Читать книгу "Жил на свете рыцарь бедный - Вера Белоусова"

— Тут он, — мрачно сказал Илья. — На кухне. Совсем не в себе. Вы бы его уговорили уехать, что ли…

Мышкин вошел в кухню. Рогов вошел следом и остановился у него за спиной, сопя прямо над ухом. За столом сидел человек. Человек этот спал, положив голову на стол, прижавшись щекой к видавшей виды клеенке. Мышкину ни с того ни с сего вдруг представилось, что его кожа должна была прилипнуть к клеенке и когда он проснется, будет отставать постепенно. Он раздраженно тряхнул головой, удивляясь тому, какая чушь лезет в голову. Руки человека были безвольно раскинуты по столу, как два посторонних предмета. На столе стояла бутылка дорогой водки, пустая примерно наполовину. Мышкин немного растерялся.

— Вы думаете — он пьян? — вдруг высунулся Рогов. — Ни-ни. Это для него — семечки. Он знаете сколько выпить может! Просто досталось ему, что говорить…

Мышкин лихорадочно соображал — будить или не будить, и если будить — то прямо сейчас или подождать? Хозяин отчего-то забеспокоился и явно хотел что-то сказать, но в эту Минуту на кухне зазвонил телефон. Рогов метнулся к нему, схватил трубку и зашептал, прикрывая микрофон рукой: «Извини, не могу разговаривать, перезвоню…» — но было уже поздно. Мышкин вдруг поймал устремленный на себя пристальный взгляд налитых кровью глаз. Дерюгин проснулся.

Несколько мгновений Мышкин изучал его, мысленно сравнивая впечатление от привычного телевизионного Дерюгина с Дерюгиным реальным. Ему вдруг померещилось, что они давно и хорошо знакомы. Он тысячу раз видел эти жесткие курчавые волосы, почти черные, стоявшие высоко надо лбом, этот сильный, хорошо вылепленный подбородок, узкие серые глаза, ярко-серые — хотя это было как раз прежнее впечатление, а не нынешнее, сейчас глаза были мутные и воспаленные. В общем, Антон Дерюгин обладал счастливой внешностью, на редкость удачно гармонировавшей с его социальной ролью. «Излишняя роскошь при таких деньгах», — припомнилось Мышкину чье-то злобное замечание. Помимо всего прочего, он был хорошо сложен, высок и широкоплеч, чего, впрочем, в тот момент тоже не было видно — плечи были безвольно опущены, руки он снял со стола, и теперь они свисали, как плети, вся фигура выражала растерзанность и неблагополучие.

— Антон, — неожиданно вылез сосед, — это Мышкин, из угрозыска…

Дерюгин не реагировал. Рогов стушевался и как-то незаметно испарился из кухни.

— Антон Антонович, — начал Мышкин, — я хотел бы задать вам один вопрос…

— Всего один? — подал голос Дерюгин.

— Сейчас — да, — уточнил Мышкин. — Потом нам с вами нужно будет еще… поговорить… Но это потом, не сегодня. А сегодня я хотел бы как можно скорее оставить вас в покое.

— Я вас слушаю, — сказал Дерюгин.

— Скажите, Антон Антонович… Вы не знаете, кто должен был сегодня прийти к… — Мышкин почему-то запнулся, — к Екатерине Козловой? Она кого-то ждала?

— Понятия не имею. — Дерюгин пожал плечами, не сводя с Мышкина воспаленного взгляда.

— Ну хорошо… Я, может быть, не совсем точно… — пробормотал Мышкин. — Предположений у вас тоже, конечно, нет?

— Откуда? — Дерюгин снова пожал плечами и вдруг, совершенно неожиданно, усмехнулся. — Слушайте, какая у вас манера чудная! Что это вы как будто за меня отвечаете — «предположений, конечно, нет»? Разве менты так разговаривают?

— Да ну… — отмахнулся Мышкин. — Какая разница? Я ведь уже понял, что вы не скажете…

— Да с чего вы взяли, что я знаю или там… предполагаю? Мне-то она последнему рассказала бы… Разве не так?

