Читать книгу "Бегство Короля - Виктория Борисова"

Николай Алексеевич Коробов, редактор отдела фантастики в издательстве «Редан-Пресс», пребывал в настроении вполне благодушном и даже радостном. Просмотрев отчеты о продажах, он убедился, что дела обстоят неплохо, несмотря на летний застой. Последствия прошлогоднего дефолта постепенно сглаживаются, народ снова покупает книги, так что можно вздохнуть свободно.

Он повернулся к компьютеру. Вертящееся кресло жалобно скрипнуло под тяжестью его крупного, грузного тела. Ох-ох-ох, грехи наши тяжкие… Сначала еда кое-как, фаст-фуд, сосиски, любимое пиво, а теперь живот висит и пот льется ручьями по лицу и спине. Людям «корпулентного» сложения жару пережить непросто. И это в сорок восемь лет, когда до старости еще далеко! Давно пора бы заняться собой. Бегать начать по утрам, что ли… Николай Алексеевич подумал об этом в который раз, но как-то вяло, без особого энтузиазма.

Ага, посмотрим… Максим Сабуров прислал новый роман. Молодец парень. Не гений, конечно, звезд с неба не хватает, но и не подводит никогда. Крепкий литературный ремесленник. И то сказать — не всем же быть Достоевскими!

Воспитанный в старомосковской интеллигентной семье, Николай Алексеевич слегка презирал массовую литературу. В кругу друзей за разговорами под рюмку водки он нередко вздыхал: куда, мол, катится этот мир? Где разумное, доброе, вечное? Книг издается море, но большая часть — боевики, порнография и слезливые дамские романы. В общем, макулатура на потребу публике, потакание низменным вкусам.

С другой стороны, он втайне подозревал, что если бы того же Достоевского не проходили в школе, то читали бы его только историки и профессора филологии. А кого через сто лет назовут гением и гордостью нации — еще большой вопрос. Поэтому Николай Алексеевич со всеми авторами держался очень уважительно. На всякий случай.

Творения Максима он и вовсе читал с немалым интересом и удовольствием. Выдумка, конечно, одно слово — фэнтези, но ведь забирает! Впереди выходные, можно закрыться дома, врубить кондиционер и залечь на диван с рукописью. А если рядом еще поставить бутылочку любимого чешского пива «Пльзенер», холодненького, то вообще хорошо.

К тому же — готовая отговорка от притязаний супруги Раи на его законные дни отдыха. Николай Алексеевич зримо представил себе ее поджатые тонкие губы, когда она будет говорить как бы невзначай, что надо бы, наконец, поехать на дачу, там дел невпроворот, крыльцо покосилось, забор вот-вот завалится и участок весь зарос сорняками… И как он ответит ей со спокойным достоинством и некоторой долей лицемерного сожаления: «Боюсь, ничего не получится. Мне работать надо. Видишь, сколько навалили? Просто не знаю, как управлюсь! Езжай без меня, мамочка».

И кто сказал, в конце концов, что работа обязательно должна быть неприятной?

Николай Алексеевич светло улыбнулся своим мыслям. Принтер монотонно жужжал, выплевывая страницу за страницей распечатанного текста, жара стояла такая, что и кондиционер не справлялся, но настроение это ему не испортило. Рабочий день подходил к концу, но домой он не торопился — терпеливо ждал, пока медлительный агрегат справится, наконец, с поставленной задачей. Кажется, даже ему лень… Ну вот, наконец, и последняя страница. Николай Алексеевич аккуратно собрал листки в папочку и сунул в свой необъятный, изрядно потертый портфель, с которым он никогда не расставался.

Через час он вышел из метро «Бабушкинская». Покосился в сторону автобусной остановки… Нет, народу полно, а катиться в раскаленной железной коробке, набитой потными, усталыми за день людьми, — уж увольте. Лучше пешочком пройтись. Сначала, вдоль шоссе будет шумно и пыльно, зато потом — благодать.

Николай Алексеевич медленно шел, чувствуя разогретый за день асфальт сквозь подошвы ботинок. Тяжелый портфель оттягивает руку, ну да ничего — ерунда осталась. Только перейти по мосту через мутноватую речку Яузу, потом пройти наискосок через парк по вытоптанной тропинке, потом еще два квартала — и дома.

По сторонам он не смотрел… А зря.

Свернув с оживленной улицы, он услышал быстрые, легкие шаги за спиной, но не придал этому особого значения. Он так ничего и не успел понять, когда сзади обрушился тяжелый удар. Мир раскололся на части, потом стало очень больно… Дальше уже ничего не было, только темнота.

Максим с Верочкой вернулись домой далеко за полночь. Вечер в клубе «Старый Джон» удался на славу. Максим выпил пару рюмок «золотой» текилы и пребывал в состоянии легкого, благодушного опьянения, когда мир кажется прекрасным и хочется любить и радовать всех людей без исключения. Верочка, раскрасневшаяся после зажигательных латиноамериканских танцев, выглядела чуть утомленной, и все-таки свежей и прекрасной. По дороге домой Максим все поглядывал в ее сторону, прикидывая, что продолжение вечера может быть еще более интересным…

Ключ почему-то никак не хотел поворачиваться в замке.

— Да, взломщик из меня никудышный! — пошутил Максим.

Верочка мягко отстранила его.

— Дай я сама. Он ко мне больше привык, — сказала она вполне серьезно, как о живом существе.

И верно — дверь открылась сразу же, легко и бесшумно. Верочка сбросила босоножки в прихожей, напевая «Corason espinado», но, зайдя в комнату, она вдруг изменилась в лице. Куда только девалась улыбка! Верочка выглядела так, как будто что-то напугало ее не на шутку. Она тревожно оглянулась по сторонам, быстро обошла всю квартиру, зачем-то заглядывая в шкафы и ящики.

— Веруня, что случилось?

— Максим, здесь кто-то был, — сказала она тихо, но твердо.

— Пропало что-нибудь?

— Да нет… У меня и красть-то особенно нечего. По кто-то здесь был без нас, это точно.

— Верунь, ты путаешь! Быть такого не может.

Она упрямо покачала головой.

— Точно. Полотенце по-другому сложено, коврик лежит не так… А главное — я же чувствую!

Максим обнял ее за плечи.

— Ах ты, детектив мой! Шерлок Холмс и мисс Марпл в одном флаконе. Устала ты, Верочка, вот и мерещится всякое. Давай так — я получу гонорар, и махнем куда-нибудь недельки на две. Хочешь? В какую-нибудь там Грецию или Турцию, а?

— Да ты что? Меня с работы уволят!

— Ну и пусть! Не век же тебе сидеть в секретаршах. Ты же у нас подруга великого писателя, муза, можно сказать!

Но Верочка не поддержала шутку. Она зябко поежилась и прижалась к нему всем телом.

— Максим, мне страшно.

— Чего бояться, глупенькая? Я же с тобой!

Она спрятала лицо у него на груди и вдруг заплакала. Максим даже испугался — он никогда прежде не видел ее слез. Он гладил ее плечи, руки, волосы, целовал соленые мокрые щеки, а она все плакала тихо и горько, как будто ничто не могло ее утешить.

Выходные прошли весело. И погода не подкачала — солнце, теплынь… Благодать, одним словом. К Лехе на дачу закатились все вместе — Максим, Наташа и Верочка. Даже Малыша с собой взяли. Наташа вначале долго отказывалась, но в конце концов Максим уговорил ее.