Читать книгу "Дозвониться до Девы - Виталий Самуров"

Возврат из подпрограммы

…чтобы выключить мерзкий будильник, через минуту, как мне показалось. Удивительное состояние сна без сновидений, как будто вечером кто-то щёлкнул тумблером моего сознания, отключая “процессор” мозга, а сейчас включил его обратно. Я уставился на будильник, который честно показывал на восемь часов больше, чем было тогда, когда я упал в кровать. “Ну и сон, ёлки-палки!” – подумал я. Вырезка из жизни какая-то, а не сон. Однако, какое-то сновидение таки было, я это понимал по затухающему положительному заряду в конденсаторе моей эмоциональной психосферы – я проснулся, чему-то радуясь. Радуясь сильно и отчаянно – улыбка до сих пор не рассосалась у меня на лице, что было явлением из ряда вон выходящим для утра, которое, как известно, добрым не бывает.

Включив автопилот по маршруту “тапки – кухня – чайник – ванная”, я начал медленно просыпаться, стараясь ухватить за хвост невесомый туман даже не сновидения, а его отзвука, эха, дрожащего на грани квантового шума. Я прокручивал поток ощущений вперёд и назад, словно ленту видеомагнитофона, прислушиваясь к смысловым всплескам, но лента оказалась пустой. Только мерцающий туман шума и шипение. Нет, ну как же жалко-то, а! Что-то особенное было в том сне, вероятно, настолько важное, что мозг не соизволил информировать сознание об этом, снизойдя лишь до того, чтобы дотронуться до произрастающей из хрустальных глубин детства эмоциональной мышцы моей души. Но ведь чему-то же я радовался во сне! И, судя по остаточному уровню эндорфинов в крови, не просто радовался, а был жутко, неистово счастлив!

Окончательно проснувшись в районе кухни, я разочарованно налил себе чаю. Так вот со мной всегда бывает – приснись мне какая-нибудь гадость, я бы сейчас смаковал её за чашкой чая во всех подробностях. А так просто сижу мумией и ни о чём не думаю, использую голову только для того, чтобы положить в неё бутерброд.

Бим-бомкнул звонок. Поколение пунктуальных ботаников пришло. Я открыл дверь.

– Привет, – ввалился в прихожую Сашка, как настоящий физик, следуя заветам идеального газа – занять собой весь доступный объём. И таки занял, ибо Сашки сейчас было много.

– Здорово, – ответил я. – Вау!

Сашка был экипирован. Нет, не так – Сашка был ЭКИПИРОВАН! Честно говоря, я ещё никогда не видел его собранным куда-то настолько основательно. Рыбак из Сашки всегда был никакой, равно как и охотник – не был Саня никогда замечен в связях с такими увлечениями. Но сейчас мой друг выглядел так, словно он собрался выйти на рыбалки Белого и Баренцева моря одновременно с охотой в Заонежье. Недели так на две, судя по размеру туристического рамного рюкзака за спиной.

– Вот! – сказал Сашка, ставя на пол алюминиевый кейс с обрезиненными вставками по углам. – Снова выклянчил у физиков. Твоя навигация должна влезть.

– Да-а, – кивнул я. – Мощно ты вооружился. Сейчас притащу железяку. К ней, правда, ещё батарейка тяжёлая, в чемодан твой точно не влезет.

– А у меня есть, в чем дотащить, – ответил Сашка и вытащил из кармана авоську. Старое советское изобретение, особенно удобное для переноски арбузов и свинцово-щелочных аккумуляторов малой и средней ёмкости.

Блок навигации влез в кейс самым замечательным образом, так как Сашка, будучи человеком технического склада ума и физико-математического уклона, вырезал из плотного упаковочного поролона вставки, разделившие внутренность чемодана на мягкие отсеки. Драгоценный прибор плотно лёг в один отсек, в других отсеках, по соседству, лежали: знакомая уже жёлтая банка “галактического ресивера” и старый ноутбук. Из карманов на внутренней стороне крышки кейса торчали многочисленные кабеля, пассатижи и отвёртки с кусачками.

– Ну нифига себе у тебя тут склад! – присвистнул я, глядя на всю эту красоту. – Не на полярную ли станцию связистом собрался?

