Читать книгу "Сбываются другие мечты - Евгения Горская"

Найдя припрятанную за книгами пачку сигарет, Катя вышла на балкон, закурила. Глеб ругался, когда видел её курящей, и сигареты она прятала.

А ведь она даже не знает, умеет ли Ольга плавать. То есть умела ли. Отдыхать на воде им вместе ни разу не довелось, а разговор об этом как-то не заходил.

Катя потушила сигарету, не докурив, и зачем-то опять стала внимательно изучать видео, временами поглядывая на лежащий рядом телефон. Очень хотелось, чтобы позвонил Глеб, но мобильный молчал.

Раньше она не стала бы ждать, когда муж позвонит. Она позвонила бы ему сама и сказала бы обиженным тоном:

– Я жду-жду. Ты про меня забыл?

– Дурочка, – засмеялся бы Глеб. – Как я могу про тебя забыть? Замотался совсем.

Она перестала ему звонить, потому что Глеб больше не смеялся в трубку, говорил отрывисто и всячески давал понять, что она отрывает его от важных дел.

Катя посмотрела на часы и выключила ноут. Поздно, можно идти спать.

В этой командировке Ирка злила Бородина постоянно. Сегодня, долго разговаривая с потенциальным заказчиком, который предлагал внедрить систему в своём регионе, Глеб случайно бросил взгляд на стоявшую рядом Ирину и чуть не потерял дар речи – она лукаво кривила губы, глядя то на заказчика, то на него. Конечно, круг лиц, имеющих отношение к разработке, настолько мал, и места возможных поставок настолько известны, что не слышать о том, что в регионе осуществляется модернизация оборудования и на это выделены бюджетные средства, Бородин просто не мог. Не мог он не знать и другого: его разработка более других отвечает техническим требованиям. Конечно, заказ можно получить только через тендер, но безотносительно к тендеру склонить на свою сторону заказчика Бородин считал главной задачей.

Потенциальный заказчик задавал вопросы, Глеб отвечал, и Иркина ухмылка была неуместной и опасной, потому что могла подразумевать некий предварительный сговор, что на фоне всеобщей борьбы с коррупцией выглядело по меньшей мере неосторожно.

Вообще-то никакой настоящей коррупции в отрасли не существовало, Бородин никогда не давал и не брал ни взяток, ни откатов. Впрочем, ему никто и не предлагал. Коррупции не было, а были просто хорошие отношения, налаженные связи и знание рынка.

Вот дура-то, с тоской подумал Бородин. К счастью, заказчик на Ирину не смотрел, а вот Глебу хотелось её придушить.

Ирина его бешенство мгновенно почувствовала, притихла, спряталась за спины собеседников.

Вообще-то, когда она появилась в его отделе, он сразу понял, что спеца из новой девочки не выйдет, и сбагрил её под начало руководителя одной из смежных групп. Всё изменилось, когда перед ответственной командировкой её начальник надолго слёг со сломанной ногой, и вместо него в северный Казахстан поехал Бородин, на всякий случай прихватив с собой молоденькую Иру. Всё-таки она своему шефу помогала, и больше брать было некого.

В той командировке Бородин впервые увидел цветущую степь и до сих пор считал, что большей красоты в природе не бывает. Он работал, Ирина искренне старалась ему помочь, но только мешала. Он злился, от этого чувствовал себя виноватым и, стараясь загладить вину, ходил с ней по вечерам гулять в степь, поскольку больше ходить было некуда.

Она смотрела на него влюблёнными глазами, ему это нравилось, он чувствовал себя очень умным и сильным, и всё это было похоже на внезапно вспыхнувшую любовь. Он и тогда и потом знал, что чувство его любовью не являлось, потому что была Катя, без которой ему не нужна ни Ирина, ни её взгляды.

Конечно, в Москве стоило немедленно с Иркой порвать, но он не смог. Она по-прежнему смотрела на него влюблёнными глазами, по поводу и без повода лезла к нему в кабинет, и он привык к двойной жизни. Он даже стал считать эту жизнь нормальной и злился на Катю, когда та отводила глаза, слушая его объяснения по поводу позднего возвращения…

Видимо, Ирина перепугалась здорово, потому что не подошла к нему после заседания, и он смог побыть в номере один в тишине. Он звонил Кате весь вечер и разнервничался всерьёз, и даже решил, что немедленно вернётся в Москву, если она не ответит. Катя ответила, жизнь снова стала нормальной, и, когда раздался робкий стук в дверь, Бородин крикнул:

– Заходи!

– Гле-еб, – жалобно протянула Ирка, усаживаясь рядом с ним на кровать.

Он слегка подвинулся, освобождая ей место, передумал и пересел в кресло.

– Глеб, ну извини.

– Отвяжись!

– Ну прости, Глеб. Но это так глупо выглядело… Он что, нас всех за дураков держит? Рассказывает, как будто мы ничего не знаем!

– Ира! – Бородин задержал дыхание, чтобы не заорать на весь номер. – Ира, существуют правила поведения, и их надо соблюдать, понимаешь? Это всё равно что говорить «здравствуйте» и «до свидания».

Она смотрела виновато, но он видел, что говорить бесполезно, до неё всё равно не дойдёт. Сам идиот, нечего было её сюда тащить.

– Завтра на заседании не появляйся! Поняла? Чёрт знает, как ты ещё умудришься меня подставить. – Она кивнула, и Глеб смилостивился. – На банкет вечером можешь пойти.

– А… ты пойдёшь?

– Конечно, – удивился он. – Я просто обязан там быть.

Ирина встала, подошла к окну, отодвинув занавеску, постояла и решительно села к нему на подлокотник кресла.

– Давай не будем о делах.

– Ира. – Он постарался отодвинуться и не смог, она была слишком близко. – Я женат и никогда не разведусь. Я не смогу бросить Катю.

– Не надо, Глеб, – попросила она. – Потом. Не сейчас.

– Хорошо, – покорно согласился он. – Не сейчас.

За дверью звонил телефон. Отпирая дверь квартиры, Аркадий Львович был уверен, что это Марина, а оказалось, что сын.

Саша звонил нечасто и, как правило, в выходные, знал, что отец постоянно занят. Обычно Аркадий Львович звонил ему сам раз в неделю вечером.

– Ты как, пап? – с сочувствием спросил сын.

– Нормально. – Аркадий Львович пододвинул ногой стоявший рядом стул, сел.

– У меня к тебе просьба.

– Валяй.

Сын редко обращался к нему с просьбами, и эти просьбы обычно были привычные для врачей – посмотреть кого-то из больных. Саша ни разу не попросил денег, а когда был маленький – ни одной игрушки. Аркадий Львович приводил маленького Сашу в магазин, он послушно выбирал себе какую-нибудь машинку, никогда не забывая сказать спасибо. Рядом дети с криком выпрашивали у родителей подарки, и Аркадий Львович с Сашей с недоумением на них косились.

– У моего друга мать болеет. Что-то с венами, ей предлагают операцию. Посмотришь?

– Посмотрю. Пусть завтра приезжает. – Аркадий Львович, прижав трубку плечом к уху, записал в толстую потрёпанную записную книжку фамилию дамы. Книжка была старая и вся исписана его каракулями.