Читать книгу "На краю печальных истин - Наталья Лукьянова"

Сергей замолчал. В кабинете наступила тишина. Не хватало воздуха, хотелось кричать от бессилия.

– Сергей, вот что. Ты давай поезжай домой к Маришке. Кстати, тебе не приходила в голову мысль пойти в милицию и написать заявление? – спросил Чубов.

– Мне приходила такая мысль в голову миллион раз. Но, если честно, во-первых, я не обольщаюсь насчет того, что они сейчас все бросят и будут искать моего сына. Во-вторых, я не могу представить себе Антона за решеткой, физически не могу. Допустим, милиционеры найдут Антона, а если заодно стражи порядка обнаружат наркотики у него в карманах? Мне думать об этом невыносимо. Я должен разобраться во всем сам, это я знаю твердо. Но помощь мне нужна. А потом, я же тебе говорил, в доме не осталось ни одной его фотографии. Что я приложу к заявлению? Словесный портрет?

– Послушай, я как-то особо не обращал внимания, но краем уха слышал, что есть какие-то клиники, службы психологической поддержки. Нужно же с чего-то начинать. Нельзя сидеть просто так и ждать, когда все само собой встанет на свои места.

– Эх, Валька-Валька, наивный ты человек, – горько усмехнулся Сергей, – забыл, в какой стране живешь? Думаешь, мы все эти дни сидели сложа руки? Ситуация патовая. Службы есть. И психологические, и наркологические, и разные телефоны доверия. Только там в выходные работает один автоответчик, а с ним особенно не поговоришь. Нашли единственную больницу во всем городе, где ничего не нужно было объяснять. Вот там работают круглосуточно и без перерыва. Только добрая душа из регистратуры объяснила нам, дуракам, что, как только анализы подтвердят наши опасения, парня поставят на учет. Дальше, надеюсь, ничего объяснять не надо?

– Все, я понял. Ты прямо сейчас отправляйся домой. А я постараюсь разобраться в ситуации. То, что ты не пошел в милицию, может быть, и правильно. Но сейчас задача номер один: разыскать Антона и вернуть домой. Значит, что? Обзвони все детективные агентства, найди толковых ребят. Это сейчас самое главное. Пусть тебе его приведут на веревочке, а там уж будем думать, что делать дальше. Держись, Серега, сил потребуется много. И Маринке не давай убиваться. И еще – будь все время на связи. Ты меня слышишь? Телефон не отключай и держи при себе. А я постараюсь найти нужных людей, которые могут помочь, и попозже подъеду к вам.

– Спасибо тебе, Иваныч.

– Совсем с ума сошел? За что спасибо? Вот все вернем на свои места, тогда и будем друг перед другом расшаркиваться. Держи себя в руках! Маришка-то как?

– Боюсь я за нее, Валя. Лежит трупом, сама не своя, даже не плачет. Первый раз заплакала сегодня ночью.

– Ты понимаешь, что ты за нее в ответе? Кто ей сейчас поможет, если не ты? Сына вернешь, а жену потеряешь. Немедленно иди домой и заставляй ее совершать простые телодвижения, даже через силу. Ни на минуту не оставляй одну, ты понял?

– Да, поехал я, Валя, ты прав. – Александров тяжело встал со стула и пошел к двери.

Как же изменило человека горе! За три дня Серега постарел на десять лет, даже походка изменилась, плечи ссутулились. Что делать? То, что действовать необходимо, понятно как дважды два, но с чего начать? С какого края? Знакомых милиционеров нет. Проблемы он досконально не знает. Черт! Давно не чувствовал себя таким беспомощным. Чубов нажал на кнопку селектора и вызвал секретаршу.

– Слушаю вас, Валентин Иванович. – Уверенный и спокойный голос подействовал целительно.

– Анюта, отмените, пожалуйста, все встречи на сегодня. Телефонные звонки тоже исключите. Меня ни для кого нет, кроме Сергея Владимировича и Алексея Николаевича. И вызовите мне машину.

– Хорошо, Валентин Иванович. – В голосе секретарши угадывались нотки удивления.

Но сдержалась, маленькая, никаких лишних вопросов. Вот и умница. Стоп! А ведь у этой Анюты то ли муж, то ли брат, то ли деверь-шурин имеют отношение к милиции. Да-да, помнится, в прошлом году она отпрашивалась как раз на День милиции. Что-то там у них намечалось вроде семейного праздника. Чубов снова нетерпеливо нажал на кнопку.

– Зайдите ко мне, пожалуйста, Анна Евгеньевна.

Вот так и бывает по жизни, не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Только что собирался мчаться в никуда, толком не зная, что предпринять, лишь бы как-то действовать, а тут у его милой Анны Евгеньевны родной брат оказался аж подполковником Московского уголовного розыска. Анюта – молодец, выдержка железная. Ни одного лишнего вопроса не задала. Тут же из его кабинета позвонила родственнику и попросила помочь хорошему человеку. Отлично, первый шаг сделан. Уже легче. Подполковник согласился с ним пообедать. Есть с чего начинать, а это самое важное.

В таком деле без совета профессионала не обойдешься. Что он знает о наркотиках и наркоманах? А практически ничего и не знает. Только то, что показывают по телевизору. В силу своей занятости он смотрит телепередачи крайне редко, может с трудом вспомнить рекламные ролики про клинику Маршака. И запомнилась эта реклама вовсе не потому, что он интересовался этой проблемой, а, скорее, из-за фамилии, знакомой и любимой с детства. Наркотики, зависимость, падение и распад личности, гибель – это всегда происходило с кем-то далеким, вникать в суть вопроса не было ни желания, ни смысла. Выработался определенный стереотип восприятия, казалось, что его лично эта беда никогда не коснется. Законченный народ эти наркоманы, вот и все. Вызывали они, скорее, не жалость, а чувство непонимания и некоторую брезгливость.

Это сейчас любой школьник легко разбирается в многочисленных смертельных препаратах, а особо одаренные элементарно способны изготовить всякую дурь из безобидных лекарств, которые легко купить в любой аптеке. Их поколение эта страшная чаша миновала. И использованные шприцы на лестничных клетках не валялись. По крайней мере, ни он сам, ни его однокурсники представить себе не могли, что можно уколоться и забыться. В основном этим баловались детки богатых родителей да богема грешила, по неясным, мутноватым слухам.

А тут Антон. Эх, Антоха, чего тебе не хватало в жизни, олух ты царя небесного? Что же ты, ребенок, творишь? Чубов вдруг понял, что разговаривает сам с собой. В голове творилось невероятное. Преследовало стойкое ощущение, что внутри черепной коробки взорвалась граната. Он, взрослый, рациональный и уравновешенный человек, не мог взять себя в руки, задавал вслух риторические вопросы. Горечь, обида, бессилие переполняли его, мешали спокойно дышать и соображать. Вот тебе и можно все исправить, советчик хренов. Теперь главное – дожить до обеда с милиционером. Столик заказан, подполковник согласен – это сейчас главное.

Чубов вызвал Могилевского, объяснил ему в нескольких словах, что происходит, оставил командовать парадом и поехал на встречу с родным братом преданной секретарши.

Подполковник уголовного розыска, как и положено человеку служивому, появился в назначенное время, ни на секундочку не опоздал. Познакомились без лишних экивоков, крепко, по-мужски пожали друг другу руки. Милиционера звали Анатолий Евгеньевич.

Выглядел Анатолий Евгеньевич, на взгляд Чубова, немного странно для человека героической профессии. Он ожидал увидеть крупного, солидного мужчину, наверное, потому, что Анна Евгеньевна была женщиной в теле и росточком от природы не обижена. Ничего подобного, брат с сестрой были внешне абсолютно разными. У подполковника могучие плечи отсутствовали, ростом он тоже не мог похвастаться, внешность неброская, мускулатурой мужик явно не блистал, абсолютно среднестатистический интеллигент московского разлива. Не герой, это очевидно. Серый служака без особых отличий. Костюмчик тоже так себе, без изысков, сигареты курит недорогие. Никакой эпатажности и муровского романтического флера.