Читать книгу "Академия идеального веса - Кристина Эйхман"

Слезы так и норовили навернуться на глаза, хотелось взять эту вилку и кинуть больно об стол, чтобы не болтала таких гадостей. Неправда! Тамина постоянно пыталась делать какую-то гимнастику, из интернета тащила на комп информацию мегабайтами. Только вот не хватало самодисциплины, чтобы делать эти упражнения хотя бы два-три раза в неделю. Через недели две надоедало, короткое дыхание у нее, это она знала. Злость утихомиривалась, зато приходило осознание, что Тамина сама виновата в том, что у нее не та фигура, какую хотелось бы.

– Ну и что мне делать? – спросила в конце концов девушка, сев за стол.

– А мне откуда знать? – озадачилась Вилка. – Может, для начала перестать думать, что ты толстеешь от еды? У тебя отличный обмен веществ, зачем его корить? Должна, правда, отдать тебе должное: ты уже пыталась решить проблему. Помнится мне, серьезно задавалась вопросом: «Что я пытаюсь заесть?» Даже потом искала другие варианты. Озлобленность и ярость надо бы хоть как-то выпускать, да хоть кулаком ударить по столу можно. Или физическая нагрузка: уйти на улицу, побегать, поскакать, покататься на роликах. Стресс снимать медитациями или делать сразу так, чтобы стресса было минимум.

– Слушай, а ведь когда я веганила серьезно и ела только сырое, у меня ведь никакого целлюлита не было. Все гладенько было и ровно. Но почему я не могу отказаться от всей этой «варенки» и прочего ненужного?

– А вот это уже вопрос серьезный. Умница, докопалась. Решишь этот вопрос, и все у тебя наладится. Что тебе мешает? Убери это из своей жизни, и ты найдешь свою уравновешенность. Тебе, между прочим, не кажется странным, что и там тоже корень «вес»?

На это Тамина никогда не обращала внимания, хотя давно уже стремилась к балансу и гармонии. Может быть, уравновешенные люди такие, потому что они все могут быстро взвесить? Все свои решения и связанные с этим последствия…

– Ах ты моя Вилочка, какая ты умненькая! – пропела Тамина и заплясала по кухне. В этот момент вошел муж и не без удивления стал созерцать сию картину.

– Тамочка, у тебя все в порядке? – нежно спросил он.

– Еще как! Лучше не бывает! – Девушка чмокнула супруга в щеку и, аккуратно положив вилку на стол, побежала записывать свои мысли. Вот ведь как бывает, можно и у столового прибора набраться мудрости.

Поговорим о чистом организме

– Феечки, родненькие, так это прямо про меня сказочка! – Может быть, и про тебя, – грустно пожало плечиками Дезире.

– И как все разложили по полочкам! Ай да умнички!

– Только что толку? – скептически спросила Сильняшка.

– В смысле? – удивилась я.

– Послушала сказочку, покивала головой, и все. Ничего ведь изменять не будешь в своей жизни.

Неприятно-то как, когда тебя так открыто обвиняют. Ну, держись!

– Неправда! Я вот возьму и точно изменю свое отношение к себе. Не буду больше себя толстой считать. И на фитнес запишусь, и словечки больше не буду употреблять неверные.

– А что? Я разве против? – удивилась Сильняшка.

Прелесть подсела к Сильняшке и что-то ей прошептала на ушко.

– Хорошо, извини за грубость. Просто мне показалось, что ты ничего не будешь менять. Так ведь уже не раз бывало, правда?

– Да ладно. Наоборот, спасибо за то, что разозлила, у меня теперь уверенность появилась, что возьмусь за себя.

– А чтобы закрепить эффект, сделаем путешествие медитативное, – предложила Дезире.

– Какое путешествие? И как это делается?

– Проще простого! Ты закрываешь глаза, – подхватила идею Прелесть, – и просто слушаешь наши напутствия. А потом расскажешь, что видела, где была, какие эмоции испытывала. Идет?

Сказка четвертая

Смотритель

– Хозяйка! Сюда! Сюда! – раздался голос в темноте, и Мара увидела вдалеке отблеск света, к которому недолго думая и направилась. А что тут думать-то? Как бы вы поступили, если вдруг оказались непонятно где и непонятно как, да еще и в кромешной темноте?

«Хозяйка или нет, главное, там хоть светло», – подумала Мара и еще быстрее зашагала.

Темнота немного отступила, и Мара смогла рассмотреть того, кто звал ее таким странным прозвищем. Длинный, сухощавый и немного долговязый старик, одет просто, балахон и холщовые штаны, ноги босые. Сначала он размахивал фонарем, чтобы Маре было легче видеть, куда идти, и не оступиться. Потом просто стоял и рассматривал пространство.

– Хозяйка! – восторженно воскликнул старец, когда Мара подошла совсем близко.

– Хозяйка? Хм, а ты тогда кто? – спросила Мара.

– Я Смотритель, ваша светлость, – пробубнил старик и, подняв фонарь повыше, зашлепал босыми ногами вперед.

– Смотритель чего? Где мы и куда идем?

– Мы внутри вашего драгоценного тела и идем на осмотр.

Маре ничего не оставалось делать, как шагать следом. Вокруг было мрачно, с высокого темного потолка свисали какие-то ошметки, пол был скользкий, а стены обшарпанные и на вид мокрые. «Неужели это мое тело?» – ошарашенно думала Мара.

– Да, хозяйка, все очень запущено, – пробормотал Смотритель, будто прочитав мысли.

– А почему это так? Кто за это в ответе? Почему здесь никто не убирается? – возмутилась Мара.

– Эх, хозяюшка, не поспевают ваши слуги верные, слишком много мусора поступает.

Мусор? Мара в шоке пыталась осмыслить услышанное. О чем он? Она очень правильно питается и всегда старается не испытывать негативных эмоций.

– Раньше с хозяевами было проще. Ели они только сырую пищу, коль разозлятся, так выпустят злобу наружу. А сейчас? Ох-охо-хонюшки… Вы и даже детей так воспитываете: не кричи, не реви, не ори, не бегай, не прыгай, не капризничай. А что же делать тогда со всем этим? Вот и висит это добро все здесь.

– А при чем тут сыроедение? – спросила Мара. Недавно одна подруга расхваливала этот вид питания, но Мара как-то не прониклась.

– А при том, свет очей наших. Сырые продукты ваш организм прекрасно усваивает, а вот в вареных да жареных нет уже энзимов для самопереваривания. Это мертвые продукты, витамины-то при нагревании разрушаются. И что делать с этими отбросами? Вот и откладываем, и распихиваем, куда можем.

К этому времени старец проводил Мару через узкие тоннели, которые обзывал на своем наречии «селюлит».

– Вот и тут уже все полно, некуда девать шлаки.

– А разве это от шлаков? Я думала, это мне от мамы передалось, – удивилась Мара.