Читать книгу "Радио Пустота - Алексей Егоров"

– И представь себе, – грустно продолжал он, – на следующее утро я поехал домой. А свадьбы так и не случилось. Дело в том, что это чертово пианино, было для их семьи чуть ли не реликтовым. Когда ее мать была беременна, и они жили впроголодь. В место желания съесть чего нибудь пакостного (как это бывает обычно с нормальными людьми во время токсикоза), она хотела музицировать. И папа, залез в долги, и на какой – то вшивой распродаже приобрел это самое пианино. Потом конечно они разбогатели, поднялись, как у нас говорят. Но пианин этот оставили на вечную память. У них даже традиция была, в день рождения дочери, мама садилась именно за этот скрипучий и расстроенный инструмент и наяривала что нибудь из Рахманинова. А тут я, со своим дуализмом.

А тем временем моя версия происходящего шла своим чередом. На следующий же день, Грек объявил все сельчанам следующее.

– Кто пожжет свой дом, получит два мешка сахара, две пачки дрожжей и табаку, сколько унесет.

Село, Грек застраховал в Европе на великие тыщи, и теперь, когда в далекой Греции, у растрепанного оливкового куста, ждала его любимая беременная супруга, постоянно прикармливавшая своего, прошу заметить то же белоснежного, кота, маленькими грецкими орешками. За то, что бы он скрашивал ее обыденный быт чтением Гомера и игрой в шашки. Он ждал встречи с родиной, и, в случае быстрого уничтожения села, получения страховки и збыточности мечт, получал практически все. Мечтой же его, была покупка белоснежного рояля и для своей дорожайшей греческой жены. Потому как приходилось коту лабать мурку на старом и потертом пианино. Все бы ничего, только лапки почти не доставали до педалей. Си бемоль западал, а верхнее ля, вовсе не строилось.

Селяне спорить и рассуждать не стали. Просто не умели. Сожгли Светлый уть в одну ночь. Тут же напились и передрались, ознаменовав успешную энагурацию нового барина.

На следующий день, Грек укатил на рояле за страховкой. Сельчане поплакали, да и пошли по домам. Да, да, я не ошибся. Пошли по домам. Деревню то они сожгли соседнюю, «Верхние торчки». Тем более провода там уже все срезали, оргтехнику унесли. Да и жителей там, кроме бабки Куделихи, сто лет уже нет. Да и та, обитает в подполе, думая что немцы все еще стоят под Москвой. Слава богу, с сорок первого еще запаслась лапшой и тушенкой. Короче не пропадет.

А Грек потом долго матерился (научили его сельчане великому и могучему) и в Россию больше не поехал. Разочаровался.

– А я с тех пор, – продолжал собеседник, подливая водки, – греческий салат на дух не переношу.

– Да, – сказал я.

– Да, – согласился он, – теперь к делу.

– Я даже забыл для чего мы с вами тут собрались, – пьяным голосом проговорил я, так, будто прожевал корочку хлеба.

– Желание, – деловито пропел он, – у меня же есть одно мое желание.

– А валяй, – завелся я. Хотя сразу представил этого самого пресловутого Грека, с женой и котом у белоснежного рояля. Грек поморщился и произнес, – беги мальчик. Кот поклонился и начал трынькать по клавишам. Жена ушла за белоснежной шалью.

– А нравишься ты мне, ведущий, – он уже явно поплыл, во всяком случае язык у него постоянно вываливался изо рта, как у чау – чау.

– Я не по этой части, – попытался отмазаться я.

– Я хочу дать тебе много денег. Провести над тобой опыт, понимаешь меня.

– Нет, – сказал я и замахнул еще одну рюмку. Пониманию это не поспособствовало.

– Мне кажется, что при твоей фантазии, Ты найдешь им нужное применение. Денег будет столько, что тебе и не снилось. Очень много, вот столько.

И он попытался руками показать оббьем денежных средств, которыми он собирается осчастливить мою грешную персону в блежащем будущем.

– А что так? – не унимался я.

– Ну смотри, ты же человеком себя не считаешь, сам говорил, не я. Что человека из тебя путного не вышло, не смотря на усердное воспитание. Так?

– Предположим, – не спешил соглашаться я.

– С женщинами у тебя Швах, причем полный, так?

– Предположим, – уже увереннее не спешил соглашаться я.

– И, прибавим к этому тот твой разговор с соседом, помнишь, про деньги и путешествия?

– Короче, – еле выговаривая слова, прошипел я – в чем суть?

– А короче у соседа, – рассмеялся он.

Я рассмеялся тоже.

– Короче с завтрашнего дня ты богат. Я тебя поздравляю.

– Спасибо, – я принялся целовать его небритые щеки и жать его мужественные руки.

– А в чем собственно?

– Хочу доказать тебе, – разливая последнее содержимое Бужеле, произнес он, – что счастье не в деньгах и не в женщинах. Не в воспитании и тем более… хотя.

– А в чем? – тихо пропищал я и рассмеялся.

– Счастье? – Он многозначительно выдохнул и выпил, – увидишь. Твоя фантазия просто поразительна. Она тебе и в помощь, как говорится. Кстати, кто нибудь рассказал тебе про твое кофе в дорогу?

– Это же просто, – уставшим голосом сказал я, – я это сам же и придумал. Раньше, в каретах брызгали свежим кофе.

– И зачем же?

– Что – бы дерьмом не воняло.

– С завтрашнего дня, – нравоучительно вывел он, – обрызгаем вволю, – официант, а есть у вас коктейли позаборестее???

Глава пятая. Лавочка судьбы

Вот так я и сидел, на самом краю света. Свесил ножки в бездну и весело насвистывал незатейливую мелодию. Не боялся упасть, не надеялся взлететь. Просто сидел. Кто – то раз откровенно заявил мне, что земля имеет форму чемодана. И за углом все мы встретимся, рано или поздно, но…

Я все же нашел свой предел, мой и только мой край света. Я всегда приходил сюда в те именно минуты, когда мое тельце собиралось упокоиться. А случалось это всегда и только, с великого и необъяснимого перепоя. В те моменты, когда обезвоженное тело умирало в маленькой, не согретой надеждой кроватке, душа прилетала сюда и болтала ножками. И всем было хорошо.

С такими мыслями я вышел из ступора. Я попытался открыть глаза. Но сразу не решился. Сначала попытался включить все ресурсы и попробовать вспомнить вчерашний день и… его.

Я отчетливо помнил нашу с ним беседу. Про немыслимые богатства и Грецию. Перед глазами плавал белый рояль, грек со своей женой и котом. Я отогнал это видение и пошарил правой рукой по тумбочке, в поисках живительной влаги. Нашелся только утюг. Я аккуратно высосал из него все, и наконец открыл песочные глаза, почему то боясь узреть перед собой, не иначе как самого черта. Но комната была пустынна. Мои вещи аккуратно лежали на стуле. Там же лежало две записки. Я не стал торопить события. Потихонечку встал и шатаясь доковылял да заветной раковины с водой. Открыл кран и умывшись начал жадно поглощать. Вода уходила в никуда, и казалась чем – то выдуманным. Я поманил свою душу с облака, и она, очень нехотя, парашютировала в мое тельце. Тем более в холодильнике я обнаружил бутылочку холодного пива.