Читать книгу "Морские титаны - Александр Калантаев"

Как уже отмечалось, писатель А. Н. Степанов в романе «Порт–Артур» приводит версию сговора коммодора Бейли с японцами. Ему, дескать, заплатили хорошие комиссионные, и раненому Рудневу он настоятельно порекомендовал корабль не взрывать, а топить открытием кингстонов (специальных кранов, впускающих забортную воду внутрь корабля). Однако в самом рапорте, без литературных домыслов, В. Ф. Руднев прямо указывает. «Пришлось остановиться на потоплении крейсера вследствие заявления иностранных командиров не взрывать корабль ввиду крайней опасности для них и тем более, что крейсер уже начал погружаться в воду». Стоит добавить, что артиллеристы японской эскадры действительно «успешно реализовали свое огневое преимущество», — по меркам того времени от крейсера толку было уже мало. Русский капитан подчеркивает в том же первом донесении: «Не желая дать неприятелю возможность одержать победу над полуразрушенным крейсером…» Верный долгу и не желая оказаться неблагодарным в отношении командиров стационеров, чьи санитарные команды без устали работали на палубе, перевязывая раненых русских моряков и свозя их на свои суда, Руднев пошел навстречу пожеланиям офицеров. «Кореец» взорвали. «Варяг» затопили, открыв кингстоны и клинкеты.

Последнее время многие историки вменяют это Рудневу в вину, утверждая, что он «подарил» крейсер японцам. Во время отлива погибший герой больше чем на четыре метра «вырастал» из воды, и японские специалисты без труда ввели его в строй своего флота, поменяв, к слову, детали котлов, артиллерию и изменив часть внутренних помещений. В частности, корабельные гальюны (уборные) перестроили под низкорослых, тщедушных японцев. Получив новое имя «Сойя» и став учебным, крейсер ходил под японским флагом до момента его покупки Россией в 1916 году.

О факте «сдачи» корабля японцам пишет и профессор В. Д. Доценко: «Крейсер, по существу, был «подарен» японскому флоту. Мотивировка Руднева, что взрыв мог повредить иностранные корабли, несостоятельна». В оправдание капитана «Варяга» стоит отметить, что о тревоге за свои сгационеры высказались почти все командиры. Виктор Сене, капитан французского крейсера «Паскаль», в своем рапорте начальству не забыл отметить это решение русского командира Руднев действительно не стал устраивать на рейде «маленькую Хиросиму», взрывая искалеченный крейсер с оставшимся боезапасом. Рейд Чемульпо невелик, и таскать на буксире погружающийся корабль, подыскивая безопасное место, одновременно занимаясь эвакуацией экипажа и перевозкой раненых на суда международной эскадры и берег (часть тяжелораненых варяжцев осталась в госпитале Чемульпо), — занятие бесперспективное. Крейсер мог от полученных пробоин лечь на грунт в самом неподходящем месте. Важен и психологический фактор: после страшного часового боя корабль флага перед врагом не спустил, дрался с целой сворой крейсеров и миноносцев, понес тяжелые потери, что же еще требовать от русского капитана? Этот храбрый офицер, впервые столкнувшись с японцами, не мог предвидеть и ход самой войны, и виртуозность инженеров и водолазов спасателей контр–адмирала Араи Юкаи. Это его специалисты позднее поднимут «Варяг». Русско–японская война явила миру такое количество различных инноваций в области научно–технического прогресса, что военным морякам можно только посочувствовать. Очень скоро их шаблонное мышление и методики обучения, принятые в середине XIX века, потребуют кардинального пересмотра Война лишь убыстрила этот процесс.

