Читать книгу "Тайна "Красной Москвы" - Ольга Тарасевич"

И лишь потом она выдохнула:

— Месье Брокар, это божественно…

Через пару недель в дом Брокаров передали копию письма московскому губернатору.

«Государь Император Высочайше изволил разрешить Московскому парфюмерному фабриканту и купцу французскому подданному Генриху Брокару именоваться поставщиком Государыни Великой Княгини Марии Александровны с правом употреблять на вывеске вензелевое изображение Ее Императорского Величества».

Прочитав текст, Шарлотта захлопала в ладоши:

— Какая радость! Теперь мы найдем управу на тех, кто подделывает наше мыло!

Анри вопросительно посмотрел на жену. Действительно, в последнее время «брокаровское» мыло подделывали повсеместно. Оно стоило точно столько же, сколько стоит оригинальное, однако плохо мылилось и не обладало тонким приятным запахом. Недовольные покупатели обращались на фабрику — и Анри приходилось терять на разъяснения много времени.

— Ты думаешь, теперь нечистым на руку дельцам станет стыдно? — поинтересовался Анри, обнимая жену.

Она отстранилась и посмотрела на него ласково:

— Ты никогда не поймешь эту страну и этих людей, любезный мой супруг. Им никогда не будет стыдно подделывать твое мыло. Но теперь мы разместим на этикетке вензель императорской семьи. А за его подделку — уже каторга. В кандалы им неохота. Так что они остановятся и прекратят трепать нам нервы…

Шарлотта оказалась права.

Количество подделок сократилось. А понять Россию оказалось для Анри задачей очень сложной или даже вовсе невыполнимой.

Как радовались они с Шарлоттой открытию собственного магазина! К первому дню работы во всех газетах было отмечено это событие как очень значительное для Москвы. Специально к торжественному дню были изготовлены праздничные наборы ценой в один рубль. В них входили и мыло, и духи, и одеколон, и помада, и пудра, и саше. Анри представлялся праздник, солнечный, радостный, семейный. Но с утра двери магазинчика вышибла яростная разгоряченная толпа. Люди хватали подарочные наборы так рьяно, как будто бы помирали от голода, а тут щедрой рукой им даровали корку хлеба. Конная полиция едва справилась с морем покупателей, пролития крови удалось избежать только благодаря воле Всевышнего.

А какой казус произошел на выставке с одеколоном «Цветочный»!

— Я сделаю фонтан из одеколона, и дамы станут туда опускать платочки, — мечтал Анри, предвкушая эффектное представление нового одеколона.

Однако какие платки — набившиеся в павильон мужики опускали в ароматнейший одеколон свои тулупы! Потом Анри казалось, что вся Москва пропиталась этим цветочным духом, и было его уже так много, что запах утратил всю свою красоту, и терпкая смесь гвоздики, ландыша и жасмина стала настырной и даже раздражающей…

* * *

Моя дочь — эксгибиционистка.

Даринка всегда ненавидела одежду, орала истошным ором при любых попытках надеть на нее ползунки или комбинезончик. Как только у леди стало получаться раздеваться — она с удовольствием только этим и занималась. Стаскивала красивые платьица, которые я выбирала для нее с любовью и восторгом (в моем детстве таких тряпочек для маленьких принцесс не было и в помине) и расхаживала нагишом по квартире, периодически заваливаясь то на голенький животик, то на попку. Теперь вредной малипусе пять лет, и она прекрасно понимает, что в детском садике или в присутствии незнакомых людей устраивать стриптиз категорически нельзя. Но дедушка-бабушка — свои в доску, с ними можно балдеть, как только заблагорассудится.

И вот мы празднуем наконец мой день рождения. Даринка, уже сонная, сидит на стуле в одних трусиках и, похоже, терзается дилеммой: пойти спать или съесть еще кусочек торта?

Обычно я не разрешаю ей избавляться от одежды (ребенку скоро в школу, пусть привыкает!), и покупная выпечка если и позволяется, то в небольших количествах.

Но сейчас у меня нет сил воспитывать дитятку и ругаться с ней.

Пускай делает что хочет…

— Как дела у Седова? — поинтересовался папа, наливая себе виски. — Что ж ты его не пригласила? Мы бы с ним вискаря за тебя хлопнули.

Я вздохнула:

— Вот поэтому я его и не пригласила. У Володи были серьезные проблемы с алкоголем. У следователей рабочий день ненормированный. Выпивают, чтобы взбодриться, чтобы согреться, чтобы голова лучше соображала. После передачи дела в суд — застолье. За любые услуги друг другу — бутылка. Потом вот так, незаметно раз — и алкоголь становится проблемой. Жизнь со следователем и так не подарок, времени свободного нет, денег особых тоже, настроение мрачное после трудовых будней. А тут еще запои… Жены от таких ребят сваливают в темпе марша — и это опять повод выпить… Седов вовремя осознал, куда катится, и остановился. Так что не будем соблазнять моего приятеля. Для алкоголиков в завязке стаканчик виски — угроза, а не удовольствие.

Мама под шумок этого монолога ловко подкинула на мою тарелку куриную отбивную и поинтересовалась:

— Так а кто убил несчастного химика? Что Володя сказал?

— Мусь, Седов приехал, потому что я ему позвонила. Дело будет вести другой следователь. Миронов его фамилия, вроде толковый. А кто убил — это долго выяснять еще будут. Мне показалось, что парфюмер, Орехов, может кого-то подозревать. Я честно рассказала Миронову о подслушанном разговоре. Получается, в мастерской был какой-то раритет, артефакт. Духи «Красная Москва» — если я правильно расслышала.

— С ума сойти — из-за духов человека убить, — возмутилась мама.

Отец сделал глоток виски и сморщился:

— Сегодня и без особых причин убить могут. Жизнь человека ничего не стоит. Лика, надеюсь, ты не собираешься играть в следователя и ловить убийцу?

Я покачала головой.

Конечно, еще лет десять назад в такой ситуации я бежала бы впереди паровоза.

А сейчас у меня есть дочь, вся в свою мамочку — упрямая, вредная, шустрая. Если со мной что-то случится, Дарина сведет бабушку и дедушку с ума. Так что надо заботиться о себе, дабы самостоятельно взращивать сей цветочек. Не стоит перекладывать на других свои обязанности, свинство это…

К тому же Миронов мне показался толковым дядькой — вопросы задавал грамотные, судя по лицу — особо не пьет. Так что разберется; отловит урода, который проломил некоему Юрию Иванову череп. Каждый должен заниматься своим делом. Пусть сотрудники полиции и следственных комитетов ловят преступников, отправляют их за решетку. А я буду придумывать добрые светлые сказки, где есть самая настоящая любовь и где добро всегда побеждает зло.

— Родители, вы можете быть совершенно спокойны. Я не полезу в это дело, в моих следовательских потугах нет никакой необходимости, — заверила я, невольно улыбаясь: Дарина перепачкалась в крем и шоколад до самых ушей. Правда, голубоглазого ангелочка с копной светлых кудряшек это ничуть не портило. — Я уверена, что следователь сам прекрасно со всем разберется.