Читать книгу "Эхопраксия - Питер Уоттс"

Они быстро приближались. До монастыря осталось четыре километра.

Что-то сверкнуло на одном из дисплеев: крохотный и яркий солнечный зайчик во мраке ночи. Изображение вспыхнуло на мгновение, следом всё забили электрические помехи. Отрывистый, обжигающий взрыв суперновой. А потом черная дыра в стене и мигающая по центру надпись: «НЕТ СИГНАЛА».

Пальцы монаха летали по краске, вызывая клавиатуры и увеличивая дисплеи. Окна множились, на секунду давали панорамы пейзажа и тут же испарялись. Три заискрились и умерли прежде, чем Двухпалатник успел отправить их на покой.

«Они вырубают наши камеры», — понял Брюкс и рассеянно подумал, когда пораженные Вознесением девианты успели стать для него «мы».

Осталось меньше трех с половиной километров.

Новый набор окон расцвел на стене. Картинка в них оказалась зернистой и лишенной цвета, почти монохромной. Они тоже обозревали пустыню, но что-то в них было другим, хотя и очень знакомым…

Вот оно! Третье окошко наверху: крошечный монастырь затаился на горизонте, а рядом маленький вихрь. Эта камера смотрела с другою края пустыни.

«Это же моя сеть, — понял Брюкс. — Мои камеры! Значит, кое-что зомби оставили».

Брат Шлепанец установил связь с шестью из них, дал увеличение и повертел каждой. Дэн сомневался, что от них будет толк: дешевые стандартные устройства; подарки, которыми нищих исследователей разводили на комплекты. Все положенные улучшения установлены, но по спектру ничего особенного.

Для монаха они, похоже, вполне сгодились. Во втором окне слева, примерно в ста метрах от камеры источник тепла двигался направо. Камера автоматически проследила за целью, пока монах увеличивал картинку. Постепенно изображение становилось все более четким.

Еще один монастырский глаз вспыхнул и умер, а его дальномер померк секунду спустя.

Три целых и две десятых километра…

«Это почти девять метров в секунду. Бегом…»

— А что будет, когда они сюда доберутся? — спросил Брюкс.

Шлепанец не ответил. Похоже, его заинтересовал отдаленный термослед на третьей камере: небольшая машина, мотоцикл; самый обыкновенный дизайн, такой же, как…

«Минуту!»

— Это же мой мотоцикл, — пробормотал Дэниэл, нахмурившись. — А это… я…

Шлепанец соизволил бросить на него взгляд и покачать головой:

— Идизел.

— Нет, послушай…

Картинка получилась смазанная, а отслеживающие алгоритмы телониксовского стэдикама в полевых условиях никогда надежностью не отличались. Но у человека, сидевшего на мотоцикле, были усы Брюкса, его квадратное лицо и куртка с уймой карманов, которая вышла из моды задолго до того, как перешла к Дэну по наследству двадцать лет назад.

— Вас взломали, — настаивал Брюкс. — Это запись. Наверное, кто-то… — «Заснял меня?» — Да ты просто взгляни!

Вырубились еще две камеры. Итого семь. Шлепанец даже пространство не стал очищать, закрывая канаты. Что-то еще привлекло его внимание. Он постучат по краю окна с обыкновенным видом на пустынное небо. Звезды, рассыпанные по дисплею, сверкали как крупинки сахара на бархате. Брюксу захотелось упасть в эту бездну и затеряться в мирной красоте ночи без тактических оверлеев или поляризованных усилений.

Но даже здесь монах нашел нечто, разрушившее весь пейзаж: краткую вспышку, мутный красный ореол по краям овальной заплатки на звездном поле, мелькнувший буквально на секунду. Дисплей чуть слышно щелкнул и еле заметно сфокусировал изображение — а потом звезды вернулись, девственные и нетронутые.

Только над западным хребтом теперь висела огромная дыра, в которой ничего не сверкало. Что-то ползло по небу, пожирая звезды на своем пути. Холодное будто стратосфера — по крайней мере термосканы его не фиксировали. И оно было огромное, закрывало добрых двадцать процентов горизонта, хотя все еще…

Не сработал дальномер. Нет термических следов. Если бы не трюки с микролинзированием, которые сейчас выдал Шлепанец, даже затмение древнего звездного света ничем не выдало бы этот объект.

«Кажется, я выбрал не ту сторону», — подумал Брюкс.

Две тысячи триста метров. Через пять минут зомби постучатся в дверь монастыря.

Карусель, пробормотал монах, и что-то в его голосе заставило Дэниэла пристальнее взглянуть на старика.

Тот улыбался, глядя не на замаскированного исполина, марширующего через Пояс Ориона, а на смерчевой двигатель. Аудиосигнал от торнадо не шел: он безмолвно вертелся в окне, озаренном светом ночного видения; скованный зеленый монстр рвал воздух вокруг себя. Брюкс слышал его: он ревел в памяти, изгибая трубки и лопасти структуры, породившей вихрь, тряс все скальное основание. Дэн чувствовал, как эта дрожь отдается в подошвах ботинок. Брат Шлепанец вывел новое окно — уже не с видеотрансляциями и не тактическими оверлеями, а с инженерными показателями, ламинарными сигналами, уровнем влажности, а также датчиками вращения, скорости и потока сжимаемой жидкости, расположенными вдоль пятисот метров высоты. С одной стороны от каркасного диска, помеченного как «ВЕКТ/ЗАРЯД», росли тысячи иконок по периметру; сотни других описывали оси и вихри в его сердце. Нагревательные элементы. Противоточные обменники. Микшерный пульт дьявола!

Шлепанец кивнул, будто самому себе;

— Смотри!

Иконки и мощности начали двигаться. В показателях не произошло ничего драматичного; ни резких ускорений, ни сирен, никаких зашкаливаний. Только еле заметное изменение в уровне впрыска с одной стороны, нежнейшая ласка конвекции и конденсации — с другой.

В окне зеленый монстр поднял палец.

«Твою мать! Они собираются его освободить».

По датчикам пронеслась желтая волна. Десяток иконок в основании этого неожиданного солнечного соцветия стали оранжевыми, парочка и вовсе покраснела.

Торнадо с тяжеловесной и неумолимой величественностью оторвался от земли и направился в пустыню.

Он накинулся на двух зомби. Брюкс все видел по трансляции, следившей за перемещениями воронки; видел, как цели сломали строй и свернули на скорости, с которой обыкновенные человеческие ноги просто не могли нести тело, и понеслись зигзагами будто пьяные духи оживших олимпийцев.

Впрочем, с таким же успехом они могли стоять как вкопанные. Торнадо всосал ничтожные кляксы телесного жара в небо так быстро, что от них и остаточного изображения не осталось. Потом несколько секунд колебался на месте, зарылся в землю огромным слоновьим хоботом, пожирая грязь, гравий и валуны размером с автомобиль. И снова пошел вперед, вырезая свое имя на лице пустыни.

В гараже, откуда только что вырвался монстр, вихри влаги конденсировались по новой.

Торнадо прошел через периметр нежити, взяв курс на северо-запад. Подпрыгнул еще раз, вознеся над землей огромную разящую ногу, с которой дождем полились останки перемолотой в пыль пустыни. Отдаленная автономная подпрограмма в разуме Брюкса — какой-то логический ганглий, не подверженный воздействию трепета, страха или угрозы, — задался вопросом о сомнительной эффективности решения бросить целую погодную систему на двух жалких солдат и о ничтожно малых шансах попасть в цель при такой безумной траектории. Но в следующую секунду она заткнулась и больше не говорила.