Читать книгу "Пищевая цепочка - Виктор Ночкин"

Перед Толиком оказались бурый лохматый бок и похожее на лопух кабанье ухо; он ткнул ствол обреза в это ухо и судорожно придавил спусковые крючки. Руку рвануло, в нос ударила пороховая вонь, на лицо плеснуло горячим, Толик зажмурился. Кабан вздрогнул, ноги подломились, и он осел в быстро расплывающуюся кровавую лужу. Подскочил Колян и разрядил обрез в бок умирающего мутанта.

— Зона бы тебя взяла! — заорал Животное, появляясь из-за кустов. — Твари, суки! Рвём отсюда, Торец! Рвём по-быстрому!

Над головой бабахнуло, «воронка» разрядилась, расшвыряв влажные красные клочья — всё, что осталось от парня по прозвищу Груз… Да и воспоминаний о нём сохранилось немного…

— Сюда идут! Рвём, Торец! — вынырнул из шума аномалии крик Животного. — На ПДА гляди!

Все дружно вскинули руки, Толик тоже посмотрел на браслет. Со стороны Свалки к центру монитора приближалась россыпь точек.

— Заметили нас! Просекли! Выпасли! — Животное так заволновался, что едва не приплясывал на месте. — Тикать надо! Ну! Ну!

— Тогда идём, — согласился Торец. — Хабар не растеряли? Делаем ноги. Саня, пошёл! Направление прежнее.

Животное нырнул в развороченные кабаном кусты, остальные члены бригады пристроились следом.

— Я думал, всё, — пропыхтел Скрипачу Будда. — Думал, сейчас эта туша на меня повалится — и привет, новое перерождение. Вовремя ты его…

— Не болтай! — рявкнул Торец. — Шевели копытами, жирный! Догоняют нас!

— Сам шевели, — неожиданно злобно огрызнулся Будда. Его влажное шипение вдруг сорвалось, толстяк завизжал фальцетом:

— Навесил на меня хабар, а сам налегке чешешь? Ещё и подгоняешь?

— Будда, не блажи, — бригадир заговорил неожиданно мягко, — догоняют нас, сам посуди! Если я тебе сейчас в рыло дам и ты быстрей побежишь, то может, ещё поживёшь маленько. Если отстанешь — сдохнешь.

— Скорей, Гена! — окликнул Животное из кустов по ходу движения. — Брось урода жирного, идём скорей!

— Да не могу я идти… — Толстяк утратил задор. — Всё, сдох. Уходите, что ли, сами. Забирай свой хабар.

— Я с факин Будда вместе быть, — вдруг заявил рыжий, скидывая с плеча штурмовую винтовку.

— И я. — Толик шагнул к толстяку и дезертиру.

Он не хотел бросать жирного Будду, единственного, с кем хоть как-то можно было здесь словом перекинуться. Да и вообще не дело — бросать своего. Бригада на то и бригада, что вместе! Но первым сказать слово поперёк Торцу Толик не решался и теперь с облегчением присоединился к рыжему.

— Чтоб вас кровосос жрал… — проворчал Торец, разглядывая бунтарей. Возможно, и он, точно так же как Толик, в глубине души не хотел бросать незадачливого толстяка, и теперь ему стало легче, потому что обстоятельства заставили принять решение. — Значит, так, пацаны. Отходим на тот склон. Аномалий там нет, чисто. Заляжем, отключим ПДА, возьмём долину на прицел и будем ждать. Неизвестно ещё, кто это валит. Может, не по нашу душу. Эй, Животное! Ты ещё не слинял?

Саня с неохотой показался из кустов. Вот он бы точно бросил своих не задумываясь. Да и когда занимали оборону, он выбрал позицию на левом фланге, откуда можно было легче всего драпануть. Рядом с ним оказался Торец, в центре, неподалёку друг от друга, Мистер, Будда и Толик Скрипач, а Колян оттянулся правее.

