Читать книгу "Мишень для темного ангела - Анна Данилова"

– Я здесь рядом живу.

– Да мне по барабану, – ответил он. – Гарри.

– Ольга.

– Ты почему тут ужинаешь? Дома, что ли, никого нет?

– Муж в командировке, – произнес, словно помимо моей воли, мой рот. Сказала я, видимо, подчиняясь инстинкту самосохранения, да и вообще, чтобы он не понял, что я одна и никому не нужна. Хотя бы на первое время знакомства.

– Только деньги мне завтра пришлют.

– Хорошо, – снова кивок.

– А ты красивая. Ольга. И имя у тебя тоже красивое.

– Вы откуда приехали?

– Из Норвегии. На рыболовецком траулере работал. Заболел, вернулся домой, а жена, того, другого нашла. И нет бы к нему, к этому ё… уйти, так она его к нам домой привела, вот так. Ну, я все бросил и ушел. С одной стороны, обидно, конечно, что тебя предали, но с другой – меня же дома нет, я постоянно где-нибудь мотаюсь, работаю, а ей тоскливо, баба… Ей ласка нужна.

– Что, вот так прямо все оставили и ушли?

– Так у меня же двое детей. Чего ж я квартиру-то буду делить? Пусть уж живут с другим папашей. А я себе на другую квартиру заработаю. У меня много профессий, я много чего умею. Для меня деньги – мусор, в смысле, я умею их зарабатывать, почти из воздуха делаю. В смысле, своим трудом, потом. А ты умеешь печь такие вот пирожки?

– Умею. Я и торты тоже умею.

– Еще по рюмашке?

Кивок.

Спустя некоторое время меня охватило желание привести в порядок не только волосы и тело этого Гарри, но и его жизнь, судьбу. Ведь если он станет моим мужем, подумала я, ему будет намного легче идти по жизни. Он станет жить у меня, со мной, у него всегда будет чистая одежда, он будет сытым и сможет спокойно подыскать себе хорошую работу, и все устроится лучшим образом!

Водка сделала свое черное дело, и я не помню, как мы пришли ко мне домой. Какая-то полоса бесчувствия, беспамятства, безумия.

Зато точно помню, что проснулась я от запаха. От мужчины, похрапывающего рядом со мной, исходил запах немытого тела, и меня слегка затошнило. Я выскользнула из постели, набросила халат и заперлась в ванной комнате. Осмотрела себя в зеркало, принюхалась к рукам. Секс. Все вокруг пахло сексом. А еще я чувствовала, как во мне все еще бродит алкоголь, как медленно и лениво он течет, растворенный в крови, по моим венам и артериям. Болела голова, поясница и много чего еще, словно я весь прошлый день занималась гимнастикой.

Конечно, думала я, намыливаясь под душем, можно его выставить за дверь. Но так я могу поступить в любой момент. И снова останусь одна. А что, если этот мужчина – просто находка для женщины? Ну и что, что он часто в командировке, в далекой Норвегии или еще где ловит рыбу? Может, это даже к лучшему, что мы будем не так часто видеться. Станем переписываться по Интернету, если, конечно, это возможно, или общаться по скайпу. Я буду его ждать, готовиться к его приезду, а он – присылать мне деньги, привозить подарки из дальних северных стран…

Вернувшись в спальню, я собрала всю одежду Гарри, решив ее постирать. Заодно и посушить, благо в моей стиральной машинке есть такая функция. Он проснется, а его ждет чистая и сухая одежда. После машинки ее, кстати, можно проветрить и на лоджии, все-таки лето. Можно было вообще повесить сушиться на лоджии, да только джинсы точно не успеют высохнуть к тому моменту, когда он проснется. Поэтому не буду рисковать, решила я.

Думаю, я совершила небольшое преступление, решив опустошить карманы джинсов. Вдруг там что-то важное… Но ничего особенного я там не нашла. Лишь клочок бумаги, записку, на котором было написано: «Эльвира Андреевна Норкина, Б. Козихинский переулок».

Я почувствовала, как колени мои стали слабеть. Кто такая эта Эльвира? Жена?

Решив, что выбрасывать записку нельзя, я запомнила текст и быстренько записала в своей записной книжке. Мало ли, вдруг пригодится?

А потом меня охватило желание заглянуть в паспорт Гарри. При нем была спортивная сумка, в которой, насколько я поняла, уместился весь багаж моего гостя.

Сумка стояла в прихожей. Я, не дыша, стараясь не производить звуков, открыла сумку, достала паспорт. Конечно, умные девушки сначала смотрят в паспорт, а потом уже впускают мужчину в свою постель. Да то умные. Я же себя к таким не отношу. Я импульсивная.

«Григорий Александрович Горелов». С фото на меня смотрело красивое мужественное лицо викинга. Да, это Гарри. Я улыбнулась. Не обманул.

Ему в прошлом году стукнул сороковник. Постарше меня, что ж, это даже неплохо. Зарегистрирован в Сургуте. Да, далековато. Пролистала быстро страницы, пока не поняла, что держу в руках обычный внутренний паспорт. Порылась в сумке – нашла загранпаспорт. Пролистала. И здесь не обманул: действительно прилетел из Норвегии. Вот свежая пограничная печать аэропорта города Тремсё.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы, заглянув в ноутбук, выяснить, что Тремсё – норвежский город, большая часть населения которого занята в рыболовецком промысле.

Я на цыпочках вернулась в прихожую и снова принялась изучать содержимое сумки Гарри.

Я увидела ноутбук. Что ж, уже неплохо, подумала я, извлекая его с величайшей осторожностью.

В основном сумка была набита грязными вещами – свитерами, майками, джинсами, трусами и носками. Но на самом дне я все же обнаружила кое-что интересное: бутылку норвежской водки «Линье-Аквавит», лежавшей на мягком свертке, в котором оказался белый, с синим орнаментом шерстяной свитер, внутри которого я увидела маленькое, смешное и одновременно страшное существо, ушастое, носатое, щекастое и глазастое – тролля.

Вероятно, вез подарки семье, да не сложилось. Может, часть раздал по дороге или вообще продал…

– Оля? – услышала я и мгновенно сунула ноутбук на место, рванула молнию на сумке, закрывая ее, выпрямилась и, глубоко вздохнув, приблизилась к двери спальни.

– Гарри? – улыбнулась я, чувствуя, как горят мои щеки от стыда. Как-никак я рылась в чужих вещах, а это нехорошо. – Доброе утро.

5. Глафира

– Июнь, люди должны отдыхать, а у нас работы – по горло! – сказала Лиза, разгребая на своем огромном письменном столе папки с документами, бумаги, книги, пустые чашки и блюдца. – Значит, у людей проблемы.

– Так радоваться надо, – сказала я, бросаясь ей помогать, поскольку я в нашей конторе отвечаю за еду и уборку. Так повелось с самого начала, едва я только устроилась работать к Лизе. – Дай-ка сюда эти чашки… еще уронишь, нехорошо будет, все-таки лиможский фарфор.

– У людей неприятности, а ты говоришь, радоваться нужно.

Все эти разговоры были лишь фоном, ненавязчивым оформлением утра понедельника. Понятное дело, что я никогда не радуюсь чужому горю, напротив, радуюсь, когда удается кому-то помочь. И огорчаюсь, когда мне предстоит сообщить нашим клиентам тяжелую весть. К сожалению, так иногда бывает.