Читать книгу "Последний шанс - Марина Серова"

— Ничего, все обошлось, — успокоила меня Анночка. — Только у Михалыча теперь нервный тик, и заикаться он стал.

Веселенькая история, до слез веселенькая, но толку мне от нее никакого.

Надо же! Отвечают охотно, подробно, ничего не тая, на все мои вопросы, а следствие не движется.

Мы отправились осматривать окно, через которое похитители попали в дом.

Здесь меня поджидала еще одна неожиданность. То ли зрение у меня ухудшилось, то ли Анночка такая классная уборщица, то ли стекло никто не бил, но ни на ковре в комнате, ни на асфальтовой дорожке снаружи я не обнаружила даже намека на осколки, ни кусочка величиной с пылинку!

Далее я высказала пожелание пройтись по дому: где-нибудь преступники да должны были оставить свои следы. Меня без возражений провели по всем комнатам.

Живут же люди! Завидный жених Макарка! Звучит . смешно, но абсолютная правда. К моему изумлению, обилие ценных вещей воров не прельстило. Зачем понадобился им компьютер? В игрушки поиграть захотелось?

Мы добрались до спальни Макарки. На шатком журнальном столике недалеко от кровати стоял еще один компьютер с полным набором комплектующих.

Обыкновенный такой «IBM», беленький с кривоватым кактусом в горшке на процессоре. Кактус, как я полагаю, предназначен для поглощения вредного излучения. У половины моих знакомых рядом с компьютерами стоят родные братья этого заморыша.

— Этот почему не украли? — спросила я, имея в виду компьютер, а не кактус.

— Так мы их, наверное, спугнули, — выдвинул версию Вован. — Дача-то на холме, издалека видно, кто к дому подъезжает. Они нашу машину разглядели, цапнули первое попавшееся и бежать.

Я покивала головой, будто бы удовлетворена объяснением. Интересно, какая это документация содержалась в похищенной машине, раз преступники взяли именно ее? Если они проникли через окно, указанное Вованом, то почему не заглянули сначала в спальню, расположенную ближе, а потащились в кабинет на другом конце дома? Или у них привычка хватать сначала что подальше.

Воры-дальнобойщики. Впрочем, если они — знакомые Макарки, бывали в доме, а этот компьютер поставлен недавно, то могли и не ведать о его существовании. Надо проверить.

— Давно он здесь стоит?

— Полгода, год, разве упомнишь? — Вован пожал плечами.

Я опять покивала. Напрасно. По затылку разлилась тупая ноющая боль.

Вранье в больших дозах мне противопоказано. Немедленно отсюда уезжаю. Сообщу все, что выяснила, Макарке. Пусть разбирается со своими людьми.

Мое решение об отъезде было встречено в штыки.

— Куда же ты, — гундел Вован, идя следом за мной к гаражу, — дождь собирается, дорога скользкая будет.

— Вы такая больная, — поддакивала Анночка.

— Руль держать будет сложно, а путь неблизкий.

— Темнеет уже, страшно. Столько ужасов про дорожные происшествия по телевизору рассказывают.

— Оставайся.

— Не могу. Макару отчет завтра представить должна, — вяло оправдывалась я.

На самом деле ночевать с людьми, которых подозреваешь в преступлении, пользоваться их гостеприимством и есть их хлеб мне совсем не хотелось.

Провожать меня вышли втроем — с серьезным Басей.

— Пирожков на дорожку возьмите, — Анночка плюхнула на сиденье рядом со мной объемистый сверток.

Я принялась аккуратно выводить машину из гаража, но приглушенное «бух» оборвало мою надежду на спасение.

— Хо-хо! — загоготал Вован. — Как чувствовал, что по-моему будет!

Заднее правое у тебя тю-тю.

Он обошел машину и потыкал носком кроссовки в колесо.

Я, чертыхаясь, вылезла.

— Что такое? — я наклонилась и подняла доску, утыканную гвоздями.

— Моя вина, — заржал Вован. — Сарайчик сегодня собирался починить. — Ты приехала на грязной тачке, и пока я ее мыл, стройматериалы убрать забыл. Как же ты доску-то не разглядела?

Онемев от возмущения, я с ненавистью посмотрела в его нагло ухмыляющуюся рожу. Забыл он, держи карман шире! Двинуть бы ему, мерзавцу, левой пяткой по правому уху, вмиг бы улыбочку стерло. Вместо этого я принялась остервенело вымещать обиду на ни в чем не повинном колесе. Лупанула по нему пару раз и почувствовала, сейчас упаду: в глазах потемнело, в ушах загудело, в носу заклокотало. Таким образом трех чувств из пяти я моментально лишилась.

Анночка забегала вокруг меня, засуетилась.

— Зачем же вы так расстраиваетесь? Судьба, значит, вам остаться.

Радоваться надо, прихвати вас так в дороге, страшно подумать, что могло бы произойти.

Меня отвели на кухню и начали отпаивать чаем с травами. Я не сопротивлялась. Знай я, что в чашке находится яд, и тогда бы не нашла в себе сил возражать.

— Отдохните пару денечков, — уговаривала меня, как неразумного ребенка, Анночка, — подлечитесь, нам не в тягость. — И мило так мужу:

— Макар — поросенок, в такую даль бедную больную девочку погнал.

Бася сидел рядом и раздраженно взирал на то, как его хозяева возятся со мной. Похоже, он привык, что все их внимание принадлежит ему. Невесть откуда взявшийся конкурент пришелся ему не по душе.

— Хорошая собачка, — прошептала я. Он единственное здесь честное существо, после меня, конечно, так зачем же нам портить отношения? — На песик, возьми, — я протянула ему кусочек кровяной колбаски.

Бася высокомерно взглянул на меня и широко зевнул.

— Он у чужих не берет, — гордо сообщил Вован. — Дрессированный. Ни-ни!

— он забрал у меня колбасу и швырнул Басе.

Пес взвился и на лету сцапал кусок.

— Умница, — похвалил довольный хозяин. Меня отвели в гостевую комнату.

— Ложитесь, поспите до ужина, — ворковала Анночка.

Я покорно улеглась, собираясь дождаться, когда хозяева про меня забудут, и тогда попробовать удрать. А пока есть возможность все хорошенько обмозговать.

Что я имею? Окно, которое не разбивали. Дом, забитый ценными вещами, аппаратурой, которые никто не тронул. Спавшую во время ограбления собаку, которую посторонний человек накормить снотворным не в силах. Кроме того, отбывший в неизвестном направлении охранник с женой. Какой следует из всего этого вывод? Одно не ясно, почему они стараются задержать меня? Чтобы тихо укокошить и в полночь закопать на грибной полянке? Такое предположение мне совсем не понравилось, но оно великолепно объясняло хладнокровие Вована и его жены: они не боятся быть раскрытыми. С другой стороны, я настолько не в форме, что ждать ночи им вовсе не обязательно, а тем более печь ради меня пироги. Будь их воля, я бы давно уже покоилась с раскроенным черепом на дне бочки с груздями. Так нет, они вполне искренне за меня беспокоятся.