Читать книгу "Преодолевая препятствия - Памела Робертс"

— Дайте подумать минутку. Гм… полагаю, вам стоило бы заглянуть к Джорджу Лебоку, потом к Стэну Крику и… и еще, может быть, к Дугу Бреннану. Хотя…

— Как мне их найти?

Габриелла указала на стенд в углу с газетами, журналами, картами и еще кое-какими мелочами для нужд клиентов.

— Карта штата — семьдесят центов. Очень подробная. Я помечу все точки.

Хэнк кивнул, положил на стойку доллар и через минуту был готов отправляться. Что и сделал, оставив Габриеллу в полном смятении.

День тянулся долго и тягостно. Она печатала счета, накладные, и снова счета, и какие-то письма с требованиями, но делала это машинально, не понимая их содержимого, да и не желая понимать. Потому что все мысли ее были заняты им. Им одним и только им. Единственным…

А когда пришла пора возвращаться в мотель, садиться за стойку и дожидаться… дожидаться неизвестно чего, отлично зная, что жизнь закончилась, давно закончилась и никогда не начнется заново, потому что в одну реку нельзя войти дважды…

— Нет, не могу! Только не сегодня! — воскликнула она, решительно сняла трубку и позвонила Бекки, единственной своей подруге, которая иногда подрабатывала тем, что сидела с чужими детьми. — Бек, привет! Как дела?

— Габби! Привет, милая! Миллион лет тебя не слышала! — Ребекка Трек славилась своей склонностью к преувеличениям, но была таким хорошим человеком, что все легко с этим мирились. — Как поживаешь? Что у тебя новенького? Как бизнес? Как настроение? Что собираешься делать сегодня? — Она сыпала вопросами как из рога изобилия.

Да ничего, Бекки. Все потихоньку. Очень потихоньку. По правде говоря, так тихо, как на кладбище. Дела никак почти не идут. И, если честно, то чувствую я себя неважно. Поэтому и звоню тебе.

— О, конечно, дорогая. Друзья проверяются в беде, это верно. Что я могу сделать? У тебя температура или что? Тебе нужны какие-то лекарства? Или просто надо за продуктами съездить? Я могу… — затараторила приятельница, но Габриелла перебила:

— Нет-нет, Бек, я здорова. Просто… просто настроение немного… Ну, сама понимаешь…

— О, ты что-то слышала…

— Нет! — выкрикнула Габби, потом глубоко вдохнула, выдохнула и уже тише повторила: — Нет, я ничего не слышала. Просто хандра одолела. Но в любом случае мне необходимо немного развеяться, отвлечься. И я хотела попросить тебя поехать в мотель, покормить отца и присмотреть за делами. Если они вдруг подвернутся. — Она грустно хмыкнула. — Сейчас далеко не разгар сезона. Но несколько человек за неделю все же бывают… Ты как, сможешь сегодня? Я, естественно, заплачу.

— Ну конечно смогу. Не волнуйся ни о чем. — На другом конце провода раздался смешок. — Обожаю с твоим отцом разговаривать. Отличный он человек, дядя Рауль. Такой остроумный. И вечно говорит приятные вещи. Комплименты делает. Настоящий дамский угодник. — Бекки снова хихикнула.

Удивительно, как по-разному люди ведут себя в различном окружении. И почему это с ней отец всегда такой нудный или, хуже того, раздраженный? А с ее подругой любезничает, словно молодой.

— Спасибо, Бек, ты все понимаешь. Я знала, что могу на тебя положиться.

— Ну еще бы! И я, пожалуй, сделаю тебе скидку. По-дружески. Понимаешь? Пятьдесят процентов. Что скажешь?

— Уже чувствую себя лучше, — призналась Габриелла. Щедрое предложение Бекки было как нельзя кстати в ее стесненных обстоятельствах. — Спасибо, подружка. Увидимся, когда вернусь. Постараюсь быть не очень поздно.

— Можешь не спешить. Расслабься как следует. Тебе это надо.

— Спасибо. Да, еще одно. Сейчас у меня один постоялец, в четвертом. Если кто приедет, зарегистрируй в книге и обязательно возьми аванс. И еще, если позвонит Реджи, запиши, что он скажет. Ну, целую тебя, Бек. До встречи.

— Отдыхай, малышка, ни о чем не тревожься. Я справлюсь с твоим хозяйством.

Габриелла повесила трубку и мысленно поблагодарила Бога за такую подругу. Что бы она делала без Бекки тогда, три года назад? Да и теперь, когда душа обливается кровью, а тоска хватает за горло и душит…

Погибла бы, призналась она самой себе и начала убирать рабочее место: медленно сложила бумаги, разобрала заполненные формы, накрыла чехлом пишущую машинку. Оглянулась — все в полном порядке. Ну вот, теперь можно идти. Вздохнула, взяла ключи, подкинула их на ладони, решая, куда бы податься.

Хотя по-настоящему думать тут не о чем. Конечно же в «Три подковы». Темный, но уютный ресторан на сорок посадочных мест, славящийся не только отличным пивом, но и великолепной едой. И, что немаловажно, своими ценами. В «Три подковы» народ съезжался со всей округи, некоторые даже да сорок, а то и за пятьдесят миль. Владелец — тридцатипятилетний Джек Мортон — поселился в Хоупе и купил полуразвалившийся кабачок на грани банкротства пять лет назад, когда по ему одному известной причине покинул Нью-Йорк и высокооплачиваемую работу шеф-повара одного из модных французских ресторанов. Но здесь его специальностью стала мексиканская кухня, и он вскоре приобрел широчайшую известность своими энчиладами, тако и тамале, превосходной обжигающей сальсой и исключительными, просто тающими во рту бобами.

И еще он, безусловно, привлекал своей таинственностью. Джек никогда и никому не рассказывал, что заставило его покинуть «столицу мира», отказаться от всех благ цивилизации и похоронить себя в этой, по большому счету, глуши. Одни спорили, даже делали ставки, что причиной тому была несчастная любовь, но достоверно ничто не знали. Другие же утверждали, что он был вовлечен в процесс над одним из членов мафии, давал показания и здесь жил «под крышей» ФБР, скрываясь от мести главарей. Впрочем, таких было немного и над ними посмеивались. Большинство же придерживалось мнения, что Джек просто слегка тронулся от бешеного ритма нью-йоркской жизни и переехал сюда по совету своего психоаналитика.

Постепенно ставки росли, а с ними и призовой фонд тому, кто наконец-то сумеет проникнуть в тайну, и сейчас, по прошествии нескольких лет, он составлял уже около полутора тысяч долларов.

Габриелла печально улыбнулась. Люди почему-то всегда склонны искать романтическую сторону в любом самом прозаическом поступке. Лично она полагала, что Джек неудачно играл или на бирже, или на скачках, не смог расплатиться с долгами и вынужден был продать квартиру и все, что у него было, и уехать туда, где мог более или менее комфортно существовать на оставшиеся в его распоряжении средства, которых в Нью-Йорке не хватило бы и на неделю.

Но, так или иначе, а Джек Мортон преуспел в своем начинании и теперь был уважаемым и неотъемлемым членом общества.

И, кроме всего прочего, Джек разрешал немногим избранным, к числу которых относилась и она, пользоваться его роскошным инструментом, превосходным концертным фортепиано…

Дома у нее была гитара, причем неплохая, и Габриелла с удовольствием играла, но фортепиано было ее истинной страстью. Страстью, которую она никогда не могла удовлетворить. Потому что не имела денег…