Читать книгу "Волшебный поцелуй - Кэтлин Вудивисс"

Офис корабельной компании Джеффри Бирмингема располагался недалеко от пристани: отсюда можно было наблюдать, как все новые суда заходят в порт для разгрузки и погрузки. Контейнеры с грузом доставлялись шестерками лошадей. Шум, гам, крики, но за всем этим чувствовался нерушимый порядок. Именно здесь экипаж, в котором супруги Бирмингем прибыли в Чарлстон, сделал свою первую остановку: Джеффри должен был зайти в контору, чтобы передать бухгалтеру недавно просмотренные гроссбухи.

— Я ненадолго, моя радость, — заверил он жену, с чувством пожав ее руку, и, соскочив со ступеньки черного ландо, поспешил к трехэтажному кирпичному зданию.

Рейлин наблюдала из окна экипажа, как ее высокий, с иголочки одетый муж проходит мимо рабочих, обмениваясь с ними приветствиями и шутками. Джеффри явно пользовался любовью и уважением своих работников.

Отвечая шуткой на шутку, он неизменно находил остроумный, но беззлобный ответ, издалека махал рукой тем, кто его заметил, и, остановившись поболтать с рабочим средних лет, даже обменялся с ним дружеским рукопожатием.

С довольной улыбкой Рейлин откинулась на спинку сиденья. Ей было приятно, что мужа почитают и любят. Но стоило ей, опустив веки, откинуть голову на удобный, обтянутый кожей валик, как перед ее глазами всплыли воспоминания сегодняшнего утра. К настоящему моменту Рейлин уже постигла одну несомненную истину: выбор, сделанный ею, принес ей огромное удовлетворение. То, что последовало за их соединением, только укрепило Рейлин в ее выводах: даже такие обыденные вещи, как принятие ванны и одевание, приобретают весьма привлекательные черты и дарят немало удовольствия, если в них принимает участие дерзкий и изобретательный партнер. В самом деле, кто бы мог догадаться, что обыкновенное растирание льняным полотенцем может быть таким возбуждающим, а шлепки по обнаженному заду тем же льняным полотенцем можно превратить в часть любовной игры? Правда, ей еще предстояло набраться опыта и разучить правила этих на первый взгляд довольно грубоватых затей. Когда она решила взять реванш и шлепнула Джеффри, то на ягодицах у него появилось красное пятно и он даже вскрикнул от боли. Рейлин, извинившись, стала гладить его и дуть на больное место, что привело к поцелуям и новым, иного рода ласкам…

Итак, Рейлин чувствовала себя счастливой и довольной так, как в медовый месяц может чувствовать себя молодая жена, обожаемая влюбленным мужем.

С первого дня знакомства она испытывала влечение к Джеффри, и чем дольше они жили под одной крышей, тем притягательнее становился для нее этот мужчина. До сегодняшнего утра она и представить себе не могла, насколько крепко может он привязать ее к себе. Приходилось признать, что она способна противостоять физическому влечению ничуть не лучше, чем Нелл или иная из ее потенциальных соперниц, что некогда стремились заполучить Джеффри в мужья. Что делать с этим, Рейлин пока не знала. Впрочем, она никогда не тешила себя мыслью, что является единственной женщиной в округе, которой Джеффри небезразличен, — он был слишком хорош собой, чтобы не действовать на представительниц прекрасного пола как магнит. Просто ей повезло больше, чем другим: Джеффри сам остановил свой выбор на ней, и в этом состояла ее удача.

С любопытством выглянув наружу, Рейлин заметила, что неподалеку взад-вперед прогуливается незнакомый ей мужчина неопрятного вида. Она не сразу узнала его, и в этом состояла ее ошибка, ибо, будь у нее больше наблюдательности, возможно, ей удалось бы броситься на поиски мужа. Однако, пребывая в приятной расслабленности, Рейлин вновь откинулась на сиденье и закрыла глаза.

