Читать книгу "Гавань красных фонарей - Сергей Зверев"

Спецназовец аккуратно вынул из кобуры охранника пистолет и засунул его себе за ремень, бесцеремонно отстегнул карабин с ключами, который висел у того на поясе, и, продолжая давить расческой на шею и подталкивая бедолагу сзади, подошел к цепи с замком на воротах и остановился в нерешительности, так как, если бы он попытался сейчас открывать замок, ему пришлось бы потерять контроль над сторожем.

Тьфу, контузия-гидравлика! Снова надо было лезть за пистолетом, пусть открывает под стволом.

Тот, к кому Марконя подошел со спины и захватил его врасплох, полным дураком не был. Человек, почувствовав, что некто невидимый, контролирующий его, застопорился в размышлениях, сделал шаг в сторону, одновременно блокируя руку, которая не должна была давить ему больше на шею, ловко вывернулся и зашел за спину Маркони. Татаринов и до посещения Нидерландов знал, что в Голландии все хорошо с дзюдо и джиу-джитсу. Однако, когда тебе это демонстрируют, а ты стоишь с противоположной стороны сетки, не зная, что предпринять и чувствуя собственное бессилие, выглядит данное представление обескураживающе. Уж кого-кого, а обмануть Марконю — это нужно постараться. Капитан-лейтенант не дал охраннику вновь завладеть оружием. Но тем не менее голландцу удалось нанести несколько ударов в район спины и шеи. Если бы капитан-лейтенант не обладал навыками сопротивления, то, наверное бы, его голова сейчас треснула от нескольких резких и концентрированных ударов.

Не сговариваясь, бойцы перебросили на другую сторону забора Малыша, который, не дожидаясь окончания разборок — Марконя еще пристрелит этого сторожа на фиг, — подошел сзади и кулаком двинул по башке голландцу, после чего бедняга пролетел пару метров и затих в маленьких кустиках.

— Отлично! — согласился Голицын. — Я бы тоже так смог.

В это время Марконя глядел виноватым взглядом на своих товарищей, поскольку прозевал контратаку и позволил навязать себе полноценный бой. Когда они сняли замок и вошли на территорию, Татаринов, похлопав Марконю по плечу, сообщил ему, что тому придется очень много заниматься рукопашным боем…

Оглушенного охранника заботливо посадили у стены длинного цеха, приковав его же наручниками к какой-то трубе — то ли к газовой, то ли к водопроводной, — чтобы он не вздумал никуда бежать.

Несмотря на злую сущность бандитов, которых они преследовали, Татаринов не был готов к тому, чтобы развязывать тут полномасштабную войну.

Под тихо тлеющими в ночи фонарями группа нестройной колонной продвигалась в сторону больших металлических ворот то ли завода, то ли фабрики, то ли склада.

Надо сказать, что к моменту подготовки импровизированного штурма на многих накатила усталость и одновременно с этим алкоголь в какой-то мере блокировал реакцию и чувство самосохранения…

Когда они подошли к воротам, Татаринов показал на калитку, встроенную в них, и потом ткнул в Голицына, давая ему возможность войти первым. Когда Поручик подошел к преграде, он увидел, что с обратной стороны проникают лучики света — значит, там кто-то есть!

Голицын рывком раскрыл металлическую калитку, которая без скрипа отошла в сторону. Когда он вломился внутрь, то увидел, что за металлическим верстаком при свете лампы, которая свешивалась с потолка, сидят три человека и натурально играют в карты.

— Здравствуйте, — поздоровался старший лейтенант на хорошем русском, не ожидая, что его сразу поймут. Не останавливаясь у порога, он побежал вглубь, к столу, в то время как за его спиной продолжали появляться русские из команды Татаринова.

Троица побросала карты и повскакивала со своих мест, вытаскивая стволы.

Когда мимо Голицына справа на высоте примерно метр восемьдесят пролетел Диденко с вытянутой вперед ногой, старший лейтенант почему-то не удивился. Главное сейчас было не позволить направить на себя оружие, что спецназовцы могли делать достаточно быстро и эффективно. Самому юркому из троих удалось откатиться от металлического верстака в сторону и направить оружие на стремительно приближающихся к ним, а точнее говоря, просто летящих по воздуху русских.

Голицын оказался ближе остальных к самому проворному бандюгану и вынужден был пару раз дернуться из стороны в сторону, не давая последнему прицелиться как следует, и уже, сократив расстояние до минимума, оглушил его ударом колена в голову. Незадачливый стрелок отключился мгновенно.

Поскольку никто не имел представления о количестве людей, с которым им придется столкнуться, Татаринов и компания действовали быстро. Скрутив троих любителей поиграть среди ночи, они забрали у них оружие и постарались как можно быстрее зачистить все здание и подавить возможные точки сопротивления.

Ангар представлял собой достаточно большое, но заброшенное сооружение. По периметру стояли остовы старых разобранных станков. Бетонный пол во многих местах имел большие вмятины и был очень сильно зашаркан и поврежден. Какие-то коробки и металлические контейнеры, накрытые брезентом, скрывались в темноте.

Поискав электрический щиток и найдя его, Диденко стал включать рубильники один за другим, освещая огромный цех.

Ожидая более серьезного сопротивления в любую секунду, спецназовцы разбились на две группы и продвигались быстро и почти бесшумно.

Когда Малыш влетел в бухту с кабелем и запутался в ней, последовало наивное:

— От, млять!

А потом снова тишина, шуршание ног и развитие атаки.

Продвигаясь между станками и сжимая в руках трофейный револьвер тридцать второго калибра, Голицын просматривал все проходы, а параллельно ему с другой стороны, чуть отставая, то же самое делали его коллеги. Дальше, посередине, было расположено огороженное пространство, внутри которого за большими стеклами находилось, видимо, административное помещение.

Квадратная каморка, отделенная перегородками от станков, размерами примерно пять на пять метров, продолжала находиться в темноте, несмотря на вздернутые рубильники электрического щитка. Видимо, еще один выключатель был расположен внутри. Оставлять за собой неосмотренный участок было абсолютно неверным, и поэтому спецназовцы с двух сторон подошли к стекляшке.

Голицын с Диденко, подкравшись к двери и присев, решали, кто из них пойдет первым. Снова выпало Голицыну. Не успел старший лейтенант дернуть на себя дверь и оценить ситуацию, изнутри раздался детский голос: «Help!»

После чего он сменился плачем.

— Help, Help![1]— присоединились к нему и другие.

Старлей осторожно заглянул внутрь и увидел пятерых маленьких детей.

Он прошел вперед, а вошедший за ним Диденко нашел выключатель. После того как лампы дневного света, погудев, зажглись, спецназовцы смогли увидеть пленников.

Татаринов, вошедший последним, почувствовал, как в душе просыпается пролетарская ненависть. Сейчас у него было одно-единственное желание: освободить детей, прикованных к стульям наручниками, и передать в руки местной полиции.