Читать книгу "Из Америки с любовью - Андрей Уланов"

Из трубки донесся какой-то странный звук. Что фанатик плачет, я понял, только когда дверь распахнулась и из здания на обрамленную алыми флажками улицу хлынули гимназисты с белыми от ужаса и мокрыми от слез лицами.

Рига, 18 сентября 1979 года, вторник.

АНДЖЕЙ ЗАБРОЦКИЙ

С чувством громадного облегчения я избавился от румынской душегубки и остался в одной форменной рубашке. Слава богу, что хоть личное оружие я держу в конторском сейфе, а не таскаю с собой, как, к примеру, тот же Приходько. Видок бы у меня был – вылитый сержант Седов. Питерский следопыт со смеху бы умер.

– Ну, – проговорил я, видя, что потайной полицейский уже выпутался из своей шинели, – пойдемте, Сергей Александрович.

Их превосходительство шагнул к двери, но застыл на полушаге, точно в детской игре «Море волнуется – раз...».

– Простите, Андрей Войцехович, – осторожно поинтересовался он, – вы из Приморья родом?

Я чуть не застонал. К тому, что меня зовут Андреем, я уже давно привык – в России все живем – и не обращал на это ровно никакого внимания. Но сочетание «Андрей Войцехович» было для меня внове и бесило почему-то со страшной силой.

Кстати, а как этот тип вообще догадался, что я из Приморья? Ах да, значок с тигром. Я как прицепил его для солидности к рубашке в первый день выхода на службу, так и забыл о нем. Хотел, понимаете ли, показать, что не какой-нибудь стручок зеленый прямо из универа приехал, а настоящий уссурийский егерь – тигру брат, медведю дядя.

– Родом я из Польши, – ответил я, постаравшись, чтобы это прозвучало как можно более морозно. – Но семья моя живет в Приморье. Предупреждаю ваш следующий вопрос – это настоящий значок.

Эк загнул, Анджей. Прям самому приятно.

– Что ж, пойдемте к вашему Старику, – как мне показалось, слегка озадаченно проговорил господин Щербаков.

Один – один в нашу пользу. Я позволил себе миг позлорадствовать, а потом попытался настроиться на деловую волну. В конце концов, мы – коллеги и вроде бы делаем общее дело. Правда, каждый на свой лад.

– А где вы сталкивались с егерями? – спросил я, выходя из кабинета.

– В Дальнем, – сказал Щербаков и тут же многозначительно добавил: – По делам службы.

Намек прозрачный, как гранитная скала. О служебных делах господина тайного агента мне, по младости лет и незначительности чина, ведать не полагается. Ну и ладно. Хотя интересно, по ходу каких это дел господин потайной агент с егерями сталкивался да еще, как видно, и впечатлений нахватался? Оч-чень любопытно.

По дороге к кабинету Старика я попытался суммировать первые впечатления от знакомства с агентом всетретьего управления. («Всетретье» – в смысле «всемогучее и вездесучее», как любили говорить наши университетские остряки, предварительно убедившись в отсутствии слухофонов и просто слухачей.) На вокзале он замаскировался неплохо – так, что я его в толпе из четырех человек углядел с превеликим трудом, и это учитывая, что, как выражаются старые девы на выданье, он «мужчина видный». Это ему несомненный плюс. Я, по своей таежной дремучести, зачет по наружному сопровождению, или, проще говоря, по слежке, едва вытянул на «удовлетворительно». Теряюсь в городе. На машине – еще куда ни шло, а пешком совсем плохо. Или я к объекту наблюдения приклеиваюсь намертво, как рыба-прилипала – только слепоглухой не засечет, – или я от этого самого объекта потихоньку удаляюсь, чтобы не маячить на виду, после чего этот самый объект благополучно исчезает, а я остаюсь с разинутым ртом. Попробуйте-ка выследить в городе человека по следам обуви. Эт-то вам, батенька, не уссурийская тайга.

Едем дальше. Шуточки эти по дороге... То ли профессиональная привычка у него такая – удочки закидывать, чтобы было чего в рапорте потом настрочить, то ли просто чувство юмора у человека есть. Неизвестно. Мне по все той же младости лет шутить не полагается. Тем более – со старшими по чину. Звание его тоже ни о чем не говорит. Лет ему на вид эдак тридцать. Ну там плюс-минус. Если брат у меня в свои тридцать два по выслуге лет капитан авиации, в армейской табели тоже ранг, правда, восьмой, а не девятый, так оно оч-чень даже и неплохо, а ведь это в армии, не по гражданке, где в чинах повышают редко и неохотно. (Я прикинул, сколько мне еще лет барабанить по клавишам «Зингера» до повышения, и приуныл.) А с другой стороны – вроде бы как и подзасиделся господин Щербаков. В управлении, по моему глубочайше дилетантскому мнению, способных людей все-таки побыстрее продвигают. Что еще? Ну, что карьеру господин Щербаков делал не за письменным столом, это даже мне видно. Явно не канцелярский вид у специального агента. Я бы даже сказал, совсем не канцелярский. Чувствуется что-то... военное, что ли. Точно, военное! Интересно, откуда и какими судьбами господин Щербаков угодил в охранку? И кем он был до этого? Не десантура, габариты не те. Явно не флот и скорее всего не авиация. Танкист? Да нет, шутить изволите. Артиллерия? Мотострелки? Или, может, военмедик?

Ишь, куда меня занесло. Прямо археолог... Нет, палеонтолог. Кювье новоявленный. По обломку хвоста стадо мамонтов насочинял. Ерш твою коцынь, что ж я с такой фантазией еще ни одного дела не раскрыл? Обидно прямо, такой талант погибает. В газетчики, что ли, податься? Уголовную хронику сочинять. А то каждый раз, как газету раскрываю, надивиться не могу, как это из нашей дохлой сводки такое выжать можно. Вроде бы тишь да гладь, полная сиеста. А глянешь в колонку уголовной хроники – батюшки-светы, да у нас же тут сущий кошмар, кровь рекой заместо водки, не жизнь, а рождественская бойня.

Я распахнул дверь в кабинет Старика и вежливо посторонился, пропуская столичного гостя вперед. После чего зашел сам, захлопнул дверь и начал было докладываться, но Старик меня тут же одернул: расслабьтесь, мол, Анджей. И занялся господином Щербаковым.

А я так и остался стоять столбом, точно отчитанный за мелкую провинность мальчишка-скаут.

Тайга, 24 версты от города Тетюхе

Уссурийской губернии,
27 июня 1969 года, пятница

– Раз-два, раз-два...

– Хорошо живет на свете Винни-Пух...

Потому что не играет в военные игры. Это же надо быть таким идиотом – добровольно вызваться участвовать в этом... беге с препятствиями. В виде стволов. Я покосился вниз. С китайских кедов начала отлущиваться зеленая краска. А, ладно, все равно выбрасывать.

– Раз-два, раз-два...

Мешок, такой легкий вначале, тянул меня к земле, словно кирпичами набитый. Да и винтовка, похоже, стала весить не меньше станкового пулемета.

– Привал десять минут.

Наконец-то. У меня еще хватило сил сбросить мешок и медленно сползти по стволу. Большинство рухнули там, где их застал приказ.

– Далеко еще?

– Если верить карте, – Саня покосился на валявшийся рядом планшет, – и если мы не ошиблись с тем ручьем, то цель прямо перед нами метрах в... семистах.