Читать книгу "Огненный шар - Галина Владимировна Романова"

Такая удача бывает, но редко. Ему вот повезло, потому что должно было когда-то начать везти.

– А не доработал, потому что устал. И больше стал отдыхать, чем работать. Больше дрейфует в заграничных водах, загорая с красотками на палубе, нежели делами занимается. И передоверился нашему толстяку. Сгенерировал идею и не приложил к ней руку. Но мы-то знаем, что ни один бизнес нельзя доверять на сто процентов исполнителям – никому, никогда. А если доверил, то проверяй, проверяй! А он не проверил потом… Но случись по-другому, мы бы тут не сидели сейчас. Так ведь, Иван Иваныч? – Она улыбнулась, обнажив кривенькие зубки.

Она снова говорила умные вещи, эта пухленькая дурнушка, невозможно обтягивающая свои непропорциональные формы.

– Сегодня, после восемнадцати ноль-ноль, – провозгласила Марина, вооружаясь маркером для работы с документами, – нас с вами будет ждать одна моя знакомая.

– Для чего?

Он сразу перепугался. Он не хотел никаких других знакомых! Ему достаточно было Маринки. Новая женщина, новые проблемы и возможные новые унижения. Ему их хватило в браке с бывшей женой.

– Для того, чтобы помочь нам вас приодеть по деловому, стильно и недорого. У нас с вами перспективная встреча. Если нам с вами пару-тройку таких клиентов, Иван Иваныч… – она мечтательно закатила глаза, сегодня они были синими-синими: она почти каждый день меняла линзы, – то тогда ваще-е-е…

– Что – ваще? – передразнил он ее беззлобно.

– Через год, а то и раньше, нам тогда с вами этот упырь Мельников и нужен не будет! И мы от него благополучно избавимся. Как от балласта, Иван Иваныч! – закончила она с победным смехом…

Глава 5

– Ой, не доверяю я ему, Валерочка! – подвела черту Мария, после того как он вернулся за полночь, завалился в ванну и под массаж все ей рассказал.

– Кому конкретно?

Он рассеянно гладил ее голое бедро. Машка по его просьбе массировала его шею и плечи совершенно голой. Большая, белокожая, гладкая, как бок его внедорожника, пахнущая мятой. Он обожал ее мягкое тело, обожал прикосновения к себе ее рук, ее грудей, пухлого живота. Он любил ее по-своему и доверял пока только ей. Идиоты те мужики, которые избавлялись от жен, с которыми совместно выбрались из нищеты и стали богатыми. Только они могут быть верными подругами, только они – с кем делился последней коркой хлеба.

Другие, заявившиеся на все готовое, разве способны будут понять тебя?! Разве способны будут экономить при, казалось бы, больших деньгах?! Им бы только тратить! Им бы только расточительствовать! Они же не понимают, эти голозадые красотки, что богатым может считаться не тот, кто много зарабатывает, а тот, кто разумно тратит.

Машка тратила разумно. Порой даже слишком, за что он ей выговаривал. Но все равно ценил в ней даже это скопидомство. Может, и не было в нем ничего хорошего, но и плохого не было ничего точно.

Ну и конечно, не стала бы ни одна длинноногая кобылка встречать его за полночь у порога с тревожным вопросом в глазах. Потом долго слушать, мыть его, массировать шею и плечи. Подруга! Настоящая боевая подруга! Хоть и глуповата немного.

– Что дети? – резко сменил он тему.

Машка, когда принималась философствовать, начинала действовать ему на нервы и казалась особенно глупенькой и наивной.

– Дети, как всегда, – безропотно подчинилась она новому повороту в разговоре. – У Сереги какие-то хвосты, все опять сдает… Игорь укатил с друзьями на какие-то соревнования в Новгород. Софийка захотела изучать китайский. Ищет с учительницей своей возможного репетитора. Я-то кого могу порекомендовать?

– Это точно, – отозвался он, подавив смешок. – Что работники? С ними все нормально? Скоро день зарплаты, штрафовать не за что?

– Все нормально, – она принялась мягкими ласкающими движениями массировать ему уши, он заурчал, как огромный кот. – Работают, слушаются. Штрафовать не за что. Валерочка, не доверяю я ему.

– Да кому не доверяешь-то? – отозвался он сонно, решив, что пора перебираться в кровать, иначе он уснет тут в ее руках.

– Ваньке этому! – отозвалась Машка ворчливо и потянулась за полотенцем. – Хлыщ он рыжий, Валерочка.

– Он компаньон, Машка. Верный, надежный.

Валерий тяжело поднялся из остывшей воды, тряхнул головой, разбрызгивая воду. Взял из рук жены полотенце, кое-как обмотался им и тяжелой поступью двинулся к кровати. Рухнул на спину и тут же закрыл глаза, притворяясь спящим, чтобы Машка перестала бухтеть.

Он слышал, как она ходит по спальне, надевая трусы и широченную ночную сорочку из натурального шелка – тоже его блажь. Слышал, как осторожно ложится рядом, чтобы не потревожить, и вздыхает, вздыхает без конца. Плохо вздыхала Машка. Тяжело и тревожно. И у него от этого сделалось нехорошо на душе.

Жена, она хоть и не великих мозгов у него была, но чуйку имела. И если вдруг тревожилась, то вряд ли попусту. В Сереге-то – старшем сыне – сразу углядела червоточину.

– Толку не будет из него, Валерочка! – подвела она как-то итог после очередной проваленной сыном сессии. – Остолоп наш первенец!

Он тогда с ней не согласился, даже поспорил и приказал не каркать. А итог? Итог плачевен. Серега третий вуз штурмует, а толку? Двадцать пять лет парню, а до сих пор ни одного диплома.

– Маш, а Маш, – он легонько двинул ее коленом.

– Чего? – отозвалась она тут же и повернула голову в его сторону.

– В самом деле считаешь Ваньку прохвостом?

– Не прохвостом, а хлыщом, – поправила она его и нежно погладила по мощному плечу. – Хоть разница и не большая, а все же есть, Валерочка. Хлыщ, по моим понятиям, – пустой никчемный человечек. Он и предаст, не задумываясь, если обстоятельства будут не в его пользу. А прохвост – это хуже, Валерочка.

– Чем же хуже? – Он улыбался с закрытыми глазами, потешаясь над Машкиной философией.

– Прохвост, Валерочка, кинуть желает, еще с тобой не договорившись. Он уже идет к тебе с такими намерениями.

– Ишь, ты! Ванька, стало быть, не прохвост? – уточнил он с широкой улыбкой.

Вздумала его учить, дура-баба! Он этого Грищенко Иван Иваныча пробил по всем статьям, прежде чем деньги свои в дело вкладывать. Тихий, незаметный человечек, никаких косяков за ним нет и не было. Был неудачный брак. Союз изначально был проигрышным. Странно вообще, как могла высокомерная красавица Катя выйти замуж за этого тихого неудачника? Какой потенциал в нем рассмотрела десять лет назад? На пять лет ее хватило. Потом ушла к яркому, удачливому, высокому и красивому. Грищенко тогда чуть не умер от горя. Великих сил ему стоило восстановиться. И тут, на его счастье, ему Мельников подвернулся со своей суетой, навязанной хозяином бизнеса Севастьяновым.

Ох, как он тогда уговаривал Мельникова вложиться! Как умолял! Даже руку поцеловал, когда уговорить удалось. И едва не плакал, и клялся в вечной верности. Никогда, говорил, не предам. Никогда! Мельникову было плевать на его клятвы. Он знал: если этот рыжий малый захочет его кинуть, он его просто уничтожит, и все…