Читать книгу "Влюбиться в дьявола - Элизабет Хойт"

— Это случилось как-то непреднамеренно…

— Боже мой!

— Он каким-то образом опрокинул меня на постель и оказался… — Беатриса взглянула на возбужденное лицо Лотти и, прикрыв глаза, добавила: — прямо на мне.

В комнате воцарилась тишина. Беатриса метнула в сторону Лотти мгновенный взгляд. Лотти безмолвно смеялась, будто на время утратила дар речи.

— Но ведь ничего такого не случилось, — обиделась Беатриса.

— Как это ничего? — нарочито строго спросила, обретя дар речи, Лотти и шутливо заявила: — Да он скомпрометировал тебя.

— Ничего подобного. Рядом стояли слуги.

— О, прислуга не в счет! — Лотти вскочила и принялась громко звонить в колокольчик.

— Нет, в счет, — настаивала Беатриса. — Там было трое слуг, трое свидетелей. Что ты делаешь?

— Хочу заказать еще чаю. — Лотти многозначительно взглянула на опустошенный поднос. — Я полагаю, что нам нужен полный чайник и еще тарелка печенья.

Беатриса опустила глаза:

— Дело в том, что…

— В чем?

— Он выглядел таким испуганным, Лотти. Лотти присела и поджала губы:

— Он обидел тебя?

— Нет, — Беатриса отрицательно покрутила головой, — хотя на какой-то миг мне стало страшно, и я почти задыхалась, но это пустяки. Главное было в его глазах. Нет, он вовсе не намеревался убивать меня. — Она сморщила нос: — Ты, должно быть, считаешь меня полной идиоткой.

— Конечно, нет, дорогая. — Лотти покусывала свои губы. — А ты уверена, что, находясь в доме дяди, он не представляет никакой опасности?

— Даже не знаю, — Призналась Беатриса. — Но что нам остается делать? Если мы выбросим его на улицу, а он, в самом деле, окажется графом, то нас все осудят, и вполне справедливо. Возможно, он даже приведет в дом судебных приставов и затеет судебный процесс против моего дяди. Но для начала я поставила у его дверей охрану.

— Предусмотрительно, — заметила Лотти, но по-прежнему выглядела встревоженной. — А ты думала о том, что будет, если он настоящий граф и наследник?

В эту минуту в гостиной появилась горничная с чайным подносом, что на минуту отвлекло Лотти и избавило Беатрису от необходимости сейчас отвечать на мучающий ее вопрос. Если смотреть правде в глаза, то она очень боялась будущего — вернее, того, что оно несло. Если мужчина в розовой спальне — виконт Хоуп и ему удастся отстоять свои права на титул и наследство, то ее вместе с дядей Реджи ждет печальная судьба. Их, по-видимому, выселят из Бланшар-Хауса. Они потеряют все: поместье, доходы с поместья, которыми они так привыкли пользоваться в течение последних пяти лет. Дядя Реджи, конечно, страшно расстроится.

И вообще, неизвестно, как подобная ситуация может отразиться на его здоровье. Дядюшка мог говорить что угодно, считать приступ апоплексии чем-то не заслуживающим внимания, но Беатриса хорошо помнила его искаженное бледное лицо, как он хватался рукой за сердце и с трудом мог дышать. От всплывшей в ее памяти картины у нее защемило сердце. Что же им делать? Нет, она не хотела потерять своего горячо любимого дядюшку.

Обсуждать сейчас сложившуюся ситуацию она явно не хотела. Поэтому когда Лотти опять уютно устроилась на обитом бело-розовым шелком диванчике и вопросительно взглянула на подругу, Беатриса замялась и, улыбнувшись, сказала:

— Думаю, теперь нам стоит перейти к обсуждению мистера Грэма и билля о ветеранах. До меня дошли слухи, что мистер Уитон не прочь провести еще одно тайное совещание, перед тем как…

— Фу, как меня утомили вечные разговоры Нейта о политике, как мне надоел этот билль о ветеранах! — Лотти схватила украшенную кисточками, вышитую золотом подушечку и сжала ее в руках. — Как я устала от политики и от мужа!

Горничная быстро поставила чайник со свежим чаем, угощение и торопливо убрала ненужную посуду. Беатриса молча наблюдала за тем, как горничная ловко разливает свежий чай. Лотти часто была с ней откровенна, но Беатриса начинала тревожиться: неужели в последнее время в семье ее любимой подруги возникли какие-то проблемы? Многие завидовали их браку. А какая была пышная торжественная свадьба! Нейтан Грэм происходил из богатого, недавно выбившегося в свет семейства, тогда как Лотти принадлежала к древнему, но обедневшему роду. Их союз во всех отношениях выглядел идеальным — деньги и знатность, хотя Беатриса верила в то, что не последнюю роль тут сыграла любовь. Во всяком случае, ей было доподлинно известно, что Лотти вышла замуж по любви. Неужели она ошибалась?

Ее подруга разливала чай, остановив взгляд на чайнике.

— Ты слышала, как вчера на музыкальном вечере у Фодерингов леди Хасселторп крайне холодно обошлась с миссис Хант? До меня дошли слухи, что лорд Хасселторп не одобряет позицию мистера Ханта. Поэтому вряд ли леди Хасселторп повела себя так случайно. Она довольно простодушная особа.

Лотти держала обеими руками чашку с чаем. Возможно, Беатрисе показалось, что глаза у Лотти увлажнились — создавалось впечатление, что она вот-вот расплачется. Но чем она могла помочь Лотти? Советом? Вряд ли! Ведь ей уже двадцать четыре года, ее уже считали старой девой, и никто из блестящих молодых людей до сих пор не сделал ей предложения. Что ей было известно о делах сердечных? Да почти ничего.

Беатриса тяжело вздохнула, взяла предложенную ей чашку чая и спросила первое, что пришло ей в голову:

— И как среагировала миссис Хант?

«Проблема замужества, — размышляла про себя Лотти, — состоит в разнице между мечтами о том, каким представляется тебе замужество, и тем, что ты получаешь в итоге».

Лотти выпрямилась и с безнадежным видом уставилась на холодный чай. После того как она проболтала со своей лучшей подругой более получаса, Лотти проводила Беатрису до дверей. Несчастная Беатриса, должно быть, жалеет о том, что каждую неделю приходит к ней на чай.

Лотти вздохнула и взяла с подноса последнее печенье, незаметно кроша его между пальцами. Она сидела на кушетке фирмы «Уоллес и сыновья», стоившей кучу денег. Любимый Пэн подскочил к ней и сел рядом, заглядывая ей в глаза. Его хитрая мордашка расплылась от радости.

— Ты же знаешь, что тебе вредно есть много сладкого, — пробормотала Лотти, однако бросила ему оставшееся печенье. Он осторожно взял его зубами и утащил добычу под французское кресло с золочеными ножками.

Лотти прилегла на кушетку, вытянув одну руку вдоль тела, а другую положив под голову. Неужели она ошибалась, слишком многого ожидая от брака? Вероятно, это всего лишь ее девичьи фантазии, невозвратное золотое время, когда все казалось таким радужным и веселым. Увы, вероятно, все браки, какими бы счастливыми они ни были, взять, к примеру, хотя бы брак между ее отцом и матерью, заканчиваются одним и тем же — завуалированным, наводящим тоску и грусть равнодушием, а она оказалась такой же простушкой, как и леди Хасселторп.

Энни, старшая горничная, подошла к хозяйке, намереваясь убрать посуду после завершенного чаепития. Она взглянула на Лотти и осторожно спросила: