Читать книгу "Дороги Зоны. Жизнь после жизни - Дмитрий Заваров"

Он поднялся по лестнице в бар, взял на кухне поднос с завтраком для Живодера и кофе с бутербродами для себя. Попросил добавить бутылку минералки – вечером босс праздновал успешную сделку и немного перебрал, обязательно захочет пить.

Дело было в том, что вчера к Живодеру прискакали два очкарика, вроде с «Янтаря», и спросили артефакт «веретено». Босс заломил такую цену, что даже Вандам про себя назвал хозяина нехорошим словом. Но яйцеголовые, вяло поторговавшись, цену приняли. Единственное – попросили показать артефакт. Вандам принес «веретено» и покрутил перед носами у двух придурков. Ударили по рукам. Обещали доставить бабло сегодня к обеду. Таким образом состоялась если не одна из самых прибыльных, то уж одна из самых фартовых сделок в истории «Бомбы».

Вернувшись на свой этаж, Вандам расположился в предбаннике – бетонной конуре перед кабинетом Живодера – и принялся есть, поглядывая на монитор.

На экран были выведены сигналы с многочисленных камер, развешенных по «Бомбе». Больше всего внимания, разумеется, было уделено бару и подходам к «офису» Живодера. Снаружи камер не было – Выбросов электроника не выдерживала.

В это время в баре народу сидело мало – от силы человек шесть. Большинство ушло на промысел, те же, кто сегодня никуда не собирался, вставать не торопились. Вандам увеличил окно одной из камер, которая показывала парочку сталкеров за столом в углу.

Мужики ссорились. Один, с кривым узким лицом, одетый в задрипанный комбез, доказывал что-то другому – потрепанному персонажу с толстой красной рожей.

– Ну шо, падла жирная, где моя доля? – принялся озвучивать Вандам.

– Пошел ты, шакал глистастый, щас нос тебе откушу, сука!

Занятие это никогда Вандаму не надоедало. Иной раз он разыгрывал перед монитором целые трагедии, по накалу страстей способные затмить опусы Шекспира. Правда, сюжет вандамовских пьес строился преимущественно вокруг дележа денег и артефактов. Кроме того, сюжетные ходы страдали некоторой шаблонностью из-за нетрадиционной сексуальной ориентации героев, а лексикон драматурга не отличался изысканностью и разнообразием. И тем не менее – Вандам сам этому удивлялся – все, что происходило на экране, не просто укладывалось в рамки этих сюжетов, но и исчерпывающим образом ими описывалось.

– Ах ты, боров сраный! Щас я ударю тебя по голове стулом и отымею! – писклявым голосом озвучивал Вандам тощего сталкера.

– Ты че-то попутал, крыса сопливая, я сам тебя отымею, потому что теперь моя очередь! – басил Вандам за толстого.

– Ну смотри, хряк…

Тут внимание автора переключилось на камеру, показывающую вход в бар. В двери стоял высокий мужик в армейской плащ-палатке с накинутым на голову капюшоном.

– Я Зорро, вашу мать! – провыл Вандам трагическим голосом.

Между тем мужик положил на ближайший стол рюкзак, достал оттуда белый цилиндр. Движения его были медлительные и какие-то неуверенные, словно мужик основательно принял на грудь. Он наклонился и стал водить цилиндром по полу, опираясь для равновесия на другую руку. Это же баллончик с краской – понял Вандам, заметив, что на полу остается блестящий след. «Ну, будет сейчас тебе от нашего Шпалы!» – предвкушая знатный акт трагедии, прошептал он.

Зорро, закончив рисовать, безвольно уронил баллончик и снова полез в рюкзак. На полу после его художеств серебрилась какая-то геометрическая фигура, что-то вроде треугольника в круге.

– Видали картину, придурки? – пьяным голосом прогундосил Вандам от имени нового персонажа. – Она означает, что теперь вы должны выстроиться в шеренгу, снять штаны и нагнуться!

А Зорро тем временем неспешно расставил по блестящим линиям какие-то предметы («Опа!» – вскрикнул Вандам, узнав в одном из предметов артефакт «желудь») и шагнул в центр рисунка. Тут же все остальные посетители бара встали.

– Кто желает поиметь Зорро, занимайте очередь! – сымитировал Вандам объявление вокзального диктора. – Повторяю, кто желает поиметь Зорро…

Группа сталкеров сгруппировалась у стойки, Вандам с недоумением заметил, что к ним присоединился Колдун – бармен, и Шпала – охранник. В первый раз за всю свою службу он пожалел, что камеры не передают звук.

– Пошел ты, Зорро! – машинально подал реплику Вандам, видя, что вся толпа направилась к выходу из бара.

Проблемой было то, что выход они выбрали не тот – не обычный, а служебный, на лестницу, ведущую вниз, в резиденцию Живодера. Вандам проследил через камеры, как мужики, толкаясь, спустились по лестнице, выбрались в коридор и остановились перед невидимой преградой. Вандам перевел взгляд на дверь. Раздался аккуратный стук.

– Шо надо? – крикнул он.

Ответа не последовало. Вандам подошел к двери и приоткрыл ее на пару сантиметров.

– Чего приперлись? – спросил он.

Вместо ответа Шпала сунул в щель пистолет и выстрелил. Густая клякса крови расплылась на мониторе и потекла вниз по картинке из бара: человек в плащ-палатке все так же стоял в эпицентре блестящих линий.

Глава 7

Полковник Чижов носил прозвище Мамай, но не знал об этом. Был он низкорослый, неимоверно толстый и абсолютно лысый. Голос имел тонкий и пронзительный. Появлялся только там, где произошло какое-либо ЧП, поэтому среди личного состава справедливо считалось, что встретить Мамая – не к добру.

Два бойца, вышедшие из бункера покурить, обреченно вздохнули, когда увидели полковника в подъезжающем УАЗе. Переглянувшись, они побросали сигареты, один пошел внутрь предупредить начальство, другой остался встречать дорогого гостя. Тот факт, что Чижов приехал к внутреннему контуру Периметра на машине, а не проследовал пешком по подземному тоннелю, означал только одно: Мамай спешил карать и уничтожать.

Машина затормозила, полковник перегнулся назад, подхватил свою неизменную кожаную папку и грузно выбрался наружу. Внимательно оглядел большую дыру в сетке ворот, наскоро залатанную колючей проволокой, и двинулся к входу в бункер.

– Как стоишь! – визгливо бросил он, проходя мимо бойца.

«Началось», – подумал тот и двинулся следом за полковником.

Мамай уверенно спустился по лестнице, завернул в нужный коридор, проскочил несколько комнат и с размаху толкнул железную дверь командного пункта. Дежурный уже стоял по стойке «смирно».

– У себя?

– Так точно. Доложить?

– Сам доложу, – отмахнулся Мамай и проследовал в кабинет.

Дежурный вздохнул в той же тональности, что и бойцы, увидевшие Мамая первыми. Теперь достанется всем, не только товарищу капитану. Боец покосился на дверь начальника, откуда как раз донеслась пронзительная тирада Мамая, щедро сдобренная матом. Спустя минуту выглянул капитан – лицо красное, злое, глаза навыкате – и рявкнул:

– Давай сюда Юрьева, быстро!

Сержант Юрьев прибыл буквально через несколько секунд. Ничего удивительного – предсказать развитие событий было нетрудно, поэтому боец ждал рядом с командным пунктом. Длинный, нескладный, с помятым невыспавшимся лицом – вся его фигура буквально сочилась унынием, и это впечатление усиливал распухший красный нос с алеющей царапиной посередине. Юрьев испуганно глядел на дверь, но входить не спешил.