Читать книгу "Маргарет Тэтчер - Жан Луи Тьерио"

После 1945 года колонии одна за другой стали освобождаться и отходить от Англии, словно их уносило прочь ветром истории. Повсюду «Юнион Джек» спускали с флагштоков: в Рангуне — в 1947-м, на Цейлоне, в Палестине[31]и Индии — в 1948-м. Особо тяжелую травму Великобритании нанесла утрата Индии, ведь она была воплощением грез целой нации.

Именно там Киплинг осознал, что такое «бремя белого человека». Это была единственная колония, управлением которой занималось отдельное министерство. Англичане и иностранцы как завороженные взирали на роскошь, окружавшую индийских магараджей, усыпанных золотом и драгоценными камнями. Самые престижные и прославленные полки английской армии с гордостью несли там службу. Для младших сыновей знатных семейств достойным венцом карьеры считалась служба в министерстве по делам Индии. Когда лорд Маунтбеттен, последний вице-король, уступил власть в Индии Джавахарлалу Неру, а в Пакистане — Мухаммеду Джинне, была закрыта славная страница английской истории. Можно отметить, что процесс деколонизации прошел довольно мирно. Если и были межобщинные жестокие столкновения между индуистами и мусульманами, то все же Англии, к счастью, не пришлось вести колониальную войну. Но из 420 миллионов подданных у нее осталось всего лишь 67 миллионов в заморских территориях.

А «кровопускание» продолжалось, будто невидимая рука вырывала страницы из атласа мира. В 1957 году пришла очередь Ганы, в 1958-м — Нигерии и Кипра, в 1960-е годы — Танзании, Уганды, Кении, Малави, Мальты, острова Маврикий, Йемена. К 1970 году не осталось почти ничего, какие-то жалкие крохи великой империи…

Метрополия, разумеется, сохранила многочисленные связи со своими бывшими колониями при помощи создания Содружества (государственного объединения Великобритании и большинства ее бывших колоний и доминионов). За исключением Бирмы, Пакистана и Южной Африки[32], все обретшие независимость страны согласились стать членами этой организации. Чтобы позволить таким республикам, как Индия, войти в состав Содружества, коренным образом был пересмотрен Вестминстерский статут 1931 года (акт парламента о положении британских доминионов). Члены Содружества не должны давать клятву верности английской Короне. Английский монарх становится «главой Содружества». Главы государств, входящие в состав организации, и главы правительств регулярно встречаются все вместе. В промежутках между встречами канцелярия, располагающаяся в Лондоне, осуществляет постоянную связь со странами — членами Содружества. Совершенно очевидно, что эта организация — довольно мощный рычаг для оказания влияния, имеющий большое значение для Великобритании. Не говорил ли Неру о Содружестве, что это «независимость плюс кое-что еще»? Истина состоит в том, что в 1970 году около 30 процентов торгового обмена Англия осуществляла именно со своими бывшими колониями. Но создание Содружества не избавило их от внутренних ссор. Поведение бывшей метрополии вызывало упреки в нерешительности по поводу жесткого осуждения политики апартеида, проводившейся в Южной Африке[33], или по поводу расистских наклонностей Яна Смита в Южной Родезии[34]и его попыток отделения этой территории. Короче говоря, Содружество — это красивый остаток империи, постепенно утрачивающий свою привлекательность.

Закат британской мощи

В конце Второй мировой войны Англия еще могла убаюкивать себя иллюзорными грезами о том, что она все еще принадлежит к числу великих держав. На конференциях в Касабланке и Ялте Черчилль понял, что его страна является всего лишь «самой малой из трех великих держав» и находится позади США и СССР. Кстати, проведение высадки союзников на территорию оккупированной гитлеровцами Европы в июне 1944-го было доверено американскому генералу Эйзенхауэру, а не англичанину. И все же Англия все еще оставалась одной из великих. У нее было свое постоянное место в Совете Безопасности ООН, были свои военные базы, разбросанные по всему свету от Северной Атлантики до южной части Тихого океана, и она была привилегированным партнером США. Несмотря на все попытки левого крыла Лейбористской партии под руководством Анейрина Бивена сохранить дружбу с Советским Союзом, холодная война началась.

Министр иностранных дел Эрнест Бевин прекрасно отдавал себе отчет, особенно после Потсдамской конференции, что от Сталина нельзя ждать ничего хорошего. Бевин почти полностью разделял взгляды старого Черчилля, который в своей знаменитой Фултонской речи 5 марта 1946 года подверг жесткому анализу политику Сталина и разразился гневными тирадами против «железного занавеса, разделившего Европу».

Правительство поддерживало доктрину Уинстона Черчилля о существовании «трех кругов» влияния: в центре первого, главного круга находились Соединенное Королевство и империи, во втором, чуть более удаленном, — США, а в третьем — Европа, короче говоря, «большие просторы» были важнее «континента», а соответственно, мировая политика была важнее политики региональной. В духе этой доктрины англичане поддерживали антикоммунистические режимы в Греции, Турции и на Балканах. Англия приняла «План Маршалла», который Сталин с презрением отверг. Британцы со смирением и чувством покорности судьбе констатировали, что Европа с каждым днем все более и более распадается на две части. Центральная Европа превращаюсь в «красный рай серпа и молота»: поочередно пали Прага, Будапешт, Варшава, София, Бухарест. В ход шло все: государственные перевороты, принуждение противника делать одну уступку за другой, подрывная деятельность внутри патриотических организаций — ничто не могло устоять против агентов Москвы. Когда в ответ на создание Тризонии (объединение трех зон оккупации Берлина — американской, английской и французской) Советский Союз установил блокаду Западного Берлина, королевские ВВС разделили с американскими летчиками славу создателей воздушного моста, спасшего от голода аванпост Запада.

Но Великобритания уже была на последнем дыхании. Колонии отпадали одна за другой, а жестокие законы неумолимой экономической реальности постепенно вынуждали Англию, обескровленную долгами, уступать первое место Америке. Трумэн был безмерно рад тому, что его страна стала наследницей старой метрополии и лидером в политике сдерживания «гидры коммунизма». Военно-морской флот США сменил королевский ВМФ в качестве главенствующего флота в акватории Средиземного моря; американская помощь стала поступать в Грецию и Турцию вместо помощи английской, что и помогло правительствам этих стран одержать окончательную победу над бунтовщиками-марксистами.