Сашка улыбнулся:

– Да ладно тебе, гораздо ближе. Надеюсь, потом найдёшь из памяти навигатора, куда именно. Хотя, кто его знает, может, и дальше.

С этими словами Сашка закрыл алюминиевый кейс и взял его в руку. В другой руке, обтянутый авоськой, словно силовыми линиями магнитного поля, повис тяжеленный аккумулятор. За спиной, как башня отсека жизнеобеспечения лунного скафандра, возвышался туристический рамный рюкзак. Для завершения живописной картины не хватало густой бороды, большого воротника вязаного свитера и хорошего нарезного карабина на ремне через шею.

– Ну давай, темнила, удачи тебе! – Я пожал Сашкино предплечье, за отсутствием у Сашки свободных рук. – Надеюсь, фотик не забыл? Интересно будет посмотреть на фотоснимки ботаника в полевых условиях, приближенных к боевым.

– Угу, взял старую мыльницу, – улыбнулся Сашка. – Ну, пошёл я. До связи, дружище!

Почему мне показалось, что Сашка произнёс последнюю фразу с завуалированным оттенком грусти. Не знаю, почему мне так показалось.

Я вышел вслед за Сашкой и долго стоял на пороге квартиры, наблюдая за тем, как тяжелоэкипированная, упитанная фигура, пыхтя и сопя, спускается по лестнице. Грохнула подъездная дверь, влекомая в исходное положение человеконенавистной пружиной.

“Вот и всё!” – подумал я. – “Вырос парень, ушёл в самостоятельное плавание”.

Кто бы мог подумать тогда, насколько я был близок к истине! Возвратившись в квартиру, я подумал, что забыл спросить Сашку, а как он будет добираться от моего дома туда, откуда он будет добираться до какого-то “того места”? Которое я потом смогу найти в памяти навигатора. И, вообще, что это за место? Ох, Саня, что ты там таки задумал?

Системный сброс

Первым мне, естественно, позвонил отец. Поинтересоваться судьбой навигатора и, между делом, нашими с Сашкой творческими успехами на поприще компьютеризации заморского устройства. Увы, и судьба и успехи замерли в весьма подвешенном состоянии, потому что Сашка банальным образом ещё не вернулся. Соответственно, навигатор тоже. А я, разговаривая по телефону, осознал тот факт, что как-то даже и не спросил Сашку о примерной дате его возвращения. О чём тут же честно признался отцу.

Оставив его немного разочарованным на другом конце телефонной линии, я выбрал из списка последних звонков Сашкин номер и нажал на кнопку с символом “зелёной трубки”.

Первые два текстовых сообщения, посланные мной позавчера утром, то есть на следующий день после Сашкиного ухода, до адресата дошли. Адресат, в Сашкином лице, ответил, что он почти уже добрался до “того самого” места и что у него пока всё хорошо. Третье же сообщение, отправленное тоже позавчера, но поздним вечером, застряло где-то в дебрях сотовых сетей. То ли Сашкин телефон разрядился, то ли “то самое место” лежало далеко за пределами досягаемости базовых станций. И всё, как отрубило, после этого никакой связи.

Вот и сейчас женский голос участливо сообщил, что вызываемый абонент недоступен. Я посмотрел на часы – половина одиннадцатого, ранняя ночь. Вторая ночь, как от Сани ни слуху, ни духу. Ой, как мне всё это начинало не нравиться! Хотя, казалось бы, ну чего тут волноваться – взрослый, практически, человек вышел в самостоятельный поход. Поход далёкий, поэтому человек выпал из зоны действия базовых станций сотовых… Стоп! Где у нас, в двадцать первом веке, можно выпасть из видимости сотовой сети? Наверное, где-нибудь за городом, в лесу. Далеко в лесу, куда надо ещё постараться туда забраться. А ещё – в Онежском озере, если выбраться подальше, в открытую его часть. Та-а-а-к, а где может понадобиться тяжёлое навигационное устройство с еще более тяжёлым аккумулятором? Скорее всего, что не в лесу, таскать с собой такие два кирпича очень некомфортно. Остаётся озеро.