Читать книгу "Власть над властью - Юрий Мухин"

Но надо понимать, что малое предприятие — для неслож­ных Дел, для Дел, которые поддаются разделению между не­большим количеством людей. А если надо наладить выпуск автомобилей или самолетов, состоящих из десятков тысяч различных деталей? В этом случае создавать делократов, дро­бя предприятия,— не выход.

На первый взгляд, достаточно точно и разумно антибю­рократические меры вводил советский способ управления людьми. Если мы забудем на время о социальной подопле­ке, а оставим только управленческие идеи, то этот способ исходил из следующего. Понятно, что в экономике Дело по­ощряет и наказывает с помощью денег, но мы не знаем, как сделать, чтобы каждый человек поощрялся и наказывался деньгами не начальством, а непосредственно Делом. Поэтому мы объявим, что деньги — это ничто, это мусор, что чело­век, алчущий денег, не наш, не советский человек. А нашему человеку деньга не нужны, поскольку они будут не нужны при коммунизме. Главное для нашего человека — это честь служения Родине, слава за хорошо исполненное Дело. Тогда следует поставить доски почета, устроить соревнования, вве­сти ордена, медали и почетные грамоты для безденежного поощрения Дела, и это ослабит власть «бюро», ослабит бю­рократизм. Это, хоть и бессознательная, но достаточно ра­зумная идея, которая помогла вытянуть тыл СССР во вре­мя войны и восстановить народное хозяйство. Но даже хо­рошей идеей бессознательно пользоваться нельзя: один раз получится, второй, а потом произойдет срыв. Он и произо­шел. По идее, слава должна была идти от Дела, но кончи­лось тем, что и слава, и деньги стали исходить от того же начальства. Бюрократизм еще больше усилился.

Но советская идея очень неплохо привилась на япон­ской земле. Японская система управления людьми считает­ся непревзойденной, лучшей в мире и, кстати, невоспроиз­водимой. Попытки американцев привить ее у себя окончи­лись ничем, появилась даже шутка, что внедрить японскую систему управления на американских предприятиях очень

просто, но нужна только малость — чтобы на этих предпри­ятиях работали японцы. Поскольку основа японской систе­мы — моральный кодекс граждан, их образ мысли, ее дей­ствительно трудно воспроизвести даже нам, советским лю­дям, хотя нам легче, чем американцам, так как в СССР образ мысли людей был также направлен на беззаветное служе­ние Родине: и мы, и японцы рассматриваем Отечество, как семью. Но у японцев есть преимущество перед нами: их ко­декс чести требует беззаветного служения и более малень­ким коллективам — своим фирмам. Они и их рассматрива­ют как семью. Этого у нас не было. И ничего подобного нет в остальном мире, тем более на Западе.

В Японии рабочий служит президенту фирмы, но и тот служит рабочему фирмы, и не потому, что так приказало какое-то начальство. Это их образ мысли, фирма — это их семья. Японцы — это природные коммунисты, они просто не пользуются этим словом.

Член семьи обязан сделать все во имя семьи — это первая половина девиза и социализма, и коммунизма: «От каждого по способностям...». Вторую половину девизов «...каждому по труду» или «...каждому по потребностям» японцы, как и мы, в первом случае не в состоянии организовать, во вто­ром — пока не способны обеспечить. Я бы сказал, что они заменили ее формулой: «... каждому столько, сколько фирма в состоянии дать». Заметьте — фирма, а не президент, или начальник цеха, или мастер. Доход работника фирмы не за­висит от начальника.

Когда японец устраивается на фирму, ему назначают ок­лад, который регулярно повышается, но это определяется только стажем работы. Он может сделать карьеру или всю жизнь стоять у конвейера — повышение его оклада будет зависеть только от стажа. Начальник к этому не имеет от­ношения и не в состоянии изменить оклад подчиненного. Каждому работнику к окладу делаются отчисления от при­были фирмы — бонусы. По нашим меркам, они могут быть весьма значительны — свыше 50%. И каждый работник зна­ет, будет бонус или нет, зависит от процветания фирмы.

Зададим себе вопрос: что с точки зрения нашей теории, с точки зрения законов поведения людей сделали японцы, установив такую схему оплаты? Они, как и все, не смогли подчинить работников напрямую Делу, не смогли органи­зовать, чтобы именно Дело поощряло и наказывало каждо­го. Но они уравняли начальника и Дело в бесправии, в бес­помощности: начальник тоже не имеет возможности поощ­рять и наказывать, начальник тоже не имеет полноты власти. Казалось бы, с помощью бонусов они вводят поощрение и наказание непосредственно от Дела. Но, между прочим, тол­ку от этого неизмеримо меньше, чем от предыдущего меро­приятия. Для того чтобы человек служил Делу, нужно дать над ним власть его собственному Делу, а не Делу пяти или десяти тысяч человек. Слишком долго в СССР была трина­дцатая зарплата, чтобы понять, что толку от нее никакого: прибыль от работы всех не стимулирует работы отдельно­го человека.

Надо думать, что и японцы это отлично понимают. Именно поэтому они заимствовали у нас все, что было изо­бретено товарищем Сталиным: от лозунга «Кадры решают все» до принципов социалистического (у них — капитали­стического) соревнования.

Фирмы поощряют своих людей славой, то есть делают так, чтобы конкретное Дело человека поощрило его славой. Например, на заводе фирмы «Шарп» в Точиге нас, заводских работников из СССР, поразили размах соревнования ра­бочих и объем сопровождающей его наглядной агитации. Тянущаяся вдоль сборочного конвейера видеомагнитофо­нов стена длиной метров 200 представляла собой сплошной стенд, где были плакаты с численными показателями, дос­ки почета, фотографии лучших рационализаторов и лучших контролеров, лучших по специальности, лучших по качеству, были и индивидуальные портреты, и групповые портреты лучших бригад. (Курьезный момент. Мы подошли к стенду, на котором, видимо, вывешивались фотографии победителей сменных соревнований. Бросилось в глаза, что есть фотогра­фии двух типов — на некоторых приколот розовый бантик. Поскольку в России были награды с бантами, усиливающими значение самой награды, я решил, что это какая-то выс­шая степень почета, но в то же время удивился, что фото­графии без бантов размещаются сверху стенда вниз, а фото­графии с бантами — снизу стенда вверх. Вроде бы должно быть наоборот. Но японцы пояснили ошибку: оказывается, с розовыми бантами — это фотографии женщин, а по ази­атским традициям — их место внизу. С бантиками... но вни­зу. Восток — дело тонкое... )

В этом проявляется стремление японцев привязать сво­их людей к Делу. Поскольку у нас большое значение прида­валось премиям победителям соревнований — материаль­ному стимулу, я поинтересовался об этом у них и с удив­лением узнал, что японская максимальная премия — чисто символическая: не более 5—7% оклада (а мы порой преми­ровали автомобилями); это значительно ниже порога чувст­вительности премирования, а на начальную премию можно купить от силы две пачки сигарет. То есть у японцев стиму­лы служить собственному Делу чисто моральные.

Итак, пытаясь ослабить бюрократизм в системе управле­ния Делом, японцы пошли не путем создания делократов-хозяев на малых предприятиях, не путем экономических по­терь, а попытались ослабить власть начальников над подчи­ненным и славой привязать подчиненного к Делу. Однако и японский способ нельзя считать самым удачным при ре­шении этой проблемы.