Читать книгу "В паутине страха - Вера и Марина Воробей"

– Очень остроумно. Только у меня как-то пропала охота шутить. Я бы на твоем месте послала его с этим письмом куда подальше! Чувства женские выражать у него, видите ли, не получается. Не получается, значит, нечего такие сценарии придумывать!

– Сюжеты, – поправила Лиза тихо.

– Да мне как-то поровну! – разошлась Туся. – Пусть этот Род сам выкручивается…

– Поздно, – перебила Лиза подругу, решив прекратить бесполезный спор. – Я вчера уже отправила ему письмо.

– Как?

– Молча. Написала и отправила. Родион сообщил мне адрес своей электронной почты. И знаешь, если бы у него на уме было что-то нехорошее, вряд ли бы он стал это делать. А твоя хваленая интуиция… – Лиза болезненно поморщилась. – Думаешь, я не знаю, о чем ты все это время думала?

– И о чем же я думала? – Туся, совершенно забыв о том, что идет урок, резко развернулась и заглянула Лизе в глаза: – Ну говори!

– Что все ночи напролет мне снится черная «девятка», убегая от которой я безбожно нарушаю правила дорожного движения и создаю аварийные ситуации…

– А п… – Туся собиралась сказать: «А почему ты так решила?» – но не успела.

– О речном транспорте нам расскажет Крылова. – Полина Сергеевна, молоденькая географичка, у которой юбки были короче, чем у многих старшеклассниц и которая на удивление терпимо относилась к болтовне на уроках, очень недовольно смотрела на Лизу и Тусю.

– Договорились до самой до мировой! – пробурчала себе под нос Туся, навек попрощалась с Лизой взглядом и отправилась к доске рассказывать о речном транспорте.

Лизу всерьез озадачила Тусина реакция. Она была уверена, что подружка обрадуется, узнав, что история с любовным посланием приняла такой неожиданный оборот, а Туся, напротив, восприняла ее рассказ в штыки. Лиза ей «красное», она в ответ «черное». Ну написала Лиза письмо от лица главной героини, оказала посильную помощь начинающему писателю. Что же в этом такого ужасного? Может, она стала соавтором второго Рея Брэдбери, фантаста с мировым именем? А может, она потом всю жизнь будет этим гордиться?

И все же будто червячок проник в сердце и стал подтачивать его изнутри. Тусина интуиция штука серьезная. Ее нельзя сбрасывать со счетов. И про машину черную Лиза не зря, видно, вспомнила. У Туси на лице было написано, что Лиза угадала ее мысли. Думала так Туся, думала! Впрочем, тут как раз удивляться нечему. Сколько раз уже такое случалось: одна еще только подумает, а другая уже об этом говорит. Хотя часто бывало и такое, что они не понимали друг друга. Вот как сейчас.

Последним, пятым, уроком в этот день была история. Вел ее самый замечательный человек в школе и вообще просто замечательный человек, классный руководитель 9 «Б» – Кахобер Иванович Калмахелидзе. Упитанный грузин с пышными усами, тонким чувством юмора и бесконечным запасом терпения. Ребятам с ним было легко. Если нужно было решить внезапно возникшую проблему, чаще всего за советом шли именно к нему, и Кахобер всегда оказывался на высоте, помогая и словом, и делом. В общем, все – и учителя, и ребята – сходились во мнении, что Кахобер был из тех редких учителей-мужчин, для которых педагогика – призвание. В молодости он даже бросил ВГИК, хотя, наверное, из него получился бы неплохой актер. Но любовь к детям и истории победила. А сколько он всего знал и как умел рассказывать! Заслушаешься! Вот сегодня, например, тема урока «Декларация независимости американского народа». Казалось бы, скукотища смертная, но Кахобер Иванович так не считал:

– Четвертого июля тысяча семьсот семьдесят четвертого года произошло знаменательное событие в жизни Америки. – Его голос звучал почти торжественно, заставляя всех в классе поверить, что событие в этот день и в самом деле случилось выдающееся. – Съезд представителей колоний в Филадельфии под давлением народных масс принял «Декларацию о независимости». Тринадцать американских колоний объявили себя республиками-штатами. В декларации, составленной Томасом Джефферсоном, говорилось, что все люди равны, что неотъемлемыми правами каждого являются жизнь, свобода и стремление к счастью. Представляете…

Мысль Кахобера так и осталась невысказанной, потому что в дверь постучали.

– Войдите. – Лиза заметила, что Кахобер поморщился, и сразу вокруг его глаз образовались морщинки. Обычно они появлялись, когда учитель улыбался, но на этой неделе поводов для веселья было мало. В кабинет заглянула секретарша директора.

– Извините, Кахобер Иванович. – Видно было, что она смущена. – Ежова в кабинет директора вызывают.

По кабинету истории прокатилась волна ропота:

– Началось!

И все из-за этой кражи у Маши. Судя по всему, в их классе список неблагонадежных возглавлял Колька Ежов. Он встал и пошел к выходу, понурив голову. Ясен перец, неприятно.

Ребята принялись подбадривать приятеля:

– Не дрейфь, Колян. Все там будем!

– Но пасаран, друг! – крикнул Юрка Метелкин.

– Щас живо на раз-два разведут! – заметил Максим Елкин, снял очки и принялся усиленно протирать их краем толстовки.

– Тебе-то чего волноваться, пай-мальчик? – криво усмехнулся Борька Шустов и, оглядев всех чуть ли не с вызовом, сказал: – Следующим в этом черном списке я! Помяните мое слово, пацаны!

Те еще сильнее загудели.

Кахобер Иванович молчал и сосредоточенно вглядывался в унылый пейзаж за окном. О декларации, гарантирующей права американскому народу, было забыто. Лизе неожиданно показалось, что его высокая дородная фигура как-то уменьшилась в размерах из-за опущенных плеч. «Переживает», – подумала она и посмотрела на средний ряд, туда, где сидели Туполева с Голубевой.

Как и следовало ожидать, Юля с тревогой следила за каждым шагом Коли, словно провожала его, невиновного, на эшафот. Лиза тоже была убеждена, что Ежов неспособен на кражу, потому что именно ему она была обязана своим спасением в тот вечер. Конечно, Ежов не ангел, может выкинуть любой фортель, но не украсть и не предать. Взгляды Юли и Лизы встретились, и Юля отвернулась. «Надо же, до сих пор и не может успокоиться», – подумала Лиза. Приревновала своего Колю к ней. Решила, что Лиза из благодарности за спасение влюбилась в него. Глупенькая! Лизе было обидно, что из-за того случая их отношения с Юлей испортились.

Остаток урока прошел без прежнего вдохновения. Колька так и не вернулся, видно, здорово на него там насели с вопросами. А когда прозвенел звонок, Кахобер Иванович вдруг сказал:

– Ох, чуть было не забыл со всеми этими перипетиями. Ира, Лиза! – позвал он. Девчонки одновременно подняли головы и посмотрели на классного руководителя. – Маргарита Николаевна просила напомнить, что завтра в пять часов у вас редколлегия.

Ира Дмитриева. Она отлично рисовала, занималась в Школе искусств – собиралась стать архитектором. В школьной редколлегии она и Таня Дегтярева из 10 «Б» занимались художественным оформлением, а Лиза и еще несколько ребят писали заметки в газету.