Читать книгу "Скелеты в тумане - Валерий Гусев"

– Ну что ж, все в порядке, – сказал милиционер. – Желаю хорошо отдохнуть… Только вот что… – он покосился на меня, и папа поспешил его успокоить – при нем, мол, можно, парень надежный. – Будьте осторожны в лесу, проявляйте бдительность и, если заметите что-нибудь необычное, постарайтесь сообщить мне.

– Уже заметили, – сказал папа. И рассказал о пропавшей карте и угнанной лодке. – Я попытался связаться с милицией, но у капитана МРБ испортилась рация.

– Она у него всегда портится. Когда надо, – загадочно сказал участковый. – Спасибо вам за сведения. Мы примем меры. А вы все-таки будьте осторожны в лесу.

– Конечно, – сказал папа. – Не беспокойтесь. Мы не новички.

– Не в этом дело, – вздохнул участковый. Помолчал, словно раздумывая, говорить или нет. – А дело в том, что несколько дней назад на одной из станций из вагонзака совершили побег четверо заключенных. Двоих уже задержали, а двое других где-то бродят по лесам. Один из них – очень опасный преступник. Другой – по фамилии Филин – местный, злостный браконьер. За что и осужден.

– Вы считаете, что этот Филин угнал лодку? И нашу карту?

– Судя по тому, что вы рассказали, это он. Теперь у них есть лодка. Кстати, и ружье. Правда, по нашим сведениям, без патронов…

– Какое ружье? – спокойно уточнил папа.

– Берданка. У сторожа магазина отобрали.

– Ну, к ней они патронов не достанут.

– Как знать, лучше быть готовым к худшему. Так что если вы с ними встретитесь, в бой не вступать, а найти возможность сообщить мне. Договорились?

– Договорились, – беззаботно сказал папа и повернулся ко мне. – Смотри, маме и Алешке не проболтайся.

Участковый как-то внимательно, с каким-то сомнением посмотрел на нас и добавил:

– А лучше всего – поживите пока здесь недельку-другую. Подергаете камбалу с причала, за черникой на ближний берег сплаваете, грибов соберете, кино нам привозят…

Папа поскреб макушку, сдвинув шляпу на нос, посмотрел на меня, представил, видимо, какой скандал закатит Лешка, и вежливо отклонил предложение.

– Видите ли, ребята столько лет ждали этого путешествия, и было бы жестоко…

– А не жестоко, – резко перебил его участковый, – подвергать их такой опасности?

– Ну, – сказал папа, – вы ее сильно преувеличиваете. Кому мы нужны? Что у нас брать?

– У вас? У вас есть все, в чем у них крайняя нужда: оружие, продукты, теплая одежда, топор… Неужели не понимаете? Ведь вы для них находка!

Я с замиранием сердца ждал папиного решения. И не разочаровался в нем.

– Нет, знаете ли, – мягко ответил он участковому. – Мы не станем менять наши планы. Но обещаю, что будем бдительны и осторожны. И если что – сразу дадим вам знать.

Участковый отдал нам честь, папа тоже приложил два пальца к шляпе, и мы расстались, довольные друг другом.

Потом мы снова спустились в лодку, чтобы продолжить приборку, и папа еще раз предупредил меня, чтобы я не проболтался о нашем разговоре с милиционером. И я видел, каким озабоченным он стал, сколько еще ему прибавилось ответственности за нас, и не приставал к нему с расспросами. Не жалеет ли он о том, что потащил нас в это путешествие? И если не жалеет сейчас, то не пожалеет ли позже?..

Проводить нас собралось все население поселка. Мужчины обещали хорошую погоду и давали папе советы, как лучше и быстрее добраться до Биологической станции:

– На Медвежий камень не иди, возля него сильно вода течет – может далеко в море снесть. Оставляй по праву руку и, как с его мордой сравняешься, сразу влево бери и прямо держи на южный берег, а посля – по краешку, по краешку. К берегу там не касайся – камня под водой много – как раз в отлив днище побьешь.

Женщины советов не давали, а, подперев щеки ладонями, жалостно смотрели на нас, особенно на Алешку. Потом одна, долго наблюдавшая, как Алешка распоряжается в лодке, признала: «А ничего – малец шустрый. Этот не пропадет и в море», – и все согласно закивали головами в платочках.

Переход нам предстоял действительно очень сложный. Не зря папа все время смотрел в карту. Мы должны были пересечь губу в самой широкой части, фактически выйти в открытое море. Потому что отсюда противоположный берег, где находилась Биостанция, мы разглядеть не могли – только чуть виднелось что-то вдали как длинное синее облако на поверхности моря.

Алешка тоже лез в карту, что-то соображал, а потом заявил:

– Подумаешь! Все ясно. Сначала вверх, а потом влево. Делов-то!

– На север, а потом на запад, – машинально поправил его папа.

Тут прибежал дед Акимыч с красным ухом и сказал:

– Чего там. Давайте я вас на буксире оттарабаню. Я энтот путь с закрытыми глазами знаю. Как свою горницу.

Тут все женщины завыли и стали отталкивать деда от причала и кричать нам:

– Не верьте ему! Или заблудится, или утопит всех! Уходите скорея!

Дед обиделся, но виду не показал и бросил Алешке сверток:

– Держи, малец, подарок от Акимыча!

И мы поплыли. Алешка долго стоял на корме и важно приветствовал провожающих, помахивая ладонью поднятой руки. Как член правительства. Потом неожиданная волна от буксира ударила лодку в борт, Лешка не удержался на ногах и плюхнулся маме на колени. Мама обхватила его руками, и они о чем-то пошептались, а потом стали разворачивать сверток. В нем оказалась настоящая морская тельняшка. Алешка взвизгнул и стал ее примерять. Прямо на куртку. Сначала я ему немного позавидовал, а потом, когда он натянул ее, успокоился: рукава висят ниже колен, а подол – ниже пяток.

– Ничего, – сказал папа. – Хорошая ночная рубашка…

Глава VII

В открытом море

Плыли мы очень долго. Даже немного надоело. И страшновато было. Особенно, когда за кормой исчезли силуэты кранов и растаял в белесой мгле сам остров, а впереди все так же далеко и недосягаемо синел противоположный берег.

Но я все время думал о древних мореплавателях, которые месяцами плыли неизвестно куда без папы и мамы и терпели всякие лишения, а потом их имена навсегда входили в историю мореплавания и великих открытий.

О чем думал Лешка, я не знаю, потому что он скоро уснул в своей длиннополой тельняшке на коленях у мамы. Она осторожно переложила его в каюту. Потом он безмятежно признался: «Я всегда так делаю. Если наступают неприятности, ложусь спать, а когда проснусь – уже все прошло». Хорошая философия.

К счастью, мы скоро проголодались от вольного ветра (и от страха тоже) и обо всем забыли, когда мама достала термос с чаем и сухари. Алешка, конечно, стал крошить сухари за борт для чаек, и, конечно, был наказан. Чайки налетели с голодными криками и кружили над нами, и падали в море, ловко выхватывая из воды сухарные крошки и роняя на палубу и парус свои тяжелые капли. И продолжалось все это безобразие, пока самая умелая и вредная из них не попала прямо в Лешкину кружку с чаем. В виде благодарности за угощение. Алешка обиделся, мама огорчилась и выплеснула чай за борт, а папа принял меры: