Читать книгу "Серый ангел - Марина Туровская"

Интересно, с чего бы у тетки проклюнулась сознательность? Неужели она почувствовала, что мое терпение заканчивается и я сейчас закачу скандал, который они долго не забудут? Но тетка смотрела не на меня. Я оглянулась. Оказывается, уборщица отреагировала на легкое подрагивание крыльев носа скромно вставшей у стеночки Анны.

Перед нами, не дожидаясь, пока мы рассядемся, встала официантка и протянула ближе к ней стоящему Кириллу три засаленные страницы «меню». «Девушке» было лет под сорок, но она знала, что до ближайших автозаправок — по сто километров в обе стороны и что она здесь местный неоспоримый секс-символ. Хотя и сильно располневший.

— Чо будем того?.. — не утруждая себя лишним бесперспективным для нее разговором, спросила она.

Уборщица загребла грязную посуду и попятилась в кухню. Мы с Анной сели.

Толик сглотнул голодную слюну.

— Мы, наверное, в машине поедим…

Его тут же перебила официантка:

— Да кто же тебе посуду навынос даст? Значит так, молодые люди, или заказываем, или своим девушкам глазки строим. У меня тут очередь из желающих… — Официантка опять не закончила двусмысленную фразу.

Ребята листали над нашими головами «меню», настраиваясь пообедать стоя, наклонившись над краешком стола. Но тут опять удивила Анна. Она встала, обошла официантку, с ходу улыбнулась бармену:

— Есть свободный стул?

— Только один, мой личный, — доброжелательно ответил официант. — Он ваш.

Анна, как бы не ожидая иного ответа, повернулась и подошла к шумной компании шоферов, обсуждающих проблемы российского спорта за очередной бутылкой водки. На собственном стуле отдыхал полупустой пакет.

— Я у вас стул хочу забрать. — Она взяла пакет в руки. — Куда его положить?

Мужчины разглядывали Анну секунд тридцать. Мои парни напряглись, представляя, как будут делать вид, что не заметят матерных высказываний в адрес девушки, которая приехала с ними. Но я была уверена… И точно! Широкое лицо подвыпившего шофера изменила доброжелательная улыбка.

— Да кинь ты его под стол, голуба. Чего ты этот пакет в руках держишь? Иди кушай, подкрепляйся.

Пятеро мужчин смотрели на Анну с умилением детсадовцев перед любимой воспитательницей.

— Спасибо. — Анна передала пакет самому небритому водителю, взяла стул и, не переставая улыбаться улыбкой Моны Лизы, подошла к нам.

Официантка скривилась от удивления. Анна поставила стул, села и начала диктовать.

— Я буду салат из свеклы, грибы с картошкой, апельсиновый сок и пятьдесят граммов коньяка.

Говорила Анна негромко и вежливо. Рука официантки резво делала пометки в блокноте.

— А мне два шашлыка, двойной борщ, пять кусков хлеба, пакет сока, две ватрушки с творогом и двести водки, — торопливо проговорил голодный Толик.

— Не ори, не на базаре, — привычно отреагировала официантка. — С ума сойти!

Бармен со стулом в руке, приближающийся к нашему столу, ввел «девушку» в ступор.

— Возьмите, пожалуйста. — Бармен смотрел только на Анну.

— Спасибо вам.

— Чо дальше? — поинтересовалась официантка.

Кирилл придвинул принесенный стул, сел рядом со мной.

— Мне, девушка, то же самое, что вам заказал этот прожорливый тип, но без водки.

— А те чо? — «Звезда» шоферов без радости смотрела на меня.

— Шашлык, салат и апельсиновый сок.

За обедом Толя и Кирилл обсуждали вопрос ночевки, склоняясь к тому, что пора зайти в мотель, поинтересоваться ценами.

Я, третьи сутки мечтавшая о полноценной кровати с чистым бельем, о цивилизованном унитазе и теплом душе на ночь, зачеркнула крахмальную мечту. Ни один мужчина, зашедший выпить или обедавший в кафе, не пропустил взглядом Анну. С таким повышенным интересом к ее особе мы рискуем нарваться на шофера, уверенного, что его общество — большой подарок судьбы для скромной девушки. Это сколько же нам придется приложить усилий, чтобы его переубедить? Лучше отъехать подальше от людных мест.

— Рано еще ночевать. Добьем до тысячи, и тогда спать. И не в мотеле, а в самой глухой деревне, километрах в десяти от трассы.

— Мы за один день можем проехать тысячу километров? Мы так быстро едем?

Я посмотрела на удивленную Анну.

— Странно. Автозаправки ты такие никогда не видела, почти все машины для тебя в новинку. Ты рассматриваешь одежду на людях и полупластиковая посуда тебе непривычна. Ты где была последние годы?

— Я была в зоне. — Анна ответила тихо. — Но не заключенной. Можно я пока не буду об этом рассказывать?

Я и сама пожалела, что начала разговор.

— Извини, Анна, была не права. По коням, мальчики. Кирилл, твоя очередь вести машину.

Я подняла руку, приглашая официантку для расчета. Та неожиданно мило улыбнулась, взяла со стойки маленький подносик и подошла к нашему столу. На подносе стояла одинокая рюмка коньяка.

— Это наш хозяин вашей Анне преподносит в знак уважения.

Анна взяла рюмку, улыбнувшись, сделала первый глоток.

— А чего лимончика недодали? — проявил знание этикета Толик.

— Такой коньяк лимоном не портят, — весело ответила Анна и сделала второй глоток.

Интересно, пластиковая посуда в цветочек ей в новинку, а о дорогих коньяках она имеет понятие. Проверив счет, я расплатилась с официанткой, точно высчитав пять процентов чаевых.

— Заезжайте к нам еще раз. Так приятно с интеллигентными людьми пообщаться, — радостно прощалась с нами «девушка».

Это Толик интеллигентный? Моего брата у нас дома зовут Толян-грубиян и льстят. На самом деле он не только грубит, он орет, выясняя отношения, и часто лезет в драку.

Я посмотрела на официантку, но она видела только Анну, допивающую коньяк.

— Спасибо, — сказала Анна бармену и официантке. — Коньяк мягкий, букет изумительный.

Она встала, положила бумажную салфетку около тарелки.

— Я готова ехать.

Когда мы выходили из кафе, нам вслед смотрели все без исключения. И на лицах были улыбки папаш, провожающих дочурку в первый класс. «Дочуркой» была не я.

Наверное, штука — это мало за доставку подобного чуда природы. Может, плюнуть на деньги и попросить любого шофера, едущего в сторону Урала, довезти попутчицу? Ведь никто не откажет…

Поздно… Кирилл смотрел на Анну с видом старшего брата. Но это ладно. Толик держал перед Анной входную дверь! Толик, мой сводный брат, который придерживал дверь только перед моей мамой, надеясь на очередные деньги в долг!

Ой, не к добру этот Версаль. Отказываться надо было утром…