаю о «славном двенадцатом», об охоте, стрельбе и рыбалке. А вы любите «сезон»?

Герцог печально вздохнул:

– Должен признаться, не очень. Но я люблю бывать за городом, скакать на любимых лошадях, гулять с собаками.

Ее отец часто говорил именно так. Было приятно слышать эти слова от мужчины, который оплетал колдовскими чарами ее сердце.

– Так вам не по душе лондонская чопорность? Не нравится, когда вам кланяются, перед вами расшаркиваются только потому, что вы такой важный человек?

– Они думают, я важная персона только потому, что ношу высокий титул, – ответил герцог. – Но как человек я чувствую себя счастливее в деревне, потому что там я один на один с животными, а им все равно, герцог я или буфетчик.

Ола, рассмеявшись, заметила:

– Вот вы так говорите, а я готова поспорить, что животных начинают учить слушаться, стоит им появиться на свет.

– Вы бы рассуждали по-другому, если бы увидели моих собак, – усмехнулся герцог. – Они думают, что это они мои хозяева, а не наоборот. У меня их пять: четыре породистые и одна дворняжка. Дворняжка самая гордая.

– Мне это нравится, – довольным голосом промолвила Ола. – У меня когда-то жил пес с таким же характером. Я его очень любила. Он был моим лучшим другом. Мы с ним ходили гулять, и у него была такая длинная шерсть, что он цеплял на себя весь репейник. Я потом целый час выбирала колючки.

– Вы сами этим занимались? Не лакей?

– Я не могла это поручить слугам, – с ужасом в голосе ответила Ола. – Джоуи это не понравилось бы. Он доверял только мне.

– Джоуи? Вы дали собаке английское имя?

– Мне его подарил друг-англичанин, – быстро сказала Ола и, чтобы уйти от опасной темы, добавила: – Наверное, вы скучаете по своему загородному дому.

– Да. Люблю это место. Дом очень старый, он уже много лет принадлежит моему роду. Знаете, этот дом точно такой, как домá, которые описывают в романах. А еще могу без лишней скромности сказать, что у меня прекрасная коллекция лошадей.

Ола, восторженно вскрикнув, заметила:

– Обожаю ездить верхом! Мой любимый конь прыгает выше всех скакунов в королевской конюшне. Я каждое утро перед завтраком его вывожу.

– Я обязательно покажу вам своих лошадей, – пообещал герцог.

– Очень хотела бы их увидеть. Но они, наверное, не в Лондоне?

– Большинство в деревне. – Судя по выражению лица герцога, у него в этот момент возникла какая-то мысль. – Ваше высочество…

– Ола, – поправила его девушка. Ей хотелось слышать, как его уста произносят ее имя.

– Ола, – сказал он, – хочу сделать вам комплимент, вы прекрасно говорите по-английски.

– Ах, что вы! – возразила она. – Это в Олтенице считается, что я говорю по-английски хорошо, но здесь, в Англии, мои недостатки наверняка бросаются в глаза.

– Вовсе нет. Более того, за время нашего разговора у вас даже уменьшился акцент.

Он был прав. Ола так увлеклась общением, что совсем позабыла о кобургском акценте.

– Я очень хорошо умею подражать, – быстро произнесла она. – Мой английский становится лучше, потому что я разговариваю с вами.

– Верно, так и есть, – согласился Джон.

– Но расскажите же о ваших лошадях.

– Одну я держу в Лондоне. Каждое утро выезжаю на Роу.

– Что, простите? Ров? Вы здесь катаетесь по рвам? – спросила она, стараясь изобразить замешательство. Нужно было показать свою неосведомленность в английских традициях, чтобы сбить герцога со следа.

Он рассмеялся.

– Нет. Это Роттен Роу в Гайд-парке. Почти столетие назад у нас был король Вильгельм III, он использовал этот путь, чтобы ездить в Кенсингтонский дворец, поэтому его стали называть «королевской дорогой», что по-французски звучит, как «route de roi». А поскольку еще не родился англичанин, который мог бы разговаривать на французском, не коверкая его, то «рут де руа» постепенно превратилось в «роттен роу».

– А этот Вильгельм III… он был французом?

– Нет, он был голландцем.

– Тогда почему дорогу не назвали по-голландски?

– Потому что англичане по-голландски говорят еще хуже, чем по-французски, – усмехнулся герцог.

– Gott in Himmel![2] – воскликнула Ола, почувствовав, что немного немецкого сейчас не повредит.

– Вот именно, – кивнул герцог, и глаза его весело заблестели.

– Вы, англичане, все wahnsinnig.

– У меня есть ужасное подозрение, что это означает «глупцы».

– Нет-нет, это означает «сумасшедшие».

– О да, сумасшедшие, с этим я согласен.

– По-моему, мне нужно поскорее уйти, пока у меня голова не взорвалась.

– Нет! – Он крепко взял ее руку. – Вы не должны уходить. – В глазах его загорелся странный, напряженный огонь. – Не должны.

В тот миг Олу ничто не заставило бы уйти. Пока он держал ее руку столь властно, пока смотрел на нее взглядом столь проникновенным, она была совершенно беспомощна.