Читать книгу "Люди и призраки - Оксана Панкеева"

– Одно скажу точно, – проворчал проводник, – никто посимпатичнее за тобой не придет. За вами, проклятыми, другие не приходят. Придут еще двое таких же, как я.

– Вот, значит, как, – протянул король. – Я всегда подозревал, что проклят. А почему вас трое? И кто вы на самом деле такие?

– Трое потому, что ты проклят трижды. А я… что-то вроде стража проклятия. Слежу за тем, чтобы оно исполнялось.

– Трижды? Поразительно! Ты мне расскажешь, в чем заключаются эти проклятия? Или это не в твоих интересах? А то смотри, вдруг мне не понравится быть призраком, а твои конкуренты окажутся общительнее…

– Мрак и преисподняя! – ругнулся страж, бешено сверкнув глазами из-под капюшона. – Второе поколение проклятых я провожаю из этого дома, но с такой наглостью сталкиваюсь впервые!

– О-о! – усмехнулся король. – Это ты еще с Кантором не знаком. Жаль, не познакомишься, он не из нашей семьи и ни разу не проклят, что удивительно. Ну так как, расскажешь или подождем твоих… коллег?

– Давай тогда договариваться, – недовольно проворчал страж. – Я тебе рассказываю, а ты даешь слово, что идешь со мной. Когда умрешь. Если тебе так уж хочется умирать долго и мучительно.

– Вот еще! И не подумаю. Я сначала выслушаю все три версии, а потом посмотрю, кто из вас меньше врет. А будешь ломаться, торговаться и угрожать, вообще, как только приду в сознание, попрошу преподобного Чена произнести какой-нибудь заковыристый экзорцизм и прогнать тебя отсюда на фиг.

– Сомневаюсь, что ты сможешь говорить… впрочем, с такого здорового лося станется. Только я же не демон какой, чтобы меня можно было пугать экзорцизмами.

– Ну как хочешь, – засмеялся Шеллар и поднялся с кресла. – Я пошел, погуляю пока.

Возвращаться в спальню король не захотел – при виде плачущей Киры и расстроенного мэтра ему становилось тоскливо и как-то даже… больно, что ли… Поэтому он направился на поиски коридора, в котором спорили Флавиус и Лао Чжэнь. Очень было интересно, в чем это они так не сошлись мнениями.

Нашел их король на втором этаже, возле зала заседаний. Оба действительно стояли в коридоре у окна и спорили, кто должен заниматься расследованием и допросом плененной императрицы.

– Да будь она хоть сто раз ваша супруга и коронованная особа, – заявлял Флавиус, слегка растерявший свою невозмутимость. – Она арестована на территории нашей страны за преступление, совершенное на нашей же территории.

– Вы что, не понимаете! – кипятился юный император. Куда только подевалось его хинское воспитание! Обычный девятнадцатилетний мальчишка, такой же горячий и бестолковый, какими были в этом возрасте все кузены Шеллара. – Она моя подданная и моя жена! Я должен сам разобраться с этим делом! Неужели вы думаете, что я таким образом попытаюсь ее защищать? Да я ее на куски разорву за то, что она опозорила меня перед мировой общественностью!

– Я понимаю ваше похвальное стремление, – не уступал Флавиус. – Но оно наглядно демонстрирует ваше предвзятое отношение. Вы можете излишне погорячиться… и испортить все дело. У нас же ею займутся квалифицированные специалисты.

– Если уж говорить об этом, – возмутился Лао Чжэнь, – то хинские палачи славятся на весь мир, и вашим с ними не тягаться!

– Не беспокойтесь, – заверил его Флавиус, – наши ничуть не хуже, хотя и не славятся. Кроме того, нам это будет удобнее, поскольку вы можете приобрести проблемы с семьей Нинь-гун…

– Это семья Нинь-гун приобрела проблемы! – грозно потряс сломанным веером император. – Если вы намекаете на то, что они влиятельны, знатны и имеют реальные шансы создать мне трудности, то завтра они не будут ни знатны, ни влиятельны и даже вряд ли живы! Все!

