Читать книгу "Insomnia, или Поиски Механической Вороны - Марина Клингенберг"

Парень вдруг рассмеялся, без всякой на то причины. Он прислонился спиной к решетке и, глядя в стену, продолжал посмеиваться. Потом так же неожиданно утих.

– Мефистофель!

– Чего тебе?

Мне захотелось как следует вдарить ему по голове, но я сдержалась и нашла другой способ вытянуть из него информацию:

– Это так ты рассказываешь? Тоже мне, рассказчик!

– А, ну да. Они экспериментируют. Добывают детишек и экспериментируют вволю.

– Что?!

– Чего тебя так удивляет? – изумился Мефистофель. – Я тебе зачем все это показываю? Сама не видишь? Что же тут тогда, по-твоему, происходит?

Здесь он был прав, и я молча кивнула. Полотно над моей головой предательски зашуршало.

– Наш герой, – Мефистофель взглядом указал на заключенного, – оказался в клетке. И сидит там, к слову, уже не один год. А все потому, что не понял однажды извлеченного урока. Он подумал, что то, что нашептывает ему постоянно являющийся парнишка – бред, не хуже галлюцинации. Вот и поплатился.

– Ты мне угрожаешь?

– Что? – Мефистофель наморщил лоб, потом, поняв намек, фыркнул. – Это ты меня, что ли, галлюцинацией считаешь?

– Ну а если бы? – я ушла от ответа.

– Да иди ты, я не о том. Просто у него были друзья, которые замыслили недоброе…

– Какие же это друзья?

– Не перебивай. Тони скоро вернется. Так вот, они замыслили недоброе. Но кое-какой голос нашептал ему об этом, предупредил…

– Какой голос? Внутренний?

– Внешний, – туманно ответил Мефистофель. – Но внушить этому болвану хоть капельку здравого эгоизма, как видишь, не получилось. Он всегда рассчитывал на других. Думал, он в безопасности. Стоит позвать, и рядом окажутся друзья.

– Так неужели это его «друзья» организовали? – не понимала я.

– Не совсем. Они просто подсказали кое-кому за соответствующую плату, что именно он им больше всего подходит, и помогли его отловить незаметно от окружающих. Сами-то те еще кретины – даже не знали толком, что и зачем натворили. Эти им наплели… Ну да ладно. Итак, наш герой попал в западню, но, к его счастью, при нем оказалось целых два средства связи.

– Мобильники?

– Точно. Один они забрали, а о другом и не подумали. Тони за ним тогда круглосуточно наблюдал – это его работа. Он ее ненавидит, но бросить не может. Они его покрывают, ну и угрожают по совместительству. Но Тони все равно взял и сделал вид, что не замечает, как несчастный страдалец звонит и молит о помощи.

– Тогда он действительно ничего, – согласилась я.

– А теперь самое забавное, – Мефистофель садистски улыбнулся, и я поняла: ничего забавного он не скажет. – Перепуганный до полусмерти мальчик от испуга набрал не какой-нибудь там стоящий номер, а номер лучшего друга. Набирал, набирал, набирал. Но, представь себе, другу совсем не хотелось с ним разговаривать, и он сбросил все его звонки, или как там это у вас называется. Так же было дело и со вторым – они как раз проводили время вместе. Тогда он разослал сообщения…

– И что, никто не откликнулся?

– Нет. Все подумали, что он просто придурок и отнимает их время плохой шуткой. Ну, он бы, конечно, позвонил, куда надо, да только прежде, чем отошел от паники и шока, явились мучители. Засекли, отобрали все оставшееся, и только он связь с миром и видел. Потом, когда родственники заявили о пропаже, друзья-приятели жутко перепугались и ничего про звонки не сказали.

– Это… Это отвратительно, – прошептала я.

– Ага. Вот и сидит тут уже какой год. Вроде бы третий. Хочет свободы или умереть, три года в клетке – это не шутка. Но они не дают ни того, ни другого. И не дадут.

– Нужно его выпустить! – я стала подниматься на ноги, но Мефистофель увлек меня обратно.

– Спятила? – осведомился он. – Это же рассказ. История. Ее нельзя изменить.

– Но мы же сейчас здесь? Значит, можно.

– Нельзя. Вот знаешь, что было бы, если бы мы переместились в прошлое и попробовали изменить его?

– Ну, – я задумалась. – Эффект хаоса какой-нибудь? Вселенная уничтожится и так далее. Или просто все изменится до неузнаваемости. Что якобы когда меняется одно событие, если даже незначительное…

– Ха! Господи, люди о себе такого мнения, что это просто смешно, – фыркнул Мефистофель. – Я тебе скажу, что будет: ничего. Все будет так же, как было прежде. Вот если ты сейчас его выпустишь, это не поменяет того, что с ним случилось на самом деле. А знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что будущее, даже если ты вернулась из него в прошлое, уже произошло. То, что произошло, нельзя изменить. Так что я тебя обрадую – можешь попытаться предотвратить хоть появление планеты, все равно все останется прежним. В общем, молчи и наблюдай.

Его последняя фраза походила на поднятый занавес: сразу после нее двери распахнулись. Порог переступили женщина в белом халате и мужчина в серой форме.

– Тони! – грянул он. – Какого черта эта штука опять на полу?!

Тони показался на середине комнаты и с насквозь фальшивым недоумением взглянул на клетку.

– Не заметил… Сейчас поправлю.

– Не нужно, – сказала женщина. – Пусть побудет так. Сейчас приведем кое-кого. Народу будет много ходить.

– Ладно, – Тони безразлично пожал плечами – видимо, в словах женщины не было ничего необычного.

Мужчина прошел в другой конец помещения и с ужасным скрежетом подволок одну из пустых клеток. Ее поставили вплотную к той, где сидел заключенный. Теперь обе клетки разделяла общая решетчатая стена.

Человек в серой форме ушел. Женщина пристально посмотрела на пленника.

– Не умер? – осторожно спросила она у Тони.

– Нет, – сказал тот.

– Хорошо.

– Чтоб вы сдохли, – вдруг очень четко проговорил заключенный.

– Да-да, слышали, – равнодушно откликнулась женщина и, отойдя, застыла в ожидающей позе.

– Время от времени сюда подселяют кого-нибудь, – очень тихо произнес Мефистофель. – Очередные жертвы. Только они или быстро умирают, или их в другую комнату отводят.

– Почему тогда этот не умирает? – спросила я шепотом. Мне было ужасно жаль заключенного. Он выглядел настолько измученным, что, казалось, смерть – это лучшее, что могли сделать для него эти люди.

– Не повезло, – сказал Мефистофель. – Они не хотят, чтобы он умирал – у него поразительная выживаемость. Умрет, и эксперимент сорвется. В него столько всякой дряни напихали, что другого такого тела так просто не сыщешь. Умрет – придется заново начинать.

– Тогда они могли бы его вылечить!

– Раны – это они специально, – пояснил Мефистофель и проговорил, явно передразнивая женщину в белом халате: – А попробуем еще и это – вдруг не умрет? О-о, тогда еще и это можно…