Читать книгу "История любви в истории Франции. Том 8. Наполеон и Мария-Луиза - Ги Бретон"

Мне бы хотелось узнать, крепкое ли здоровье у Вашего ребенка, похож ли он на Вас и разрешите ли Вы мне когда-нибудь его увидеть. Наконец, мне бы хотелось, чтобы Вы отнеслись ко мне с полным доверием, которое, как мне кажется, я заслужила своей безграничной привязанностью, которую я к Вам сохраню до конца моих дней…»

В полночь в Париж отправился гонец с письмом Жозефины, а на следующий день она получила ответ императора:

«Друг мой, я получил твое письмо и благодарю тебя.

Мой сын крупный ребенок и весьма крепкого здоровья. Надеюсь, что он далеко пойдет.

У него мое телосложение, мой рот и мои глаза, надеюсь, что он оправдает возлагаемые на него надежды».

И, чтобы немного утешить свою бывшую подругу жизни, он добавил:

«Я, как всегда, очень доволен Эженом. Он никогда не доставляет мне хлопот…»

Последняя строка особенно тронула Жозефину. Она прочитала ее своей первой статс-даме, госпоже д’Арбер.

– Император еще меня любит! – воскликнула Жозефина. – Видите, как он добр ко мне, что упоминает об Эжене в письме о своем сыне, и отзывается о нем так, словно Эжен является нашим общим ребенком…

Разволновавшись от внимания, проявленного Наполеоном, она поспешила поделиться своей радостью и поплакать от счастья в комнату мадам Газани, бывшей одно время любовницей императора, которую она взяла к себе в камеристки, чтобы иметь возможность без всяких помех обсуждать с ней различные достоинства и таланты своего экс-супруга. И обе женщины еще долго с восторгом вспоминали волнующие моменты, когда Наполеон, изменяя то одной, то другой, приглашал их поочередно разделить его ложе…

После чего Жозефина отправилась к своему любовнику, молодому Теодору де Турпен-Криссе, звание камергера которого включало весьма обширный круг обязанностей…

Этот двадцативосьмилетний молодой мужчина был довольно талантливым художником, которого императрица взяла к себе на службу для оказания интимных услуг уже года два назад. Он косвенным образом оказался причастным к разводу венценосных супругов.

Графиня Кайльмансеге – очаровательный секретный агент императора – в самом деле написала в своих «Мемуарах» следующее: «Развод Наполеона с Жозефиной не перестает причинять мне довольно глубокое огорчение, хотя я знаю, что никакие политические соображения не смогли бы заставить императора пойти на такой тяжелый для него самого и для Жозефины шаг, если бы она вела себя по отношению к своему супругу в соответствии со своим возрастом и занимаемым положением.

Всего несколько человек были в курсе того, что в отсутствие императора и несмотря на искреннюю привязанность, которую она к нему питала, у Жозефины была тайная связь, что, впрочем, соответствовало ее привычкам, с одним из самых молодых камергеров ее двора, господином Турпен-Криссе.

Враги императрицы не упустили случая, чтобы довести до сведения Наполеона доказательства ее измены. Вполне вероятно, что это обстоятельство придало императору мужества заглушить угрызения своей совести»15.

С той поры юный аристократ повсюду сопровождал Жозефину, всегда готовый на любом диване или коврике предоставить ей то успокоительное для ее нервной системы средство, в котором она постоянно нуждалась. Она была столь пылкого темперамента, что мадам де Буйе в своих дневниках писала о том, что «порой ее заставали с любовником в прихожей, гостиной или же прижатой к стене для равновесия»…

В начале 1810 года герцог Мекленбург-Шверинский попросил руки Жозефины, и господин Турпен-Криссе испугался, что потеряет свое теплое место. Однако императрице не хотелось терять средства, которые ей выплачивал на содержание Наполеон, и она выпроводила герцога с пустыми руками…

И тогда красавец Теодор последовал за дамой своего сердца в Мальмезон, Елисейский дворец, Наваррский замок, Женеву, Шамоникс, Экс. И везде он с большим усердием выполнял три или четыре раза на день сладостную работу, ради которой его и держали…

Такие усилия заслуживали поощрения. И в 1811 году Наполеон, знавший не понаслышке о темпераменте Жозефины, назначил сделать господина Турпен-Криссе имперским бароном…

Появившийся в 1816 году памфлет под названием «Тайный инструктор, или Картинки двора Наполеона» внес смуту в некоторые доверчивые сердца. Автор – анонимный – с поразительным знанием интимных подробностей описывал встречу Наполеона с Жозефиной в 1811 году.

Предоставим ему слово:

«В тот день, – писал он, – император прибыл без свиты в Мальмезон. Завидев его, Жозефина бросилась было ему навстречу, затем остановилась в глубоком волнении.

– Мне захотелось снова увидеться с вами, – произнес Наполеон, – чтобы сказать, что политика не заставила меня забыть о моей привязанности. Интересы моей династии обеспечены: теперь я могу отказаться от таких предосторожностей, которые оскорбляют мое достоинство, таким же образом как нарушают мой душевный покой.

Бывшие супруги присели затем на софу и предались общим воспоминаниям.

Не прошло и нескольких минут, как Наполеон, взглянув на Жозефину влюбленными глазами, произнес:

– Известно ли вам, что вы отлично выглядите?

Императрица грустно улыбнулась.

– О, я прекрасно знаю, что печаль и одиночество нанесли непоправимый урон моей внешности.

– Жозефина, вы ошибаетесь! Вы мне нравитесь еще больше, чем прежде. О! Если бы вы не были для меня запретным плодом!

– И что же?

– Но могу ли я по-прежнему пользоваться моими правами?

– От которых вы отказались!

– В которых я хочу снова восстановиться.

– Но я не могу этого допустить. Боже сохрани! А ваша вера? Ваши клятвы верности?

– Вера? Клятвы? Неужто вы верите этому вздору? Впрочем, не я ли был вашим супругом? Неужели я перестал таковым для вас оставаться?

– Но наш развод?

– Чистая формальность. Подождите минутку. Сейчас мы узнаем мнение богословов. Эй, Рустан! Нет ли там в прихожей кардинала и архиепископа? Как только вы их отыщете, немедленно приведите ко мне.

Не прошло и нескольких минут, как императору доложили об архиепископе де Малине и кардинале Мори. Жозефина прикрыла обеими руками покрасневшие вольно или невольно щеки.

– Проходите, господа, – обратился к ним император. – Прошу вас развеять сомнения Мадам. Считая, что развод лишил меня всех прав, она говорит о супружеской неверности, о блуде и прочей чепухе, которой раньше никогда меня не утомляла, лишь бы уклониться от выполнения своих обязанностей.

Кардинал Мори, опустив глаза, хранил молчание. Господин де Малине украдкой взглянул на зардевшуюся от избытка скромности Жозефину и тоже не произнес ни слова. Тогда потерявший терпение Наполеон воскликнул:

– Ну что же, господа ученые, мой вопрос оказался слишком деликатным для ваших целомудренных ушей?