Читать книгу "Ангел в камуфляже - Марина Серова"

И отключился. Однако!

Что бы там ни было, а заставлять этих людей ждать не следует. Пока, по крайней мере.

Быстро оделась, прихватила в сумку к замшевому мешочку коробочку сотового телефона и вскоре легкой бабочкой выпорхнула на улицу, к черной «Волге» с тонированными стеклами. Дверь на заднее сиденье распахнулась передо мной сама. Уже занеся ногу, глянула поверх дверцы на свою «девяточку». Она, скромница, потупила свои ясны фароньки…

* * *

Кабинет Владимира Степановича оказался под стать его машине, а он сам в кожаном вращающемся кресле с высокой гнутой спинкой был на своем месте, по-иному не скажешь. Владимир Степанович в своем кабинете должен производить впечатление на подчиненных достаточно сильное, для того чтобы у тех само собой происходило отключение управляющих систем и дальнейшее функционирование происходило бы на автопилоте.

Я стояла в дверях, разглядывая его, а он смотрел на меня тяжело, исподлобья, сжимая руками толстые и мягкие подлокотники.

— Проходите! — дождалась наконец-то.

Прошла и села без позволения, нагло взяв стул от стенки и утвердив его напротив хозяина, через стол. Вежливо откашлялась в кулачок.

— Борис сказал, что вы сотрудник частного сыскного агентства?

— Он ошибся. Я частный сыщик, работающий на свой страх и риск.

— Иванова, — он отвел наконец взгляд, — Иванова. По-моему, я что-то такое слышал!

У меня язык чесался сообщить ему, что о Шадове я не слышала ничего. Пришлось сдержаться.

— Вы давно знакомы с Наташей?

— Мы учились с ней в одном институте.

Он наклонил голову.

— И не виделись тоже давно?

— После института практически не встречались. Какое это имеет значение?

— Что?

Как быстро краснеют его уши!

— Зачем вы пригласили меня? Чтобы подвергнуть допросу, подозревая в покушении на вашу дочь? Кажется, прошлой ночью роли распределились по-иному!

Вот он уже и дар речи потерял. Не привык Владимир Степанович, чтобы в его присутствии говорили, а не отвечали на вопросы. По логике, за этим должен последовать взрыв административного возмущения. Лишь бы не лопнул. И плевала я на его деньги!

Он оказался умнее, чем я думала, и сдержанней.

— Да, конечно, — капитуляция досталась ему с трудом, с горечью в голосе. — Извините, нервы.

Он вдавил кнопку на телефонной панели и рыкнул в сторону открывшейся двери:

— Кофе!

Кофе принесли быстро. Кофейник-термос на подносе с двумя чашечками.

— Что вы можете посоветовать мне в этой ситуации? — спросил после того, как за секретаршей закрылась дверь, и жестом пригласил к самообслуживанию.

Хороший вопрос. Я приняла его как тест на мою профессиональную пригодность и, налив себе кофе, принялась за неторопливый и обстоятельный ответ.

— Не подключайте к этому делу правоохранительные органы, как и поступали до сих пор.

Он сморгнул. Хороший знак, в точку попала. В болевую точку. Пошуруем в ней.

— Даже если договоритесь с органами следствия, что вполне вероятно при ваших возможностях, то дадите им в руки дополнительный материал для их досье на вас.

Он осторожно, с полной чашкой, откинулся на спинку, слабо улыбнулся и чуть заметно покачал головой.

— Не обращайтесь к отставникам из уголовки, даже полностью зависящим от вас. Люди они опытные, со связями, но корни их в органах. Сами понимаете, в этом случае от утечки информации вы не застрахованы. Мне продолжать?

Он достал откуда-то снизу небольшую фирменную бутылочку коньяка с кривым сосочком на горлышке, плеснул себе в кофе.

— Хотите?

Я отказалась.

— С чего вы взяли, что я опасаюсь правоохранительных органов?

«Нет, любишь ты их, как дорогих сердцу родственников!» — съязвила про себя, выдерживая приличную паузу.

— Невозможно взять, чего нет! Вы настолько никого и ничего не опасаетесь, что не приняли всерьез угрозу ваших недоброжелателей лишить Наташу жизни и впервые взволновались по этому поводу только сегодня утром. Но и теперь не попытались связаться с руководством угро. Не опасаетесь вы их, нет, — они вам нежелательны. Но вы отвлекли меня от вами же заданной темы. Первый совет вы от меня получили, но я все же хочу услышать ответ на мой вопрос — продолжать ли мне дальше?

— Да, — он пошевелил тяжелой челюстью. — Да-да, конечно!

— Убийца ждал Наташу на том острове. Он знал о ее приезде заранее. И его план был обречен на успех. Благодаря счастливой случайности все вышло по-другому. Вот вам пища для размышлений о том, кому из вашего окружения можно доверять, а кому — нет. Считайте эту предпосылку моим вторым советом. Продолжать дальше?

— Минуту!

Он налил мне кофе, не слушая возражений, добавил коньяка, открыл и положил рядом портсигар с очень хорошими сигаретами, пододвинул пепельницу.

— Извините меня! — встал из-за стола и направился к двери. — Телефон, что на столе перед вами, зазвонит только для вас. Это произойдет скоро, вы не успеете соскучиться. Здесь вас никто не осмелится потревожить. Можете уйти в любой момент, если захотите, но я прошу вас не делать этого, дождитесь моего звонка.

И он вышел, оставив меня одну. Хотелось мне хохмы ради крикнуть ему вслед насчет компенсации. Сдержалась. Занялась вплотную благами, предназначенными мне, и размышлениями о причинах столь резкого поворота в его настроении. Хотя что тут размышлять!

Телефон мурлыкнул, когда и кофе был не допит, и сигарета не выкурена до конца.

— Это Шадов, — услышала я его голос. — Я жду вас внизу, Татьяна Александровна!

Я вышла из двери с табличкой «Директор», и из двери с надписью «Приемная», и из стеклянных дверей, сбоку от которых висела тяжелая, бронзовая доска с рельефной гравировкой: «ЗАО Гражданстрой», к изящному «Шевроле», поджидавшему меня с открытой дверцей безо всяких надписей.

За рулем Владимир Степанович выглядел вовсе не таким, как за столом. Он выглядел повеселевшим.

Из собственных наблюдений знаю, что многих по жизни сильных людей угнетает не тяжесть положения, в которое они попали, а собственная нерешительность в сложившейся ситуации.

Шадов привез меня в парк с каскадом больших проточных прудов, переливавшихся один в другой и, взяв под руку, повел в тихую дубовую аллею. В машине он не позволил мне и рта раскрыть, перебивал всякую мою попытку возобновить прежний разговор какими-нибудь пустяками, пока до меня не дошло, чего он боится. Здесь же заговорил сам и начал с шутки:

— Вы видите, как заботится наше семейство о вашем здоровье! Второй раз за сутки вывозим вас на свежий воздух.