Читать книгу "Фонарь Диогена - Мария Брикер"

– Никита…

– Не перебивай, Шахновский, в табло получишь! Как тогда, помнишь? Помнишь, Шахновский, наше «девство» золотое? А как мы прыгали от восторга, когда какая-нибудь училка болела? Как радовались, сделав очередную подлян-ку? Мы же учителей за людей не считали! Лилька хотела сеять доброе и вечное, энтузиазмом горела, дурында! Только классовую ненависть еще никто не отменял! – зло усмехнулся Никита. – Ее в этой поганой школе и ученики, и учителя загнобили бы. Разве я не прав?

– Прав, – устало кивнул Илья.

– В том-то и дело! Прав! Тысячу раз прав! Мне нужна была жена со здоровой психикой, а не неврастеничка с посаженными связками.

– Пару месяцев поработала бы и бросила, – снова встрял Шахновский, очень сильно рискуя лишиться зубов.

– Так она ведь не возражала, согласилась со мной! – возмутился Никита.

– Согласилась – и с тоски подыхала в твоей золотой клетке, – буркнул Илья.

– Золотой клетке, говоришь? Я ради нее задницу на британский флаг рвал, бабло рубил, чтобы она царицей жила, ни в чем не нуждалась. А она взяла и ушла! Подлая баба! – Верховцев вскочил и начал носиться по комнате с безумным выражением лица.

– А ну сидеть! – сквозь зубы процедил Илья, и далее последовал монолог народного фольклора, характеризующий Никиту Андреевича живописными непечатными определениями с очень нехорошей стороны.

– Что?! – Никита с изумлением посмотрел на друга и сел… в кресло.

Шахновский никогда не позволял себе подобных высказываний, самое страшное ругательство в его лексиконе было – идиот.

– А то, что внезапный уход Лили перед заключением такой важной сделки может быть не случайным. Ты, конечно, козел, но Лиля тебя любила – это факт. Короче, ситуация требует детальной проверки. Письмо ее дай сюда, хочу на него взглянуть.

– Письма больше не существует, я его порвал.

– Клочки где?

– В пепельнице. Я их сжег.

– Молодец!

– Погоди, Шахновский. Ты хочешь сказать, что Лиля могла уйти от меня не по своей воле? Ее вынудили?

– Разберемся, но я бы на твоем месте не особо радовался такому повороту событий, – нахмурился Шахновский и поднялся.

– Ты куда?

– В спальню твоей жены.

– Зачем?

– Спать! – рявкнул Илья и направился к двери.

– А, понял! Ты это, спокойно, Илюша, не нервничай. Я ведь ничего такого… Ты же меня знаешь. А вдруг, если… О нет, это будет полный трендец! – загундосил Никита, проследовав за другом.

* * *

Спальня супруги Верховцева представляла собой жалкое зрелище. Все было перевернуто вверх дном, на полу – ворох одежды, обувь, рассыпанные по полу украшения, косметика, разлитые по ковру духи…

– Я же говорил! – поднял указательный палец Шахновский. – Лилю похитили! Вероятно, она сопротивлялась, поэтому тут такой бардак. Не пойму только, почему никто не слышал шума?

– Шум слышали все, – откашлялся Никита. – Это я тут порядок навел… После того, как письмо прочитал.

– В каком состоянии была комната, когда ты сюда вломился?

– В нормальном.

– Постель была разобрана?

– Нет.

– Вещи все на месте?

– Да откуда я знаю, у нее шмоток – вагон! – заорал Верховцев.

– Глафира! – хором завопили друзья.

Горничная испуганно заглянула в комнату.

– Что, под дверью шпионила, стерва? – ехидно поддел ее Никита, отметив, что лицо у Глаши снова помолодело. – Где Лиля? Отвечай!

– Оставь девушку в покое, – неожиданно ласково проворковал друг. – Проходи, Глаша, садись. Поговорить надо. А ты, Верховцев, вали отсюда! – сменил мурлыкающий тон на суровый Илья и вытолкал Никиту за дверь.

* * *

– Все плохо! – вынес вердикт Илья. Никиту он нашел в гостиной. Друг сидел на полу и пил из горлышка виски. Выглядел он вялым и безразличным ко всему.

– Конкретнее, – попросил Никита.

– Судя по всему, Лиля в самом деле тебя бросила. Глашка уверяет, что ты совсем на нее внимания не обращал в последнее время. Лиля переживала, подозревала, что у тебя любовница завелась, и мечтала оторвать тебе яйца, но, видно, нашла другой выход.

– Сука неблагодарная, – буркнул Верховцев.

– Прекрати! Ты давно ей о любви говорил? Давно с ней по душам беседовал? Вы даже спали в разных комнатах! Она же молодая, привлекательная женщина, а ты в упор ее не видел. Полагаю, Лиля решила, что ты больше ее не любишь, поэтому и ушла.

– Ой, меня сейчас стошнит, Шахновский, – скривился Никита. – Иди ты в задницу со своими нравоучениями!

– Харе пить! – Шахновский вырвал у Никиты из рук наполовину опустевшую бутылку виски. – Тебе Лильку искать и возвращать надо, и срочно, дебил, а не виски хавать. Я уже позвонил одному товарищу, скоро у нас будет распечатка телефонных номеров, куда Лиля звонила перед уходом. Глашка уже ее подруг опрашивает. Вычислим ее, надеюсь. Поедем, ты поговоришь с ней, попросишь вернуться, скажешь, что любишь. Пообещаешь вести себя как пай-мальчик, авось она поверит и вернется.

– Никогда! – рявкнул Никита. – Все кончено, Шахновский. Она сделала свой выбор. Она меня предала. Я могу все, что угодно, простить – но измену!.. Увольте!

– Ну с чего ты взял, что она к другому мужику свалила?

– С чего взял, с того и взял! Она в письме об этом написала. «Прости, я полюбила другого. Не ищи. Будь счастлив!» Вот, блин, будь счастлив! Осчастливила, твою мать!

– Может, и нет никакого другого мужика? Она назло тебе это написала.

– Все, Шахновский! Тема закрыта! Лилю я возвращать не буду. Искать ее не собираюсь. Повторяю: она сделала свой выбор.

– Послушай меня внимательно, Верховцев! Засунь свою гордость знаешь куда? – разозлился Илья. – Мы к этой сделке полгода готовились. Сколько потратили нервов и сил, и теперь, когда остался один шаг до цели, ты хочешь все испоганить? Ты понимаешь, что это – конец всему! – сорвался он на крик. – Не хочешь ехать, я сам к ней отправлюсь! Нельзя все так оставлять! В конце концов, можно попросить ее вернуться всего на пару дней. Уверен, она войдет в твое положение и согласится.

– Отвали от меня, Шахновский! – заорал в ответ Никита и отобрал свою бутылку виски у приятеля. – Не лезь не в свое дело!

– Тогда счастливо оставаться! – Шахновский отвесил ему низкий поклон и понесся к выходу.

– Илья, куда ты? Илья! – растерялся Никита. – Бросаешь меня одного, да? В трудную минуту бросаешь! Сволочь ты, Шахновский! Ну и пошел ты! – кричал он другу вслед, но Илья даже не обернулся.

Во дворе послышалось урчание мотора. Никита подлетел к окну: раритетный раздолбайский 126-й «мерс» цвета детской неожиданности выпуска 1984 года, гордость Шахновского, вылетел за ворота. Выплеснув все свои эмоции в равнодушное пространство, Верховцев выдохся, лег на пол и, раскинув руки в стороны, невидящим взглядом уставился в потолок.