Возвращаясь к «роковой ошибке с затоплением корабля», отмечу интереснейший факт: японцы начали восстановительные работы на русском крейсере задолго до капитуляции Порт- Артура и подняли «Варяг» 26 июля 1905 года, почти сразу включив его в состав своего флота Об этих работах знали и офицеры I эскадры, что больно ранило сердца русских моряков. Однако складывается впечатление, что чудеса гениального японского «реставратора» адмирала Сибаямы (этот человек возглавлял отдел флота по подъему затопленных судов) остались тайной за семью замками. Иначе как объяснить, что капитан 1–го ранга Э. Н. Щенснович, подписавший акт капитуляции Артура от лица флота, передал свой броненосец «Ретвизан» (строился в США одновременно с «Варягом») вместе с «остальным морским имуществом крепости» (формулировка из документа). Разрушили на вверенном капитану корабле все, что можно и нельзя, и предположить, что негодный броненосец японцы восстановят за считаные месяцы, Щенснович, разумеется, не мог. Переименованный в «Хизен», «Ретвизан» еще долгое время будет верой и правдой служить флоту микадо и в годы Первой мировой войны с броненосным крейсером «Асама» (убийцей «Варяга») пробороздит Тихий океан в поисках германской эскадры вице–адмирала фон Шпее. Вот парадоксы истории и судеб корабельных. Хотя прискорбно сознавать, что «Ретвизан», как и «Варяг», выходит, тоже «сдали». Только историки на этом внимания не заострили. Также «подарили» японцам броненосец «Полтаву», переименованный в «Танго», броненосец «Пересвет», получивший новое имя «Сагами», и броненосец «Победу». Последний под именем «Суво» тоже сражался в годы мировой войны. Большинство кораблей топились в спешке, часто под огнем противника, но и это не оправдывает их капитанов. Крейсер 2–го ранга «Боярин», базировавшийся во Владивостоке во время одного из выходов, сел на мель и был… просто брошен офицерами и экипажем! И это без всякого присутствия неприятеля и его огневого воздействия. Дескать, после войны разберемся.

Как видим, недооценка противника и стереотипное мышление сыграли свою роль, причем здесь речь идет о броненосцах (случай с «Боярином» даже упоминать стыдно — историки его «деликатно забыли»), а не о крейсере 1–го ранга! Разумеется, офицеры не сомневались в своем образцовом выполнении воинского долга. Так, капитан 1–го ранга Дмитриев, командир «Пересвета», после попадания в его корабль 10 японских снарядов и опасаясь взрыва (!) открыл кингстоны и посадил броненосец на грунт артурского рейда. После затопления на мелкой воде офицер приказывает подорвать все, что имеет хоть какую‑нибудь ценность. Сомнения его не терзают, и слухи о ремонте «Варяга» кажутся, очевидно, чем‑то далеким и фантастическим. Лейтенант Черкасов, руководивший разрушением «Пересвета», искренне пишет, перечислив все повреждения броненосца: «Из всего этого видно, что поднять корабли, затопленные в Артуре, представляется делом весьма сложным, трудным, кропотливым и страшно дорогим. Починка кессонами (приспособление, позволяющее заделывать огромные пробоины корабля на плаву, не прибегая к постановке в сухой док), как чинили мы свои корабли, теперь невыполнима, так как кессон может присосаться только к находящимся на плаву кораблям. Следовательно, для подъема наших кораблей японцам придется построить кругом каждого броненосца по сухому доку и, откачав воду, чинить повреждения, если только от стоянки на грунте корабли не развалятся сами собой. Понятно, что постройка одного только такого дока займет два–три года работы и обойдется дороже современного броненосца!» и т. д.

Кстати, абсолютно так же думали и англичане — главные законодатели военно–морских технологий. Однако появлялся гениальный Сибаяма, и начиналось что‑то невероятное! Не прошло и года, как уже другой русский офицер, капитан В. Семенов, напишет в своем дневнике: «17 августа 1905 года «Пересвет» вышел из дока и пошел куда‑то… Боже, какой позор! Больно глядеть. Как ударило по сердцу! Идет под своими машинами, под японским флагом!» Добавлю: «Пересвет» пошел в Японию на перекраску и участие в большом параде в честь победы над Россией. История печальная, но снимающая с капитана 1–го ранга В. Ф. Руднева все обвинения. Если, конечно, подходить к эпопее с «Варягом» объективно.