Читать книгу "Гаврюша и Красивые - Андрей Белянин"

– Смотри, не вздумай на лёд соваться, – строго предупредил Гаврюша, когда они топали по мостику.

– Почему?

– По кочану! Уж поверь на слово, сделай такую милость.

У ворот дежурила длинноносая ведьма в тулупе. Она выглядела так, словно родилась до динозавров, и носила круглые очки, покрывшиеся морозными узорами, так что входящих проверяла исключительно на ощупь.

– Куды прётесь? Кто такие? Почему без документов? – уныло прохрипела она, преградив дорогу помелом.

– Привет, Бостриха! – Гаврюша вежливо похлопал бабку по пыльному горбу. – За котиком с Егоркой пришли.

– А-а… – узнала она, – Гаврила Кузьмич! Проходи. С Егоркой, говоришь…

Старуха потянулась к мальчику, но тот успел увернуться и спрятаться за своим провожатым.

– Живенький, вкусненький. – В голосе ведьмы пробудился аппетит. – Эх, кабы зубы не выпали, Гаврила, не упустила б я его…

– Эх, кабы я был старше лет эдак на тыщу-другую, да рази ж я тебя пропустил, Бостриха?! – флиртуя, подыграл домовой.

Морщинистая, как курага, бледно-зелёная физиономия ведьмы порозовела. Старуха смущённо прикрыла кокетливую улыбку платочком, а гостей уж и след простыл.

За воротами домовой устроил Егорке настоящую познавательную экскурсию. Начали с исторического места – вымощенной камнем площади с чугунным памятником первому баюну. Сидел он, как полагается, на высоком столбе, чёрный, лохматый и грозный. У подножия столба лежали железный колпак и железные рукавицы, которыми Иван-царевич изловил и поборол волшебную зверюгу. Как известно, пойманного котяру отвезли во дворец, где он сделался добрым и покладистым. Ну, по крайней мере, так гласит сказка…

Мальчик, всё ещё находясь под пробивающим дрожью обаянием Бострихи, решил обойти памятник по кругу, как вдруг появилась новая нечисть. Мерзкий горбоносый старикашка на куриных ногах нарисовался со спины. Голос у него был как у алкаша со стажем, хриплый, битый жизнью и дребезжащий, как стакан в купе…

– Ну, чего стоим, глаза мозолим? Котов не видали али металлом ворованным промышляете? Вы мне тут не топчите, я по два раза чистить не собираюся! – Горбоносый выставил вперёд широкую лопату для уборки снега, словно раздумывая применить орудие не по назначению. То есть просто дать по башке.

В следующий миг Егор резко осознал, как важно ни на шаг не отходить от Гаврюши, потому как при виде домового воинственный старикашка затрясся и закудахтал от радости:

– Гаврила Кузьмич, братец, ой, не признал, ой, прости петуха глупого!!!

Деревянная лопата отлетела в сторону, чтобы не мешать дружеским объятиям.

– А я думаю, кто лается? Так Петрович и лается! – обрадовался домовой и, когда троекратные лобызания окончились, представил своего спутника: – Знакомьтесь… Это Петрович! А энто мальчонка мой подшефный – Егор Красивый. Не боись, Егорка, не съест тебя дядька, потому как он брат двоюродный мне и зовётся дворовым. Ну что, Петрович, как тут обстановка-то?

– Да ничего, в целом ежели… Я-то за улицами приглядываю, порядок поддерживаю. Платят мало. Кабы не крал по хозяйству, враз ушёл бы с такой работы неблагодарственной.

– И много тут народцу сказочного тусует? А то уж Егор Валентинович мой больно хочет на всех поглазеть. – Гаврюша весело подмигнул первокласснику, который не был до конца уверен в озвученном желании. В смысле совсем не уверен. Или даже наоборот, уверен в прямо противоположном!

