Читать книгу "Придворные отморозки - Александр Тамоников"

— Да? — У Малого свело скулы, это было заметно. — Значит, ты конкретно мне предъяву кидаешь, коря?

— Малой! — попытался остановить друга Серый, но тот уже начал заводиться, что было чревато…

— Погодь, Серый! Этот курок сам напрашивается, чтобы ему чухло свернули. А ну, чушкан мышиный, пошли-ка на улицу, разберемся по теме!

Малой встал, собираясь вытащить из кафе подсевшего так некстати мастера, как тот неожиданно властным голосом, не двигаясь с места, рявкнул:

— Место, щенок!

— Че??? — остолбенел Малой, да и Серый тоже от такого поведения соседа.

— Сядь, сказал! Я от деда Ефима, не помните такого?

Малому понадобилось некоторое время, чтобы въехать в смысл сказанного мастером. Наконец он понял ситуацию, сел, играя желваками на скулах. А мастер в это время повернулся к стойке, крикнул буфетчице:

— Маша, родная, подойди сюда, пожалуйста!

Оставив очередь, грозная буфетчица, приняв кроткий вид, выполнила просьбу мастера беспрекословно:

— Слушаю, Семен Семенович, простите, я в толчее не заметила вас!

— Ничего, все нормально. Сделай-ка нам бутылочку водки, бутербродиков приличных и пару бутылок пива! Хорошего, Маша, пива!

— Сейчас, Семен Семенович, пару минут только…

— Ну что такое?

— Пиво в бокалы налью, чтобы другие не увидели, а то шуму не миновать.

— Делай, как считаешь нужным, здесь я тебе не советчик!

Народ возле стойки начал волноваться:

— Это че за «шишкари»? Им к столу подносят, а ты стой тут?

Но Марья была не из тех буфетчиц, которые позволяют выходки против себя:

— Кому тут че не нравится? Тебе, прыщавый? Или тебе, хлюпик? Кому?

— Ну а что, на самом деле?..

— Так! — подбоченилась Маша. — Если еще хоть слово услышу — шабаш, чипок закрою. Вы меня знаете! И не ваше собачье дело, что я делаю, кому сама подношу, а кого на хер посылаю. Не нравится — вперед, в профком. Жалуйтесь. Себе же хуже сделаете!

— Ну ладно, Маш, закончили! Хорош, мужики, лаяться, — выступил стоящий первым в очереди тот, кого буфетчица назвала прыщавым. — Налей сто пятьдесят!

Остальные, переминаясь, стояли молча, держа злость в себе.

— Обождешь! — Мария не обращала никакого внимания на собравшуюся публику. — Заказ выполню, потом всех обслужу!

Она отнесла на столик то, что заказал мастер, после чего вернулась к стойке.

— Ну, давай, погнали! Сто пятьдесят, говоришь?..

Мастер, относившийся ко всему происходящему с невозмутимым равнодушием, словно весь этот шум-гам поднялся не по его прихоти, предложил своим соседям:

— Разливай, Малой!

— А что ты за бугор такой, что буфетчица перед тобой стелется, как проститутка? Насколько мы с корешем знаем, ты из простых мастеров. Или где в активе партейном обретаешься, Семен Семенович?

— Это неважно, ребята. Так будем пить или к делу перейдем?

— Выпьем!

Малой разлил водку по стаканам. Выпили, закусили бутербродами, на этот раз со свежей полукопченой колбасой. Мастер выложил на стол пачку «Явы», мягкой, «явской». Дефицит. Предложил:

— Угощайтесь.

— Блатуешь, мастер?

— Давайте, соколики, договоримся, с этого времени называть меня Семеном Семеновичем. Фамилия — Парфенов. Время нашего общения будет коротким, и все же попрошу уважительного к себе отношения. Хотя бы как к старшему по возрасту. Ясно?

— Ясно!

Фамилия Парфенов объяснила все! Семен Семенович был не простым мастером. Он еще являлся членом партбюро и председателем местного комитета народного контроля по совместительству. Оттого и буфетчица ходила перед ним на полусогнутых.

Парфенов продолжал:

— Значит, так! После кафе идите в клуб, на вечерний сеанс. После кино жду вас на Сиреневой, 10, это рядом с ДК. Зайдете, пройдя через второй проулок со стороны сада, есть там калитка. Встречающих не будет, проходите сразу в дом. Усвоили, бродяги?

— Базара нет!

— Вот и ладненько. Пошел я. Вы до сеанса сидите здесь! Ты, Малой, мне вначале совет давал, помнишь?

Большаков пожал плечами.

— Давал! Чтобы я в чужой базар не влазил. Теперь послушай моего совета, вернее приказа, если угодно. Ни на кого не нарывайся, если не хочешь крупных неприятностей. Мужики здесь злые, агрессивные, могут задраться. В этом случае — молча уйти!

— А нас потом за последних чмырей считать будут? — недовольно проворчал Малой.

— Делать, как я сказал! До встречи!

Парфенов встал, подошел к стойке, рассчитался. Спросил у людей, стоящих в очереди:

— Какие будут претензии к обслуживанию, граждане? У руководства есть мнение убрать с территории предприятия питейное заведение, слишком уж шумно здесь, случаются и драки в последнее время. Я лично против закрытия кафе, но если вы не будете вести себя как приличные люди, то для того, чтобы промочить горло после смены, придется вам добираться до города. На самогон не надейтесь, все краны перекроем! Это можете считать предупреждением! А ты, Мария, — обратился он к буфетчице, — если что — сразу же патруль милиции вызывай. А дальше мы разберемся! Все всё поняли?

— Да поняли, начальник! Как не понять? Все ништяк будет, не сомневайтесь! — послышалось из очереди.

— Что ж, посмотрим! А пока отдыхайте, до свидания, граждане!

Парфенов вышел, последними словами оградив Малого и Серого от неминуемой разборки из-за внеочередного и особенного обслуживания. Правда, при всей заполненности питейного заведения, к ним на свободные места так никто и не подсел, предпочитая стоя выпить свою порцию, не мараясь общением с людьми администрации, к числу которых сразу же были отнесены и Малой, и Серый. Друзья в одиночестве, под нехорошие взгляды соседей, провели в кафе назначенное им время.

Еле отсидев скучный фильм и выйдя из клуба, Большаков и Серов направились по указанному Парфеновым адресу. Сделали все, как тот приказал. Прошли переулком, зашли со стороны сада, через калитку. Из двора — в сени, оттуда в комнату. Там их встретил все тот же Семен Семенович:

— Прибыли?

— Как видите…

— Эксцессов в кафе не было после моего ухода?

— Чего? — не понял Малой.

— Эксцессов, ну происшествий, наездов на вас?

— Нет, этого не было. Но я больше не хотел бы просидеть несколько часов под взглядами тех, кто с удовольствием готов порвать тебя, как грелку. Ни за какое угощение не согласился бы, отвечаю!

— Ничего, все уже в прошлом! После фильма за вами никто не шел?