Толик поглядел, как гаснет на экране россыпь огоньков, обозначающих пацанов Торца, потом отключил прибор. Чужие-то сигналы были совсем близко. Он привалился спиной к стволу сосны. В начале схватки его укороченный дробовик будет бесполезен. Оставалось минуты две или три… Толик закрыл глаза.

— Идут, — тихо сказал справа Колян. — Вон мелькают, вон!

— Факин Кореец, — удовлетворённо объявил шёпотом рыжий дезертир. И завозился в кустах, пристраивая ствол винтовки в развилке ветвей.

Толику не хотелось раскрывать глаза. Ну ещё немножко, ещё чуточку. Пусть всё начнётся как можно позже, пусть ещё хоть недолго постоит тишина. Пусть только ветер шумит чахлыми кронами над головой…

— Скрипач! Эй, Скрипач!.. — едва слышно позвал Будда.

— Ну чего?

Толик с неохотой повернул голову к толстяку. Тот не оборачивался, глядел вниз, на склон, поросший рыжим, выгоревшим на солнце бурьяном.

— Что ты о Грузе думаешь, а?

— Ничего.

— Вот и я — ничего. Пустую жизнь он прожил, вот что. Пустую… А карму всё равно теперь испортил, так что воплотится в дрянь какую, не иначе. В собаку, допустим, в слепую. Так что, если ты какую псину шлёпнешь, так, может, Грузу время пребывания в низшей твари сократишь. Получится, что он срок отбыл — ну, отпущен вчистую, понимаешь? И быть может, душа Груза опять в человека вселится…

— К чему это ты? — Толика смущало, что Будда затеял заумный разговор накануне схватки, в которой любой может погибнуть. А если погибать, так на кой вся эта заумь? Стоит ли последние секунды ей посвящать? Но и самому вдруг захотелось скрасить ожидание. — Чего ты насчёт Груза?

Студент осторожно выглянул из-за кривой сосенки. Толик тоже развернулся и бросил взгляд вниз. У подножия холма кусты то и дело раскачивались, за ними осторожно перемещались люди.

— А, вот они, теперь и я вижу, — удовлетворённо кивнул Будда. — Точно, Кореец! Так я и знал. Охотится, значит, на нас, подстерегает. Наблюдал за нашей базой, выследил, что мы свалили. А теперь боится на склон лезть, чует.

— Полезет, никуда не денется, — прошипел Торец, — он упрямый. А ты заткнись.

Преследователи не отваживались покинуть заросли — понимали, что склон хорошо простреливается сверху, а сигналы пацанов Торца пропали как раз в этом квадрате. Наконец сталкеры решились — дружно кинулись вверх, хрустя ломкими стеблями и взрывая каблуками сухой глинистый грунт. Оружие они держали наготове, стволы были направлены на заросли, где укрылись мародёры. Все отлично понимали: место для засады очень даже подходит.

Первым не выдержал Колян, приподнялся и засадил длинной очередью — под ногами преследователей выросли фонтанчики рыжей глины, выбитые пулями. Тут же заработали автоматы Животного и Торца. Сталкеры на склоне не растерялись, открыли массированный огонь. Колян тут ж испуганно присел, ему на голову обильно сыпались ветки, срезанные пулями. Торец бил увереннее, короткими очередями, но всё время мазал. Должно быть, не мог высунуться и прицелиться точнее, стрелял наугад. Под началом Корейца было больше десятка сталкеров, и они упорно карабкались вверх, поливая заросли у вершины плотным огнём. Толик пока только глядел, не выдавал свою позицию, и над ним пули визжали лишь изредка.

Перекрывая грохот очередей, заорал Торец. Слов Толик не разобрал — похоже, бригадира ранили и он выл от боли. Только теперь в дело вступил Мистер. Дезертир дал две короткие — в три-четыре патрона — очереди, перекатился за соседнее дерево, привстал и снова открыл огонь. Снизу тоже закричали, и Толик, выглянув снова, увидел, что два тела безвольно сползают по рыжему склону, загребая вялыми руками щебень и комья глины.