— Соседи… Роговы… оба показали, что когда в квартире у Козловой хлопнула дверь, вы сказали: «Пришел, сука. Потому-то она меня и выгнала»…

— Да? Не помню. — Дерюгин покачал головой. — Ну даже если сказал? Что с того? Потому и выгнала — догадаться, знаете, несложно… простая арифметика.

— А «сука», извините, — это кто?

— Сука-то? Она! Она — сука! Я, правда, не помню, чтобы я говорил… Но если сказал, то про нее, ясное дело — про кого же еще? — Дерюгин даже как будто оживился. — А может, это я просто так выругался, от злости. Ведь если «мать» сказать — это ж не про конкретного человека.

— Значит, не знаете? — для чего-то еще раз уточнил Мышкин, удивляясь неожиданной словоохотливости собеседника.

— Без понятия.

— Тогда… Благодарю вас, это все.

— То есть как — все? — Дерюгин выглядел совершенно ошарашенным.

— Все, все, спасибо. Я же сразу сказал — один вопрос.

Дерюгин нахмурился. У Мышкина возникло странное впечатление, что он недоволен таким поворотом событий и что ему отнюдь не хочется прерывать беседу, а, напротив, хочется говорить и говорить. На секунду у него мелькнула мысль — не стоит ли этим воспользоваться, хотя это и не соответствовало его изначальному плану. По некоторым соображениям, он предполагал поговорить с Дерюгиным подробнее, имея на руках данные экспертизы. Он совсем уж было перестроился и открыл рот, чтобы сказать что-нибудь вроде: «А впрочем, если вы в состоянии…», но тут Дерюгин вдруг как будто опомнился, посмотрел с неприязнью и мрачно умолк. Странное мгновение миновало.

— Я позвоню вам завтра, — сказал Мышкин. — Я… или мой коллега. До свидания.

Дерюгин молча кивнул и проводил его мрачным взглядом.

Рогов выскочил следом за Мышкиным в прихожую.

— Ну как? — шепотом поинтересовался он.

Мышкин вздохнул и неопределенно пробормотал:

— Да никак… Если не возражаете, заеду к вам завтра. Я позвоню.

— Конечно, конечно. — Рогов услужливо распахнул перед ним дверь и вдруг зашептал, оглядываясь с опаской: — Вы думаете, он уйдет? Или…

— Уйдет, уйдет, — сказал Мышкин. — Он совсем проснулся.

— Ну и ладно, а то мы уж и не знали, что с ним делать. Не учинил бы чего ночью… от тоски…

— Он ее… очень любил? — как-то само собой выговорилось у Мышкина.

— Не то слово! Я вам… потом расскажу… — Рогов снова с опаской взглянул в сторону кухни.

Мышкин в очередной раз миновал внушительные фигуры телохранителей и вернулся в квартиру Кати Козловой. За столом на кухне сидели друг против друга Гаврюшин и Коля. При появлении Мышкина Гаврюшин тотчас же умолк, но Мышкин, еще подходя к кухне, успел услышать, что он рассказывает стажеру увлекательные случаи из своей розыскной практики.

— Все, — сообщил Мышкин. — Побеседовали.

— Ну и как? — поинтересовался Гаврюшин. — Ответил он вам на ваш вопрос?

Мышкин отрицательно покачал головой.

— Какой вопрос? — спросил Коля, страшно захваченный происходящим.

— Э-э, Коля… — протянул Гаврюшин. — Это вы зря! У инспектора свои методы… и свои секреты…

— Глупости, Женя, — отмахнулся Мышкин. — Методы у всех свои, а секретов тут никаких нету. Я подумал — он может знать или хотя бы догадываться, кто приходил к Козловой после его ухода. Соседям он как-то так сказал… как будто знает. Ну вот я и спросил. А он сказал, что понятия не имеет. Вот и все. Засим предлагаю всем разойтись и все дальнейшее отложить до завтра. Поглядим… Экспертизу, надо думать, ради такого случая произведут ударными темпами…