– Вы опять излишне горячитесь, – поджал губы глава департамента. – Для начала я бы рекомендовал вам взять себя в руки и одуматься, затем навести порядок во внутренних делах собственной империи, а уж затем о чем-то со мной спорить.

– Вы не имеете права! – Бедный юноша начал срываться на визг, ай-яй-яй, видел бы наставник, почтенный придворный маг Вэнь, как ведет себя его император… Нашел с кем заводиться, ребенок – с Флавиусом!

– Имею, – холодным ровным голосом возразил глава департамента. – Помимо того, как я уже говорил…

И бесконечный спор продолжился. Шеллар улыбнулся, так как это живо напомнило ему спор маленьких Тины и Ноны, кто должен первым кататься на качелях, и прошел сквозь стену в зал заседаний.

Их величества в угрюмом молчании восседали вокруг стола, стараясь не глядеть друг на друга. Заплаканная Агнесса стирала платочком с лица остатки макияжа. Шеллар впервые видел ее без слоя косметики и поразился, насколько старо она выглядит. Что тут скажешь, жизнь с пьяницей не красит даже королев…

Императрица Лао Суон любовалась в зеркало на свой подбитый глаз и пыталась как-то помочь делу, прикладывая к поврежденному месту различные металлические украшения, которых на ней хватало. Где это она так пострадать ухитрилась? Неужели ребята Флавиуса и ее заодно приложили? А вот это уже международным скандалом пахнет…

Элвис поглядывал на часы и недовольно морщился. Видимо, находил неподобающим то, что их так долго заставляют ждать, но высказывать свое возмущение в такой ситуации было бы еще более неподобающе. «Интересно, – подумал вдруг Шеллар, – будет Элвис плакать на похоронах? Или сохранит свою обычную невозмутимость, как полагается истинному джентльмену?» В том, что сегодня вечером Элвис запрется в спальне и обрыдается в полном одиночестве, Шеллар даже не сомневался. А вот уронит ли кузен хоть слезинку на похоронах, было чрезвычайно любопытно.

Зиновий угрюмо смотрел в стол, и на его лице явственно читалось раздражение. Легко было представить, о чем он сейчас думает. «А чего еще можно было ожидать? Когда это у Шеллара хоть что-то было как у людей? Даже из свадьбы умудрился похороны сделать!» Впрочем, вполне справедливо. Очень некрасиво получилось…

Необычно трезвый и смирный Луи вертелся, ерзал и вообще чувствовал себя неуютно. Видимо, Агнесса с утра удерживала его от общения с горячительными напитками исключительно угрозами натравить на супруга-недотепу мистралийских принцев, а ему страшно хотелось выпить, но пребывание в этом дворце слишком живо напоминало о реальности угрозы.

Александр нервно мерил шагами зал, что-то ворча себе под нос на родном языке. Скорей всего, ругательства, поскольку то же самое обычно говорил Костас, когда у него случались какие-нибудь неприятности, и всегда отказывался переводить сказанное.

– Да долго они там будут возиться?! – наконец не выдержал Александр. – О чем можно так долго спорить? И когда нам хоть что-нибудь скажут? Что там все-таки с Шелларом?

– Скажут, когда будет известно, – подал голос Элвис. – Не мечись по комнате, сядь. А если тебе интересно, о чем спорят император с главой департамента, так я могу сказать. Решают, кто будет заниматься расследованием и допрашивать пленницу. Каждый хотел бы заняться этим лично. У его величества задета национальная гордость и вообще честь империи. А для Флавиуса это вопрос гордости профессионала. При таких мерах безопасности у него на глазах убивают короля… Я не удивлюсь, если он покончит с собой после этого. Это, кажется, принято среди ваших соотечественников, ваше величество?