– Наших здесь полно! – с готовностью ответил дворовой, шаркая куриной ножкой. – Ведьмы в охране, кикиморы на кухне, водяной вне штата. В речке сидит, за прошлые грехи мёрзнет, зарплаты без малого цельный год не получал, говорят, на нервной почве валенки у прохожих отымает. Ну а коты, понятное дело, интеллигенция! Дармоеды! Им, видите ли, тепличные условия нужны, им же мурлыканью обучаться надо! Тьфу, прости мя грешного…

– А чему их ещё учат? – не выдержал любознательный мальчик.

– Грамотейству и знахарству, вроде так, я не особо разбираюсь. Вон в том доме прохвессора медицинские живут. Все стены в дипломах, от потолка до пола, плюнуть некуды, – разгорячился Петрович, нагло отлынивая от прямых обязанностей. – Учат кошаков больные места на людях находить, хворь снимать да хандру прогонять.

– За что им почёт и уважение, – напомнил домовой.

– Ой-ой-ой! Да вот, скажу я вам, ежели меня колбасой докторской кормить, молоком поить да на хозяйской постели спать укладывать, так я, может, тоже от вшивости лечить могу! Да тока меня чёй-то так не уважают?!

– Ты от разговора не отходи, больно кому надо харю твою горбоносую себе на больное место класть. И чего энто там за углом воют жалобно, али помер кто?

– Не-э, вон в том срубе артисты гужбанят с оперного театра, – ни капли не обидевшись на друга, продолжил дворовой Петрович. – Три горластые бабы и с ними два толстых тенора из самой Италии. Значится, колыбельные с котами разучивают, романсы печальные поют до посинения…

– Видать, чтоб хозяйкам мыльные оперы в лицах пересказывать, – шепнул Егору на ухо рыжий заводила. – Вдруг кто какую серию посмотреть не успел, а тут баюн тебе все и разъяснит, да с мурлыканьем, проникновенно, лучше, чем в любом телевизоре!

– И энто ещё не всё! Есть у нас, парни, преподаватель, вот в той хате квартирует. Сам-то зовётся либералист, говорят, специально в самой Великой Британии обучен про мировую политику языком чесать. Гвоздя не вобьёт, шнурков не завяжет, толку от него в хозяйстве ноль, но уж коли загнёт про модернизацию основ производства, так не выгнешь! Его не то что я, свои же мурзики понять не могут. А ить на бюджете сидит, гад…

– Правду говорят, Петрович, что лешие, как и прежде, на всём экономят? – осторожно переводя тему, спросил Гаврюша.

Дворовой кивнул с горьким вздохом.

– Экономят – не то слово. Каждую копеечку зажиливают! Дело-то нечистое, сам понимаешь… Третий месяц зарплаты не вижу, и сами баюны жалуются, что-де недокармливают, недочёсывают, лоток не меняют. И вчерась прознал я, что вместо десяти лекций по массажёрному делу им только две прочитали. А массажёрное дело для кота самое важное, поважнее всяких там болтологий с песнопениями.

– Зато на ярмарке небось лешие лупят за котиков, как за яблоки молодильные?

– Яблочки? Бери выше! Дык оно мало того, что дорого, ты бы видел, как умники полосатые сами за себя торгуются. Им бы молчать да пузо греть, а они до последнего себе цену набивают. И лешие вконец обнаглели – ни тебе квитанций, ни паспорта на животное, справки ветеринарной, ни чека кассового. Поди докажи потом, что котик не с помойки?!

Петрович мог бы продолжать до бесконечности, закис он без общества, но мороз делал своё дело, и собеседники активно пританцовывали. Егорка подёргал домового за рукав и честно признался, что устал, замёрз и не отказался бы от горячего чая с вареньем.

– Ну, спасибо тебе, брат-дворовой! – торопливо поблагодарил Гаврюша, обнимая родственничка. – Рад был повстречать! Береги себя! Шею в шарф кутай!