Каково же было ее удивление, когда в окно ландо просунул голову не кто иной, как Олни Хайд.

— Надо же, сама миссис Бирмингем, упакованная, словно подарочек ко дню рождения! — Олни стянул с головы кепку, тряхнув буйными, давно не мытыми кудрями. Все с тем же апломбом, что и тогда, в присутствии Густава, он окинул ее похотливым взглядом, задержавшись на том месте, где муслиновое платье натянулось на груди.

Рейлин мысленно поздравила себя с тем, что выбрала платье с почти глухим воротом, иначе она покраснела бы еще больше, чем сейчас. Но если взгляды той же природы, которые бросал на нее Джеффри, вызывали в ней прилив ответных чувств, то на сей раз она порозовела от гнева: беспардонное хамство бродяги возмутило ее до глубины души. Как смеет этот щенок так нагло ее разглядывать! Впрочем, щенок был по меньшей мере лет на пять старше нее, молод и недурен собой. Но Рейлин было с кем сравнивать — Олни она считала всего лишь грязным неотесанным мужланом, представлявшим реальную опасность, особенно с учетом того, что у нее не было иного защитника, кроме пожилого возницы. И все же она не желала показывать страх.

— Олни, какая встреча! Удивительно, как это ты осмеливаешься разгуливать по улицам средь бела дня; я-то думала, ты выползаешь только ночью, а днем прячешься в темных углах. Полагаю, шерифу будет небезынтересно узнать, что ты все еще в городе, тебя разыскивают повсюду, и я непременно сообщу ему, что видела тебя.

— Сделайте одолжение, миссис Бирмингем, расскажите обо мне шерифу Таунсенду, а я, в свою очередь, не премину сообщить мистеру Фридриху, как прекрасно вы выглядите. Знаете ли, он очень сожалеет о том, что я не сделал вас вдовой в тот раз, когда случайно подстрелил вашего муженька. Густав не любит, когда у него отнимают то, что он считает своим, особенно девок, а те, что были у него раньше, не вам чета — аппетитные бабенки, да шик не тот. За вас он готов глотку перегрызть, совсем обезумел, особенно после того как Джеффри прострелил ему руку.

— Случайно, говоришь? Если верить Кингстону, ты специально целился в моего мужа, надеясь его убить. Разве не это тебе велел сделать твой хозяин?

Олни повел дюжими плечами и добродушно усмехнулся:

— Чего тут объяснять? Я хороший стрелок; будь у меня желание убить Бирмингема, прицелился бы пониже, чтобы уж наверняка. Тут ведь еще вот какое интересное дельце вырисовывается: задумай Джеффри просто попугать Фридриха, как я его, он бы точно промахнулся, и уж никак бы не прострелил бедняге плечо. Так что кто кого убить хотел — еще вопрос.

— Мой муж никогда бы не взялся за оружие, если бы не был вынужден защищать себя и свою семью, не в его правилах стрелять в людей только потому, что кто-то ему не понравился. А вот что до тебя, Олни, то я помню, как ты держал дуло пистолета у моего виска и говорил, что прострелишь мне голову, если я не буду делать то, что мне велит Густав.

— Только затем, чтобы вы поняли, кто тут босс. Мистеру Фридриху было страсть как плохо: рука прострелена и все такое, да и доктору Кларенсу нужна была ваша помощь. Так нет, вы набросились на мистера Фридриха, словно ведьма какая-то. — Олни нахмурился и покачал головой, будто так и не мог взять в толк, отчего Рейлин оказалась такой несговорчивой. — Клянусь, мне до сих пор невдомек, что мистер Фридрих в вас нашел: фигурка, положим, ничего и мордашка смазливая, но что до меня, то я предпочитаю женщин с сердцем и… — Тут он приложил ладони к собственной груди и, не отрывая взгляда от соблазнительных выпуклостей под тонким муслином, добавил: — И с грудями большими, как дыни…