Читать книгу "Эдит Пиаф - Николай Надеждин"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ассо взялся за Пиаф самым серьезным образом. То, что не успел сделать Лепле, завершил он, Раймон Ассо. Он окончательно сформировал сценический образ певицы, подобрал удивительно точный репертуар. Каждая песня била в самое сердце. Любовь, радость жизни, печаль утраты – все это было в его стихах… Нужно ли говорить, что Пиаф в него влюбилась, как влюбилась двумя годами ранее в блистательного Луи Лепле? Воистину, сердце этой женщины было всегда открыто для любви. И потому очень ранимо…
Ассо решил добиться двух целей разом. Чтобы Пиаф приобрела статус известной певицы, а не актрисы закрытых кабаре, ему нужно было заполучить радио и устроить ангажемент в одном из самых прославленных концертных залов – в парижском мюзик-холле «АВС» на Больших бульварах. И это у него получилось!
Главной переменой стал новый образ. На сцену «АВС» вышла не малышка Пиаф, а Эдит Пиаф. Взрослая женщина, выдающаяся певица, а вовсе не бывшая уличная девчонка. Малышка исчезла, но… остался воробышек.
В студии звукозаписи.
Раймон Ассо не просто изменил сценический образ Эдит Пиаф, он вложил в эту маленькую упрямую женщину свою душу.
Они были близки, и связь их была глубже, чем любовные отношения Эдит и Лепле. К Лепле молодая Пиаф относилась с благоговением, как к опытному старшему наставнику, а Ассо был прежде всего другом, а уж потом учителем.
Раймон никак не мог побороть своенравность певицы. Поначалу все, что он говорил, она пропускала мимо ушей.
– Пойми, воробышек, это трагическая песня. Ты должна плакать на сцене, а не веселиться. Тогда заплачет и публика.
– Еще чего! Я не умею плакать из-за всякой чепухи…
– Хорошо, – сказал Ассо. – Просто так ты плакать не можешь? И песня моя тебя не трогает?
– Чудесная песня, Раймон. Но плакать… Из-за чего мне плакать?
– Хорошо. Тогда – просто пой.
Ассо кивнул пианистке. Та заиграла вступление. Пиаф начала петь. И тут же вскрикнула – Ассо изо всей силы перетянул ее ремнем пониже спины. Удар был настолько силен, что Эдит едва удержалась на ногах. Удивленная пианистка остолбенела.
Раймон Ассо вложил в эту маленькую упрямую женщину всю свою душу.
– Я сказал – играть! – зарычал Ассо. – А ты – пой!
И он добавил витиеватое ругательство.
Пиаф испуганно запела. Ассо снова наотмашь ударил ее. Потом еще и еще.
Эдит заплакала.
– Ты сумасшедший! Ты конченый идиот!
– Пой, я сказал! Пой, иначе я так тебя отделаю, что живого места не останется…
Больше уговоров не потребовалось. А Пиаф навсегда запомнила этот жестокий урок… Впрочем, потом Ассо извинялся за свою несдержанность. Он сказал ей:
– Знаешь, я готов был тебя убить. Какая же ты упрямая…
Во время того концерта на Больших бульварах Эдит пела песни, которые специально для нее написал Раймон Ассо – «Она жила на улице Пигаль», «Мой легионер», «Вымпел для легиона». И на следующий же день по Франции пронеслось: «Вчера на сцене „АВС“ во Франции родилась великая певица».
Великой ее назвали те самые газеты, которые год назад смешивали с грязью. Но потрясение было таким, что прошлое предали забвению.
И начался настоящий триумф. Эдит Пиаф была счастлива…
Предвоенные годы принесли ей всемирную славу и деньги. Отныне она не нуждалась ни в чем.
Казалось бы, голодная юность, неустроенность, личные невзгоды должны были научить ее бережливости. Но Пиаф не была бы самой собой, если бы прятала заработанное в кубышку.
Импульсивная, непредсказуемая, временами распущенная, она была еще и очень добрым, щедрым человеком. Она не изменила друзьям своей юности даже тогда, когда была очень богата. Выступая в «Жернис», она проводила свободное время в компании бывших коллег по уличным концертам. По возможности помогала друзьям, так и не поднявшимся до уровня профессиональных музыкантов. Навсегда сохранила дружбу с сестрой Симоной, которой была обязана многим.
После смерти Пиаф не осталось ни какой-либо недвижимости, ни денег. Все, что было ею заработано, она прожила.
Импульсивная, непредсказуемая, временами распущенная, она была еще и очень щедрым человеком.
Эдит любила шумное общество артистов и часто приглашала к себе гостей. Однажды она собрала друзей в гостиничном номере, где жила временно, пока в ее любимой квартирке на бульваре Ланн шел ремонт.
Говорили о том, о сем. И вдруг кто-то из гостей, желая, вероятно, польстить Пиаф, высказался в том плане, что профессия певца – дело неблагодарное. Нужно каждый вечер выходить на сцену и преодолевать равнодушие публики, завоевывать ее внимание.
В устах успешного талантливого человека, баловня судьбы эти слова звучали, по крайней мере, странно. Все умолкли. И тут взорвалась Эдит. С присущим ей темпераментом она воскликнула:
– Вы недовольны публикой? Вы ее боитесь? Вы ее не понимаете? Да как же можно?!
И, переведя дыхание, продолжила:
– Когда я выхожу на сцену, я чувствую дыхание и настроение людей. И мне все равно, сколько их – тысяча или десять тысяч. Я знаю, стоит мне только запеть, и все эти люди сольются со мной. Я пою для них. И я их люблю.
Пиаф – символ Франции, ее знамя, ее душа…
Затем она совсем успокоилась и с улыбкой произнесла:
– Это продолжается уже более двадцати лет. Меняется мода на песни, меняются сами люди. Но я остаюсь неизменной. Каждый вечер я выхожу на сцену и дарю им свою любовь, сою благодарность и свое вдохновение. И знаю, они любят меня. И будут любить всегда.
Рядом с Пиаф всегда было много самого разного народу – не только друзей, но и откровенных приживал, обиравших и бессовестно обманывавших ее.
Одну женщину, распускавшую об Эдит по всему Парижу вздорные слухи, оговаривавшую ее, и даже шантажировавшую, Пиаф терпела много лет. Та нагло воровала, залезая в кошелек, а Эдит делала вид, что ничего не замечает. Сплетни, которые могли идти только от этой хамоватой тетки, она пропускала мимо ушей, как не слушала и предупреждения друзей, убеждавших ее избавиться от неблагодарной нахлебницы.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Эдит Пиаф - Николай Надеждин», после закрытия браузера.
