Читать книгу "Не оставляй надежды - Ханна Бернард"

— И какой же лосьон нам использовать? У нас их три.

Джастин взглянул на нее укоризненно, как будто она обязана была знать о таких вещах. Лаура закатила глаза.

А вот Пэт, казалось, не испытывала неудобств из-за слабой или сильной сыпи и озорничала. Джастин корчил ей смешные рожицы, и она все время дергала ножками, что-то лепетала и тянула ручки к его лицу.

— Хорошо, что она еще не умеет ползать, — проворчала Лаура, решив смешать все три лосьона. Закончив работу, она принялась вытирать салфеткой остатки лосьона с пальцев. — Все готово к шагу номер два: новый памперс. Ты его приготовил?

— Погоди. У нас проблема.

Джастин держал в руках нераскрытую упаковку памперсов, уставившись на нее тупым взглядом.

Лаура тяжело вздохнула.

— Что теперь? Инструкция на санскрите?

— Голубая упаковка.

— А при чем тут цвет?

— Мы купили подгузники для мальчиков. Они уставились на малышку.

— Думаешь, ей будет плохо в подгузниках для мальчиков? — спросила Лаура. — Думаешь, это нанесет непоправимый психологический удар девочке, учитывая то, что ее пару часов принимали за мальчика?

Джастин вертел упаковку в руках.

— Да, я так думаю. Ведь памперс набивается ватой в разных местах? Там же нет никакой специальной водовыводящей системы, да?

— Откуда мне знать?

— Тогда это означает, что они будут протекать, если не подобрать нужные.

Лаура отобрала у него упаковку, порвала ее и достала голубой памперс с цветными рисунками.

— Будем пользоваться этими. Это лучше, чем ничего.

Через несколько минут два памперса были выброшены, но третий подошел.

— Кто бы мог подумать, что эти клейкие полоски такие мудреные? — ворчала Лаура, пока они пытались надеть на Пэт бело-зеленые ползунки. Почему так сложно иметь дело с ребенком? Как младенцы вообще должны выживать в этом мире, если взрослым приходится расшифровывать инструкции на корявом английском? — А теперь, вздохнула она, когда ребенок наконец был одет, пора спать. Что приводит нас к следующей проблеме: где ей спать?

— Думаю, моя кровать — это единственный выбор.

— Лучше бы мы раздобыли детскую кроватку. У моих братьев есть по крайней мере три таких. А так она не упадет?

— Она же очень маленькая. Мы положим ее на середину и соорудим что-нибудь вокруг нее, чтобы она не могла скатиться.

— Ты уверен? Я могла бы позвонить одному из моих братьев, и через полчаса у нас была бы кроватка.

— Моя кровать вполне подходит. Не надо вовлекать в это других людей.

Спальня Джастина была намного уютнее, чем ее. Никакого беспорядка. Никакого грязного белья. Обычная мебель из черного дерева. Небольшие акварели украшали стены. Едва заметная пыль была единственным видимым грехом, а кучка журналов — единственным предметом на ночном столике. Кровать была даже заправлена.

— Мама хорошо тебя воспитала, — пробормотала Лаура.

В ответ он взглянул на нее насмешливо и передал ей ребенка, чтобы снять покрывало.

— Что ты имеешь в виду?

— Здесь все такое аккуратное. Я выросла с двумя братьями, которые были не способны класть свои грязные носки в корзину для белья.

Она положила ребенка на середину кровати и наблюдала, как Джастин сворачивал одеяла вокруг Пэт.

— Если бы никто за ними их не подбирал, они бы в конце концов научились.

— Сомневаюсь.

Джастин выключил свет, оставив только маленькую лампу. Они стояли рядом и наблюдали за Пэт, а та вовсе не собиралась спать. Она уставилась на них широко открытыми глазами, сжав ручки в кулачки, как будто не хотела, чтобы они уходили.

— Может, она ждет чего-то перед сном? — предположил Джастин. — Может быть, нам ей книжку почитать?

— Думаю, она слишком мала, чтобы ценить литературу.

— А вдруг она привыкла к тому, что кто-то поет ей колыбельную?

— Прекрасная идея, Джастин. Начинай.

— Я? Я не умею петь.

Она многозначительно ухмыльнулась, и его уши слегка покраснели.

— Ты слышала, как я пою в душе? Лаура тихонько рассмеялась:

— Не надо смущаться. У тебя отличный голос.

— Спасибо, — пробормотал Джастин и снова вернулся к разговору о Пэт: — Она выглядит сонной. Почему же не засыпает?

Пэт закрыла глаза и зевнула, но тут же открыла их опять. Ее нижняя губа задрожала, казалось, через пару секунд она снова начнет проливать слезы.

— Она в незнакомом окружении. Может, мне надо прилечь с ней, — сказала Лаура. — Если ты не возражаешь.

— Конечно.

Джастин придвинул стул к кровати и сел, а Лаура свернулась рядом с Пэт, поглаживая пальчиком ее мягкие темные волосы. Малышка немного расслабилась, и плаксивое выражение сменилось на осторожное.

— Что нам теперь делать, Джастин? — сонно спросила Лаура.

Внезапно ее веки начали опускаться. Она зевнула, пытаясь не закрывать глаза.

Сон овладевает не тем человеком, подумал Джастин, весело наблюдая, как Лаура борется со сном.

— Я не знаю, — ответил он, но Лаура не услышала. Проиграв битву, она крепко заснула. Под глазами обозначились темные круги.

Она выглядит уставшей, подумал Джастин, рассматривая ее худенькую фигуру, все еще одетую в официальный рабочий костюм. Он решил, что завтра накормит их обеих сам. Молоко для маленькой и взрослая еда для большой. Стейк. Картофель фри. Мороженое. Ей нужно побольше калорий.

Пэт изучала Джастина внимательным взглядом темно-синих глаз. Вдруг его в сердце что-то кольнуло. Этот взгляд был таким знакомым.

Наверное, все малыши выглядят одинаково, размышлял он. Или память его подводила. В конце концов, ему было всего четыре года, когда родился Бен.

С тех пор Джастин всячески избегал детей. Но сейчас он не мог отойти в сторону и отдать на попечение властям этого чудесного ребенка, брошенного родителями. К тому же глаза Пэт так напомнили ему яркие глаза Бена и те дни, которые он проводил со своим маленьким братишкой.

Джастин закрыл глаза. Это было так давно. Бену было бы сейчас двадцать семь. Он редко вспоминал Бена, но братишка всегда был в его сердце.

Он не смог спасти Бена. И сейчас не хотел, чтобы эту малышку постигла та же участь.

— Мы найдем твою родню, крошка, — прошептал Джастин, и ее крошечный кулачок крепко обхватил его палец. — И если они не готовы о тебе позаботиться, мы найдем тебе приемную семью, обещаю. Ты не будешь расти в приюте или с кем-то, кто с тобой будет плохо обращаться. Я этого не допущу.