Читать книгу "Магия страсти - Анна Чарова"

Сколько ни пыталась заниматься рукоблудием раньше, в том теле, ничего не испытывала. Уткнувшись лицом в подушку, я сама повторила все то, что вчера со мной делал Эд.

Даже с ним я не понимала, зачем люди кричат в процессе, теперь же с трудом сдерживалась, кусала подушку. Достигнув пика удовольствия, дернулась, поджала ноги, ощущая, как спазмы накатывают волнами и слабеют. Силы покинули меня. Я была листом, падающим на водную гладь. Песчинкой, скользящей по склону. Слезой счастья, бегущей по щеке. Ни мыслей, ни тревог. Легко и спокойно…

Совсем с ума сошла? Ты посмотри на смятую кровать! Ты же хотела прикидываться спящей, плотские удовольствия — это хорошо, но лучше подумать о безопасности.

Нехотя я разгладила простыню, осмотрелась в поисках зеркала, не нашла его. Глянула вниз, на дощатый пол, и увидела деревянную лоханку. Так-так-так, меня что, собрались мыть? Дерево лоханки темное, водная гладь вполне может заменить зеркало. Я резко села в кровати, собралась было свесить ноги, но они не послушались, голова закружилась так, что я чуть сознание не потеряла, и упала на кровать. И что это значит?

Додумать не дали приближающиеся шаги. Снова пришлось вытянуться и замереть. Чтобы хоть немного видеть, что происходит, я не стала закрывать глаза полностью. Ресницы были настолько густыми, что мешали, и казалось, я наблюдаю за вошедшей девушкой с ведром, сидя в зарослях кустов.

Это была уже знакомая мне рыженькая служанка. Ведро, как и все остальное, не выбивалось из общей картины — деревянное, круглое, скрепленное стальными обручами снизу и сверху. Следом за рыженькой вошла пухлая русоволосая женщина лет сорока с невыразительным бледным лицом и яркими губами, она тоже волокла ведро. Поставила его, ожидая, когда рыженькая выльет свое в ванну, и сказала:

— Сколько она еще будет валяться? Как думаешь?

Рыженькая ответила, когда стихло журчание воды:

— Не знаю. Пока маг ее не отпускает. Видимо, так. — Она шумно вздохнула. — Прости меня, Спящий, за такие слова, но лучше ей не просыпаться.

Маг? Какой еще маг? Тут водятся маги? Куда не отпускает? Сколько я валяюсь и почему? Сплю? Я была в летаргии? Размышлять было некогда — я навострила уши. Может, они скажут что-то важное. Меня так заинтересовало происходящее, что даже не шокировало то, что они говорили на чужом языке, однако я понимала каждое слово, будто он был мне родным.

— Это ты не права. — Полная служанка покачала головой. — Любая жизнь лучше смерти, а она вполне здорова, молода…

— Но страшная, как чума. Как чума и холера! Несносная, как десять свекровей, — прощебетала рыженькая и добавила шепотом: — Она — проклята. Ну, родовое проклятие. Ты поняла.

Я — страшнее чумы?! Бурная фантазия принялась рисовать апокалиптические картины, постигшие мое несчастное лицо; фигуру, слава богу, рассмотреть удалось. Наверное, оно перекошенное, нос-картошка, как у Жерара Депардье, глазки-буравчики, губа со шрамом. Или меня поразил какой-то врожденный дефект типа волосатого родимого пятна… Нет, не волосатого — волосы я заметила бы, когда щупала лицо. Но и обычное родимое пятно может изуродовать. Бородавки тоже выявляются на ощупь, потому отменяются. Что же со мной не так?

Вот же невезение! Сон так хорошо начинался и, похоже, превращался в кошмар. Дальше терпеть неизвестность не было сил и смысла: а вдруг сон закончится и я не узнаю, что дальше? Потому я распахнула глаза и шевельнулась. Рыженькая собралась закричать, но закрыла рот рукой. Полная попятилась. Как будто они увидели мертвеца. Господи, сделай так, чтобы я не превратилась в оборотня или какую-то другую гадость! Маги здесь есть, значит, и оборотни с вампирами могут водиться.

Рыженькая первой взяла себя в руки, изобразила улыбку, склонила голову, чуть присела:

— Бэрри проснулась! Какая радость! Тайя, скажи всем!

— Стой! — хрипнула я и завертела головой по сторонам. — Вы кто такие? Где я? Что со мной?

Полная Тайя замерла на полпути к двери. Улыбка сползала с лица рыженькой, она прикусила губу и потупилась.

— Ничего не помню, — объяснила я свое странное поведение, ощупала лицо, пытаясь обнаружить то, что страшнее чумы. — Где я? Как меня зовут? Бэрри — мое имя?

Нос как нос. Не огромный, а вполне изящный. Губы как губы. Брови. Ресницы. Высокий лоб. Ни шрамов, ни шерсти. Значит, все-таки огромное алое родимое пятно.

Полная Тайя пятилась к двери, я неотрывно смотрела на нее. Страшная, нет, скорее — неприятная, напоминающая злую куклу. Ресниц нет, бровей нет, хотя глаза карие. Нет, все это есть, просто припудрено то ли тальком, то ли мукой, а вот губы накрашены, похоже, свеклой.

— Я должна сказать Арлито.

— Кто это? — поинтересовалась я, мысленно взмолилась, чтоб не муж. Вдруг я замужем за каким-нибудь уродцем и у меня есть дети?

Волосы на затылке зашевелились. Мне придется любить их, заботиться до конца дней, хотя они не мои, а этого тела.

— Маг, который вам помогал, — ответила Тайя, спиной открывая дверь, она вела себя так, будто я могла на нее броситься.

Останавливать ее я не стала. Пусть уходит, рыженькая служанка выглядела более безобидно, ее и стоит расспрашивать про новую меня. Бедняжка тоже с тоской смотрела на дверь.

— Да что я за монстр, которого все боятся? — слетело с моих губ, и пришлось продолжать: — Кто я такая, как меня зовут, что со мной случилось и почему я здесь? Да присядь ты. — Я похлопала по кровати, рыженькая помотала головой. — Садись!

Приказ она исполнила нехотя, села на самый край, готовая в любую минуту спастись бегством.

— Как тебя зовут? — продолжила допрос я.

— Лииса. — Она потупилась, потом глянула с интересом. — Бэрри, вы в самом деле ничего не помните? И меня?

— Не помню даже собственного имени. Ты говорила, что я страшнее чумы, можно посмотреть на себя в зеркало?

Девушка вспорхнула с кровати, с ужасом огляделась, потом рухнула на колени, сложив руки в молитве:

— Бэрри, простите меня! Велите меня высечь, на два дня привязать к столбу! Только не делайте, как в прошлый раз! Проклятый мой язык… наговорил.

Что же, я настолько несносна, что избивала эту милую девушку?

— Поднимись, никто не будет тебя наказывать.

— Правда? — Лииса выполнила приказ, растерла слезы по щекам. Что же я с ней делала, что ее так трясет?

— Присядь вот сюда. Нет, принеси мне зеркало, и побыстрее. Хочу сама увидеть свое уродство.

Лииса выпорхнула за дверь, вернулась быстро с громоздким зеркалом, которое, видимо, сняла в какой-то комнате, водрузила его на кровать. Но вместо того чтобы посмотреться в него, я зажмурилась. Пока не вижу свое уродство, есть надежда, что все не так плохо. Но по законам зарождающегося кошмара я должна была увидеть там чудовище.

Раз, два, три! Оленька, смотри!