Читать книгу "За тихой и темной рекой - Станислав Рем"

Между тем Владимир Сергеевич продолжал:

— Насколько мне известно, подобные инспекции в воинских частях проводит казначейство, по просьбе Генерального штаба. Каким боком к проверке финансов военных встал наш Департамент? Вам не кажется сей факт странным?

— Нет. — Олег Владимирович поморщился. Тяжело беседовать с человеком, реакцию которого ты практически не можешь наблюдать. Нужно срочно придумать, как поменять дислокацию. — Не вся информация, тем более связанная с нашим Департаментом или же с Главным штабом может быть открыта для представителей казначейства. Как вы сами понимаете, мы не можем допустить, чтобы нас обсуждали цивильные чиновники.

— Вы намекаете на то, что у вас имеются факты хищения казённых денег в нашем городе, точнее, в моём ведомстве?

— И снова нет.

Олег Владимирович легко, играя всеми мышцами тела, что незамедлительно отметил Киселёв, поднялся, и, заложив руки за спину, принялся мерить комнату широкими шагами, показывая всем своим видом, будто таким образом ему легче мыслить. Теперь в невыгодном положении оказался губернский полицмейстер. Продолжая сидеть в кресле, тот вынужден был наблюдать, как гость по-хозяйски осваивает кабинет, отчего внутри зарождалось ощущение нервозности и неуверенности, что Владимиру Сергеевичу крайне не нравилось.

— Таковых фактов у меня не имеется. И в наше ведомство с подобной информацией никто не обращался. Но его сиятельство генерал Оскольский решили провести инспекционные проверки по тем губерниям, в которых подобные комиссии не проводились довольно длительное время. Если я не ошибаюсь, в последний раз у вас инспекция из столицы прошла восемь лет назад?

— Совершенно верно.

— И она, по тем данным, что я прочитал, была успешной?

— И тут вы тоже правы.

Олег Владимирович прекратил ходить:

— Я так думаю, и эта проверка пройдёт с таким же положительным результатом.

«Это на что ты, шельма, намекаешь?» — по внешнему виду Владимира Сергеевича невозможно было понять, о чём он думает. А мысли в голове полицмейстера бродили неоднозначные и противоречивые.

Предыдущую инспекцию принимал он, лично. Тогда Владимир Сергеевич пробыл на посту руководителя губернской полиции четыре года и сумел распознать и раскрыть не одно финансовое преступление, связанное с казёнными деньгами. Но вот до суда дошли далеко не все дела. Владимиру Сергеевичу были крайне необходимы свои люди, как в городской управе, так и в среде губернатора. А потому кое-что губернским полицмейстером прикрывалось, припрятывалось, но никогда и ни при каких обстоятельствах не забывалось. И вот, дабы сохранить своих людей на свободе, в тот год ему пришлось скрупулезно поработать с инспекционной проверкой. Но тогда он был заранее предупреждён о её прибытии.

Теперь ситуация складывалась совсем иная. Интересно, размышлял Владимир Сергеевич, что этому денди известно о предыдущей инспекции? И не является ли его фраза намёком на то, чтобы с ним обошлись таким же образом, как и с теми проверяющими? Тогда столичные чины Киселёву обошлись в серьёзную копейку. Но и инспекционный корпус состоял из зубров. А кто сейчас перед ним? Мальчишка, только оперившийся, едва вкусивший жизни, не обстрелянный, но уже по-столичному наглый. Любопытно, кто стоит за ним? Кто привёл его в Департамент? Нужно будет полюбопытствовать. Слава Богу, связи в Петербурге сохранились, помогут.

— Будем надеяться, — Киселёв откашлялся, чтобы продлить паузу, и продолжил: — Чем лично я могу быть вам полезен?

Молодой человек сунул руку во внутренний карман сюртука и вынул на свет Божий небольшую книженцию, к которой был привязан карандаш. «Записничок», — догадался Киселёв. Господин Белый раскрыл книжку и принялся сверяться с написанным в ней:

— Во-первых, мне необходима пролётка. Город я не знаю, а проверка, как Вы сами понимаете, будет проходить не только в казначействе, а и по месту.

— Это не проблема. Завтра утром транспорт будет у вас.

«Он не спросил, где я остановился, — тут же отметил Белый, — Значит, вокзальный пристав сообщил ему о нашей встрече во всех деталях. А посему делаем вывод, весь город у губернского полицмейстера находится под полным контролем. Что ж, может в будущем эта информация и пригодится».

— Благодарю. Второе. Мне необходим документ, подписанный вами, который бы обеспечивал доступ во все места в вашем городе. Вплоть, до воинских частей.

Владимир Сергеевич поднялся со своего кресла, прошёл к столу, и спустя несколько минут выдал востребованный документ.

— Это всё? — полицмейстер с любопытством смотрел на молодого человека: «Что ещё он, интересно, пожелает?».

Олег Владимирович внимательно пролистал записную книжку и произнёс:

— Третье. Можно мне организовать рабочее место? И желательно, не в полицейском управлении. К примеру, в здании казначейства. И на этом, пожалуй, всё. Если мне что-либо понадобится дополнительно, могу ли я к вам обратиться?

— Естественно, — Владимир Сергеевич развёл руками. Мол, а что я могу сделать? Не отказывать же столь высокому чиновнику из Петербурга!

— Мне показалось, вам неприятен мой визит, или это на самом деле так? — Олег Владимирович теперь стоял перед полицмейстером навытяжку, словно ожидая от того пусть неприятного, но правдивого ответа.

Естественно, Владимир Сергеевич, такового ответа не дал.

— Простите, Олег Владимирович, но то вам только показалось. Признаться, вы прибыли в очень неспокойное время. Не знаю, как там, в столице, относятся к нашему нынешнему положению, хоть мы и постоянно докладываем о том, что происходит, однако, исходя из вашего приезда, могу судить— в Петербурге не слишком озабочены восточными границами империи.

— Смелое заявление, — тут же отреагировал Олег Владимирович.

— Что поделать? Такова действительность.

— Может, вы мне её проясните?

— Отчего ж не прояснить, — теперь в тоне Киселёва появились несколько снисходительные, учительские нотки. Инициатива в беседе вновь вернулась к нему. — Мы вот уже как с полмесяца находимся почти на военном положении. Разве что не ввели комендантский час. А с 12-го числа сего месяца в городе объявлена мобилизация казачества. Так-то вот.

— И в связи с чем? — спросил Олег Владимирович.

— Два года назад, может, краем уха там, в столице, вам и пришлось слышать, в китайской провинции Шаньдун начался бунт. Некие ихэ-туани решили поиграть мускулами.

— И что сие означает? Простите, не пойму, каким боком российский, провинциальный Благовещенск имеет отношение к данному бунту?

— Очень даже прямое. Сия бунтарская волна докатилась до Сахалина, это поселение на той стороне Амура. Да вы его могли видеть с набережной. У нас и до этого имели место разного рода недомолвки с азиатами. А теперь они и вовсе распоясались. Эти, как они себя именуют, «отряды справедливости и мира», занимаются подстрекательством к бунту: чтобы русское население под их давлением покинуло российскую территорию. Но это так, подоплёка. На самом деле, мы подозреваем, что сталкиваемся с обыкновенным бандитизмом. По слухам, у этих, так называемых, «боксеров» всё сопровождается грабежами и насилием[1].