Читать книгу "Ты только попроси - Меган Максвелл"

— Открой рот.

Я удивленно хлопаю ресницами.

— Что?

Он не повторяет. Показывает мне ложку, и я автоматически открываю рот. Он будоражит меня. Медленно кладет ложку мне в рот, и я беру ее губами. Он смотрит на меня. Я краснею и робко улыбаюсь. Проглотив деликатес, собираюсь что-то сказать, но он прерывает меня:

— Вкусно?

До сих пор ощущая вкус шоколада с мороженым, я киваю. Он придвигается ко мне.

— Можно попробовать?

Говорю «да», и моему удивлению нет предела, когда он пробует на вкус мои губы. Мой рот. Его сочные губы смакуют мои. И затем, как утром в архиве, он облизывает мою верхнюю губу, нижнюю, потом покусывает и наконец его чувственный язык вторгается в рот, и я закрываю глаза от блаженства. Мое дыхание учащается, а когда его рука оказывается у меня на коленке, я не шевелюсь. Я хочу большего. Его рука медленно поднимается по внутренней стороне бедра, доходит до трусиков, и я чувствую, как под них проникают пальцы. Но вдруг он отстраняется и садится прямо.

У меня горят щеки. Горят, и я вся горю. Это интимное прикосновение так меня завело. Что со мной? Один поцелуй и простое прикосновение руки довели меня почти до оргазма. Сердце колотится с бешеной скоростью. Эрик наблюдает за мной. В его глазах желание.

— Я раздел бы тебя прямо здесь, — шепчет он.

Черт побери! Боже мой! С ума сойти!

Я хочу большего и сама на него бросаюсь и целую. Он принимает мои губы, но когда я хочу обнять его за шею, он сжимает мне руки и слегка отстраняет.

— На что ты готова пойти? — спрашивает он, почти касаясь губами моих губ.

Этот вопрос меня полностью выбивает из колеи. О чем это он? Но поскольку я сейчас так его хочу и изнемогаю от желания, то, завороженная, отвечаю:

— На то, чего захотим мы оба.

— Точно?

— Ладно, — бормочу я, разгоряченная. — На садо я не пойду.

Эрик улыбается. Проводит ладонями по моим ногам, затем обхватывает за талию и усаживает к себе на колени. Я сейчас взорвусь. Я оседлала своего шефа! Он упирается носом мне в шею, и я слышу, как он вдыхает мой аромат. Это «Aire de Loewe». Я закрываю глаза, а когда открываю, вижу, что он за мной наблюдает.

— Хочешь узнать, что это такое?

Эрик взглядом указывает на горящий свет, и я киваю. Он нажимает на одну из кнопок сбоку стола. Висящий под оранжевой подсветкой атласный занавес поднимается и открывает темное стекло. Что это? Эрик изучающе разглядывает меня. Через мгновение стекло светлеет, и я вижу двух женщин, сидящих на столе и занимающихся оральным сексом.

Ошеломленная, пораженная, смотрю на незнакомок, не веря своим глазам. Вдруг Эрик нажимает на другую кнопку, и в нашей комнате раздаются их стоны. Не знаю, как себя вести. Не знаю, куда спрятать глаза.

— Ты к этому готова? — спрашивает он.

Моя кожа пылает, а его пальцы щекочут мою талию. Я смущенно смотрю на него.

— Почему мы на это смотрим?

— Я возбуждаюсь, когда смотрю. А тебя это не возбуждает?

Я не отвечаю. Я не могу ответить. Я оцепенела и даже не знаю, дышу ли.

— В каждом из нас живет маленький любитель тайно смотреть эротические сцены. Само по себе наблюдение, якобы запрещенное, извращенное или возбуждающее, околдовывает нас, стимулирует и заставляет еще больше любить.

В комнате раздаются вздохи женщин, и я снова смотрю на стекло. И тогда Эрик нажимает на другую кнопку, и слева, где был зеленый свет, поднимается занавес. Через несколько секунд стекло становится прозрачным, и я вижу двух мужчин и женщину. Она лежит на диване, один мужчина проникает в нее, другой покусывает ей груди, а она наслаждается моментом.

— Такие сцены стоят того, чтобы на них смотреть, — продолжает Эрик. — Весь ее вид показывает, что она дает наслаждаться своим телом, и она умопомрачительно женственна. Посмотри на ее наслаждение… М-м-м-м-м… Ей нравится то, что они с ней делают. Она с удовольствием им отдается, как ты считаешь?

— Я… не знаю.

— Для меня женщина — это неиссякаемый источник страсти. Вы упоительны.

Мой пульс учащается до тысячи ударов в минуту. Я залпом выпиваю вино, потому что умираю от жажды, и вдруг слышу:

— Успокойся. Они нас не видят. Но они разрешили за собой наблюдать. Оранжевый свет позволяет смотреть, а зеленый приглашает присоединиться. Ты бы этого хотела?

— Чего?

— Присоединиться.

— Нет, — истерически лепечу я.

— Почему?

Сердце бешено колотится, и я еле выговариваю:

— Я… я не занимаюсь подобными вещами.

Он поднимает брови и спрашивает:

— Ты девственница?

— Не-е-е-е-е-е-е-е-ет! — слишком пылко отвечаю я. — Но я…

— Ладно. Я понял. Ты занимаешься традиционным сексом, не так ли?

Я киваю головой, как дурочка, а он берет меня за подбородок и поворачивает в сторону трио, которое продолжает свою страстную игру.

— Они тоже занимаются традиционным сексом, — добавляет он. — Только иногда играют и экспериментируют. Тебя и вправду это не привлекает?

Мне не хочется отводить от них взгляд, я наблюдаю за ними, вижу, как наслаждается эта женщина, и из меня бессознательно вылетает стон. Я возбуждена.

— Нет… я… — отвечаю.

— Тебе неловко говорить о сексе?

Я с удивлением на него смотрю. Почему он задает этот вопрос?

— Твои глаза выдают тревогу, а губы — желание, — продолжает он. — Ты не можешь отрицать, что то, что ты видишь, возбуждает тебя, и очень, ведь правда?

Я молчу. Не собираюсь на это отвечать. А он, контролирующий ситуацию, шепчет мне на ухо:

— Тебе бы понравилось. Очень, Джуд. Я сделал бы так, чтобы ты получила столько наслаждения, сколько захотела. Тебе стоит только попросить меня, и я подарю тебе это.

Я киваю, словно глупышка. Мне приходилось воображать нечто подобное. Не знаю, куда спрятать глаза. Я настолько возбуждена, что мне даже стыдно в этом признаться. Место, время и мужчина рядом лишают меня всякого разума.

— В этих кабинетах желающие могут попробовать не только изысканный ужин, но и нечто большее. Однако лишь некоторые обладают такими привилегиями. И, если ты захочешь после ужина поиграть, тебе стоит только нажать на эту кнопку, и стекла исчезнут.

Вдруг я впадаю в панику. Я на грани истерики. Я не хочу ничего из того, что он мне предлагает. Я пытаюсь встать, но Эрик меня удерживает. Он не дает мне пошевелиться, мое дыхание учащается, и я шепчу:

— Я хочу уйти отсюда.

— Сейчас только одиннадцать.

— Мне все равно… я хочу уйти.