Читать книгу "Драконы Исчезнувшей Луны - Трейси Хикмэн"

Держа устройство в руке, Тассельхоф прочел короткую молитву собственного сочинения:

— Наверное, ты не слышишь меня, Фисбен.... А может, просто не желаешь слышать, ибо я разочаровал тебя. Мне так жаль. Правда, жаль. — Слезы выступили у Непоседы на глазах. — Я ведь не мог предвидеть последствий своего путешествия. Мне просто хотелось выступить на похоронах Карамона и рассказать всем, каким хорошим другом он был. Но я не хотел стать причиной столь ужасных бед. Правда, не хотел! И если ты сейчас поможешь мне вернуться назад, к моменту моей смерти, я обещаю безропотно принять ее.

— С этой штукой ничего не происходит, — недовольно заметил Конундрум. — Может, ты забыл включить ее?

Шаги на лестнице звучали уже совсем близко, и Тас поднял устройство над головой.

— Слова заклинания. Я должен произнести слова заклинания. Я их знаю, — с шумом выдохнул кендер. — Они начинаются... они начинаются... Твое время — твое... По нему ты путешествуешь... Нет, не так. Идешь. По нему ты идешь... и что-то... что-то там течет.

Пол уже начал дрожать под тяжелыми шагами минотавра.

Капли пота выступили у Тассельхофа на лбу. Он еще раз шумно выдохнул и взглянул на устройство, словно оно могло ему чем-то помочь. Однако помощи не последовало, и кендер принялся яростно трясти артефакт.

— Теперь мне понятно, как оно сломалось, — проворчал гном. — И долго еще все это будет продолжаться? Я слышу, кто-то приближается.

— Крепко держи его начало и окажешься в конце. Нет, неправильно, — простонал Тас. — Все, все неправильно! Я не могу вспомнить слова! Что со мной происходит? Я же знал их наизусть и мог повторить все заклинание, стоя на голове. Фисбен как-то заставил меня это сделать...

Раздался тяжелый удар в дверь. Очевидно, минотавр решил выбить ее плечом.

— Да, он заставил меня произнести заклинание, стоя на голове. Я никогда не забуду тот чудесный летний день. Мы находились на зеленом лугу, и небо было такое синее, а по нему плыли пушистые белые облака, и птицы пели, и Фисбен тоже, пока я его не попросил не...

Последовал еще один удар, и дверь затрещала.

Твое время — это твоя собственность.

Сквозь него ты идешь,

Его течение ты видишь.

Вихрем времени сквозь вечность.

Преград нет его потоку.

Крепко держи его начала и концы,

Соедини их своей рукой.

Все, что было утрачено, будет возвращено.

Предназначенное тебе свершится.

Слова вдруг легко всплыли в сознании Тассельхофа, наполнив его теплом того солнечного дня. Он не знал, откуда они взялись, и, по правде говоря, не испытывал ни малейшего желания задерживаться, чтобы выяснить это.

Устройство начало ярко сверкать, заиграв всеми своими драгоценными камнями.

Последним ощущением, запомнившимся Тасу, стало неожиданное прикосновение чьей-то руки. Последним, что он услышал, был голос Конундрума, кричавшего в панике: «Подожди, один винтик окрутился!»

А потом все ощущения и звуки потонули в закружившемся магическом вихре.

3. Наказание за оплошность

— Кендер исчез, — доложил Галдар, воротившись из Башни.

— Исчез? — Мина отвела взгляд от янтарного саркофага с телом Золотой Луны и внимательно посмотрела на минотавра. — О чем ты говоришь? Это невозможно. Как он мог исчезнуть...

Внезапно она вскрикнула от боли. Боль стала быстро усиливаться, и Мина упала на колени, судорожно вонзая ногти в тело. Через мгновение она билась в агонии.

— Мина! — закричал встревоженный Галдар. Он беспомощно засуетился вокруг нее. — Что с тобой? Ты ранена? Ответь мне!

Но она лишь стонала и извивалась, не в состоянии ответить что-либо.

Галдар посмотрел на рыцарей, стоявших вокруг.

— Вы должны были охранять ее! Какой враг это сделал?

— Клянусь, Галдар! — воскликнул один из нераканцев. — Никто даже не приближался к ней!

— Мина, — взывал минотавр, склонившись над своей повелительницей, — скажи мне, где у тебя болит?

Задрожав от напряжения, Мина наконец прижала руку к сердцу, укрытому под черной кольчугой.

— Я совершила ошибку! — Ее искусанные от боли губы кровоточили. — И вот... мое наказание.

Девушка стояла на коленях, уронив голову на грудь, и с силой сжимала руки в безуспешной попытке справиться с болью. Струйки пота катились по ее лицу, а тело сотрясалось, как от сильного озноба.

— Прости меня! — выдавила она, выплевывая слова вместе с кровью. — Я подвела Тебя. Я забыла о долге. Клянусь своей душой, это больше не повторится!

Болезненные спазмы неожиданно прекратились. Мина судорожно перевела дыхание и вскоре, сделав несколько глубоких вдохов, смогла подняться на ноги.

Рыцари вокруг замерли в тревожном ожидании.

— Угроза миновала, — сказал им Галдар. — Возвращайтесь к своим обязанностям.

Оглядываясь, воины разошлись по местам. Поддерживаемая минотавром, Мина сделала несколько осторожных шагов.

— Что с тобой случилось? — спросил он, глядя на нее с беспокойством. — Ты говорила о наказании. Кто наказал тебя и за какую провинность?

— Единый Бог, — ответила Мина. Она еще не оправилась от пережитого потрясения, и ее янтарные глаза казались серыми. — Я не смогла выполнить свой долг. Кендер очень важен для нас, и в первую очередь мне следовало заняться именно им. Но я... — Девушка облизала свои окровавленные, распухшие губы. — Но я так хотела увидеть маму, что совсем забыла о нем. А теперь он исчез, и виновата в этом я.

— И Единый Бог сотворил с тобой это? — переспросил изумленный минотавр. В его голосе почувствовалась гневная дрожь. — Он причинил тебе такую боль?

— Я заслужила подобное наказание, Галдар, и потому воспринимаю его как должное. Боль, перенесенная мною, — ничто по сравнению с тем ударом, который я невольно нанесла Единому Богу.

Однако минотавр, услышав такое объяснение, нахмурился и покачал головой.

— Да ладно, Галдар, — вздохнула Мина, — не говори мне, что в детстве ты не получал колотушек от своего отца или что в молодости тебе ни разу не попало от твоего командира. Но ты ведь не считаешь их жестокими и правильно делаешь, ибо они наказывали тебя ради твоего же блага.

— Это не одно и то же, — прохрипел минотавр. Он уже знал, что никогда не забудет того, как Мина — Повелительница Ночи, стоявшая во главе победоносной армии, — ползала на коленях в грязи, корчась от немыслимой боли.

— Это абсолютно одно и то же, — мягко возразила Мина. — Мы все — дети Единого Бога. Он просто учит нас чтить свой долг.